У меня в ленте снова полыхает ученый диспут о женской красоте.
По дискуссионному потенциалу эта тема сравнима с окрошкой - в среднем раз в год разражается баталия системы "на квасе или на кефире", рушатся многолетние союзы, вражда раскалывает семьи, друзья становятся врагами, все счастливы. С красотой все примерно так же - стоит народу заскучать, как кто-нибудь вбрасывает эту тему, и дальше уже скандал набирает мощь сам по себе, даже без дополнительных провокаций.
Предмет диспута всегда примерно один и тот же - миф о красоте сварганен злыми маркетологами с целью извлечения прибыли, поэтому всякий (всякая) раскусивший этот замысел должен саботировать обогащение корпораций, презрев ихние уловки раз и навсегда. Эта марксистская идея прекрасна сама по себе, но для пущего эффекта ее принято окрашивать в нарядные феминистские тона. В том духе, что навязанные эстетические стандарты призваны низвести женщину до материального объекта, заморочить ей голову, сломить ее дух и отвлечь от борьбы за права и от прочих достойных занятий.
Первой, кто снял сливки с этой плодотворной идеи, была американская феминистка Наоми Вульф, в 1990 году подарившая миру бестселлер "Миф о красоте". Там в доступной форме объяснялось, что свинские шовинистические капиталисты желали убрать женщин из общественной жизни, чтобы те не конкурировали с ними за рабочие места, а также за умы избирателей. Для этого эти мироеды наварили всяких притираний и через рекламу вколотили в женские головы дикую идею, что без помады жизни нет. Тетки повелись, побежали предаваться завивке и мейкапу, а свинские шовинисты уселись на рабочие места и потирают ручонки, торжествуя победу.
Эта мысль быстро получила развитие. Чтобы освобожденную было женщину обратно закабалить, ей посредством глянца и прочего масскульта инсталлировали такую мощную мысль, что она имеет ценность лишь как объект ээ... вожделения. А не как, например, талантливый мостостроитель. Что ж это, мол, у тебя, мостостроитель ты хренов, пробор не прокрашен и брови не выщипаны? Кто на тебя позарится? И женщина с криком "чур меня, чур" бросает свои мосты и несется в салон щипать брови, устыдившись своего безобразия.
Дальше мысль делает такой зигзаг, что на щипке бровей миллионов не наживешь. Сколько можно мелочь по карманам тырить(зачеркнуто)варить помады по пять долларов. Так трендом становится косметология, где процедура стоит уже пятьсот долларов. Дурочкам опять-таки внушили посредством СМИ, что если не пострадать под лазером за дорогие деньги, то ни один мужчина на тебя не посмотрит. Все мужчины достанутся тем, кто следит за собой (теперь это так называлось).
Ну и следующая станция - пластическая хирургия, по прибыльности рядом не стоявшая ни с помадами, ни с лазером. Аргументация все та же - у тебя морщины и лишний вес, вон с брачного рынка. И бедная баба измывается над собой, терпит нечеловеческие муки, как театральная прима, желающая до последнего вздоха играть Джульетту. Вместо того чтобы достойно стареть и гордиться своими сединами.
Вы прослушали краткий обзор патриархальных уловок, с помощью которых все достоинства женщины сводятся к ее товарному виду. Это был феминистический дискурс.
Феминистический дискурс плох тем, что базируется на изначально ложном постулате. В нем человечество делится на мужчин и женщин, и все сущее объясняется отношениями между полами. Между тем на самом деле отношения между полами интересуют только солдата срочной службы. А мир делится не на мужчин и женщин. Он делится на богатых и бедных. И больше ни на кого.
Красота была способом поднять свою ценность в глазах мужчины, пока мужчина был единственным порталом в мало-мальски обеспеченную жизнь. Сейчас, когда каждый второй мужчина является в лучшем случае порталом в никуда, его вкусы и предпочтения вообще никого не волнуют.
Но и в той глубокой древности, когда красота была оружием в борьбе за выживание - так было не у всех. Всегда существовали женщины, у кого было оружие посильнее, и они обладали им от рождения. В доиндустриальную эру это был титул, в индустриальную - капитал. Этим женщинам не надо было успеть продать себя подороже, пока их свежесть не полиняла. Они заботились о своей внешности, так сказать, бескорыстно. И именно они формировали те стандарты красоты, которые затем перенимали низшие классы. А не те женщины, для которых красота была товаром. Горничная, желавшая быть хорошенькой, косплеила свою госпожу, а не девку из портового трактира.
Все эстетические тренды во все времена брали свое начало в привилегированной среде. А не в народной гуще. И базисом, краеугольным камнем всех эстетических шаблонов была праздность. То есть безбрежный досуг и полная беззаботность.
Госпожа носила сложную прическу, потому что у нее имелось время и имелась горничная. Она носила сложное платье, потому что у нее были не только средства на материю и на портного, у нее еще была соответствующая пластика тела, не занятого трудом и не согнутого заботами. У нее была хорошая кожа, потому что она в десяти поколениях хорошо питалась и часто мылась. И еще - она долго не старела. Стареют от плохой жизни. А у нее жизнь была хорошая.
Девушка из рабочего сословия была хороша очень недолго, дальше бедность делала свое дело. В сорок лет женщина богатая и холеная и женщина, измотанная нуждой, выглядели очень по-разному. И женщина, измотанная нуждой, видела эту разницу и приняла ее к сведению.
Спустя двести лет, когда у нее появилось немного денег, она уже знала, как она хочет выглядеть. Она хотела выглядеть как та, что не работала ни дня, не считала копейки и не жрала что попало.
Все модные тренды 20-го века и вся современная индустрия красоты - это ответ именно на этот запрос. Фабричная девчонка после смены красила губы и крутила локоны не чтобы парней завлекать. А чтобы выглядеть как та, кому повезло больше и кто фабрики в глаза не видел. Чтобы после смены становиться ею. Продавщица в табачном киоске не может купить себе новые кроссовки, но на маникюр и на ресницы она деньги находит. Потому что это атрибуты тех, кто не корячится на работе за две копейки, а сидит в шезлонге с бокалом коктейля.
Когда взрослая женщина ходит к косметологу или делает пластику - она не желает стать моложе и кому-то там понравиться. Она желает иметь такое лицо, словно она прожила нормальную жизнь. А не свою - мучительную, скучную, нервную и трудовую.
Она не лицо себе подправляет. Она подправляет свою биографию.
Когда она после пластики смотрит на себя в зеркало - это уже не лицо женщины, на которой всю жизнь все ездили и которая не знала ни капли радости. Это лицо женщины, у которой все в порядке. И всегда было в порядке.
Вот за что она платит. Вот те права, за которые она борется.
А что, есть еще какие-то?