О том, что вокруг меня живут люди разных национальностей, я узнал еще в детстве. Но эта тема меня совсем не интересовала. Например, со мной в одном классе учился Дима Каждан, который потом стал известным математиком с мировым именем. Школьником я часто бывал у него дома. О том, кто Дима по национальности, не задумывался. Что Дима Каждан еврей, узнал тогда, когда уже имел седину в бороде.
Позже школьником узнал про черносотенские еврейские погромы в царской России и про лозунг "Бей жидов, спасай Россию!" Прочитал у Бабеля в "Истории моей голубятни" о том, как непросто жилось тогда евреям. Узнал и слово "антисемитизм".
От бабушки Ульяны Фоминичны Пащенко, украинки из городка Пологи в Запорожской области, слышал пару анекдотов про антисемитизм.
"Журналист берёт интервью у председателя передового украинского колхоза:
- А как у вас в селе с антисемитизмом?
- Ни, ни, ни! Ни якого антисемитизму у нас зараз немае. Був один поганенький жидок, и того вбилы".
Милиционер подходит к колхознику, сидящему на вокзальной платформе, и спрашивает:
- Гражданин, что Вы здесь делаете?
- Поезд подъевреиваю.
- Что вы делаете? Ну-ка, выражайтесь попонятнее.
- Так я знаю, какие слова можно говорить, а какие нет.
- Поезд ждёте?
- Ну, да, жду.
С детства знал, что слово "жид" нехорошее. И что нужно говорить "еврей". Уже школьником очень удивился, прочитав у Лермонтова: "Куда так проворно, жидовка младая? Ведь час предрассветный далёк..."
О том, что антисемитизм был не только в царской России, но и в СССР, узнал значительно позже.
Первый памятный эпизод был у меня, когда отслужив после университета лейтенантом в армии, был уволен в запас. Пошел работать в оборонный научно-исследовательский институт (НИИ). Там меня как молодого коммуниста с опытом военной службы избрали секретарём комсомольской организации института с правами районного комитета ВЛКСМ. Работал я ведущим инженером. И начальство разрешило принять на работу мне в подчинение старшего инженера. Нашел молодую женщину с хорошими рекомендациями, еврейку. Начальство без объяснения её кандидатуру отклонило.
Вскоре меня пригласили на беседу к районному уполномоченному КГБ (Комитета госбезопасности). Жилой дом в Сокольниках, вход со двора, никакой вывески. Встретили приветливо, расспросили про жизнь и про работу. А потом очень деликатно предложили стать их информатором (стукачом) примерно такими словами: "Валерий Анатолевич! Я вижу, что Вы хорошо понимаете, в какой организации сейчас работаете. Бдительность важна, враг не дремлет. Мы будем очень благодарны, если будете нам помогать. И если заметите что-то подозрительное или неправильное, будете сообщать нам об этом".
Я в то время был убеждённым коммунистом. И тут же решил начать борьбу за идеалы коммунистического интернационализма, выдав такого рода монолог: "Да, я понимаю. Хорошо знаю, что антисемитизм не совместим с коммунистической идеологией. А мне начальство недавно не позволило принять на работу сотрудницу-еврейку. Вразумительных объяснений от начальства я не получил. Похоже, что не захотели принять на работу из-за национльности. А это уже антисемитизм. С этим надо разобраться!"
Меня поблагодарили за информацию. И сказали, что иногда будут со мной связываться. Никакого продолжения у этого разговора не было. Больше они мне никогда не звонили. И, полагаю, в институт не сообщили, что я на своё начальство настучал. Борец с антисемитизмом для госбезопасности оказался не интересен.
Второй эпизод был через полтора десятка лет после первого. Я тогда уже работал в другом НИИ начальником отдела. И меня отправили представителем министерства в комиссию по распределению выпускников Московского института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова. Нужно было отобрать двух толковых выпускников по специальности "Экономическая кибернетика" для работы в нашем НИИ.
Считаю, что свою задачу я там решил хорошо. Убедил пойти к нам двух лучших по баллам выпускников, парня и девушку. Тому, что у них были еврейские фамилии, я не придал значения. Они согласились. Нужные бумаги были подписаны. И я ушел с чувством успешно выполненного долга.
Через некоторое время меня вызвали в Управление кадров и учебных заведений нашего министерств. Моего возраста рядовой сотрудник говорил со мной явно по-хамски: "Ты что, не понимаешь, где работаешь? Ты зачем к нам жидов тащишь? Делай что хочешь и исправляй свою ошибку. Но чтобы этих жидов у нас не было!"
Ссориться с ним я не хотел. Сказал, что приму меры и сделаю всё, что нужно. Парню оформил освобождение от обязательного распределения ("свободное распределение"), что его вполне устроило. А девушка пришла в наш НИИ и успешно в нём работала.
У нас директором был генерал-украинец, который фактически создал этот институт. И он на работу евреев принимал и на рядовые должности, и на руководящие. Среди моих сослуживцев было относительно много евреев - Зильберман, Левинсон, Головчинер, Симкин, Гергель, Урман и другие. Одним из важных конструкторских бюро оборонной промышленности руководил Нудельман. Отраслевой технологический НИИ возглавлял Шифрин. А в одном из главков министерства ведущим специалистом работал Арон-Гирш Бенцион-Юдович (имя и отчество, знаю по телефонной книге министерства).
Антисемитизм в 1970-е и в 1980-е годы в СССР был. Но носил характер не повсеместный и был не очень жёстким.
Валерий Поляков, 15 августа 2023 г.