Вот — нашёл в архивах свой рассказ опубликованный в журнале «Модерн»:
Он достиг в жизни всего: мировая слава, титулы и почести, любимец государя императора, величайший ученый России, молодая красавица жена, преданные ученики…. В жизни у Дмитрия Ивановича Менделеева всегда все получалось удивительно удачно. Иногда, казалась, эта удача была далеко за гранью обычного человеческого везенья.
Начал думать о системе химических элементов, а тут она и сама во сне приснилась, в готовом виде. Она так и вошла в историю, как знаменитая «Таблица Менделеева».
Уже будучи маститым профессором, решил жениться второй раз (при живой первой жене) на юной курсистке. Церковь не разрешила развода. Ученый подкупил священника в заштатном сельском приходе . Дал сумму, что с лихвой покрыла риск убытка при лишении сана… Дело вскрылось. Вышло, что Менделеев – православный христианин – двоеженец!..
Однако опять произошло чудо. Дело о двоеженце профессоре Менделееве попало к царю Александру Третьему. Государь повелел Синоду дать Менделееву развод в первом браке и утвердить второй.
Кстати, и потом не обошлось без чудесных совпадений: во втором браке, у Менделеева родилась дочь, имя ей дали – Любовь. Та самая Любовь Дмитриевна, вдохновлявшая своего мужа, поэта Александра Блока.
Но вернемся к делу о двоеженстве. Надо сказать, что эта история тем более загадочна, поскольку государь был весьма строг в вопросах веры. Известно, что когда вслед за Менделеевым с подобной просьбой (о разрешении развода) к Александру Третьему обратился генерал-губернатор Санкт-Петербурга, знаменитый российский герой Балканской войны, генерал Гурко, он получил категорический отказ.
Однако в жизни Дмитрия Ивановича Менделеева была страшная тайна, о которой он не рассказывал никому, кроме священника на последней исповеди.
Дело в том, что ему кто-то помогал. Кто-то великий и всемогущий. И общение между ними происходило ночью, во снах. Ох уж эти сны, яркие, как вспышка молнии. Во сне Громогласный Голос указывал ему, что делать, помогал и направлял, подсказывал выходы из различных жизненных ситуаций.
Поначалу сны радовали. Дмитрий Иванович, сравнил себя с Жанной Д,Арк. Та ведь тоже слышала глас Господа.
Пытаясь разобраться в своих снах, Д.Менделеев увлеченно занимался таинственными явлениями, тогда называемыми «медиумическими». Природа загадочной иной реальности увлекала его. Ученый делал попытки изучить научными методами опыт общения с потусторонними силами, написал трактат «О спиритизме».
Как-то ему приснился необычный сон. Во сне он увидел далекое будущее и группу ученых, которые смогли воздействовать на атомы химических элементов, расщепляя их и получая новые вещества – все как он и предсказывал исходя из своей «таблицы».
А потом во сне он шел по улицам огромного города, стояла тревожная тишина. И вдруг, далеко в конце улицы вспыхнул огромный оранжевый шар. Он стремительно увеличивался в размерах , поднимаясь вверх над домами и башнями. А за ним к небу поднимался огромный столб грязи и пыли. Затем раздался страшный грохот. И все, окружающие люди, дома, казалось и сам воздух, запылали в огне. Вдруг явственно прозвучал тихий голос «И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле». Дмитрий Иванович помнил, эти слова сказаны в «Апокалипсисе».
Он проснулся в ужасе и в холодном поту.
Потом этот кошмар снился ему еще несколько раз. И всегда сон заканчивался различными словами из «Апокалипсиса» Иоанна. Он помнил их наизусть:
«Упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику…»
«И, как бы большая гора, пылающая огнем, изверглась в море…»
«И вышел дым…, и помрачилось солнце и воздух…»
«Град, величиной с талант, пал с неба на людей…»
«Сделались жесткие и отвратительные раны на людях…».
Просыпаясь в холодном поту, профессор пытался понять, что хочет сказать ему страшный сон. Неужели все это может быть как-то связано с его открытием.
Потом кошмар кончился так же внезапно, как и начался.
Более того, он, серьезный не молодой человек влюбился. Возможно, это были лучшие дни в его жизни.
Жизнь была прекрасна, и омрачалась только бесконечными сплетнями и наветами людской толпы. Люди ему просто завидовали. Да и церковь, наверное, идя на поводу у некоторых прихожан, назвала его «двоеженцем». Его, великого ученого, истинно верующего православного христианина.
И тут вновь ему приснился сон. Теперь отнюдь не кошмар.
Во сне с ним разговаривал приятного вида господин, одетый в темный, хорошего покроя костюм. Глаза его собеседника светились удивительной добротой, умом и силой.
-Любовь — это главное, ради чего живет человек — говорил Господин. –Помните, как сказано у Апостола Павла:
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая…
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто…
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не ищет зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».
Не печальтесь профессор, я помогу вам с вашей любовью.
Но, давайте поговорим о более житейском. На днях вам предложат пост главы Российской Палаты мер и весов. Вы его примете. А потом вы установите стандарт производства водки в России. Это не принесет вам такой же всемирной славы, как ваша знаменитая таблица. Но дело такое же полезное, как открытие периодического закона.
Дмитрий Иванович открыл рот, что бы что-то сказать. Но неожиданно опять увидел Таблицу. Таблица росла во все стороны, все больше напоминая гигантскую сетку параллелей и меридианов на географической карте. В каждой клетке двигались и прояснялись туманные картины — получались отдельные окошки, и в каждом игралась своя сценка. Где-то варили самогон, где-то гнали брагу. В грязном заводике захудалого помещика разливали по бочкам настойки. А вот купчина ладил свое водочное производство. Менделеев видел сразу все – как водку делают и как ее пьют в избах, в трактирах, кабаках.
Как, ему, знаменитому ученому надлежит узаконить все это. Узаконить повальное пьянство…. Он опустил голову, но взгляд при этом опускать не стал, так и сидел «набычившись».
— Погодите, пока ничего не говорите. – продолжал Господин.
Вы не узакониваете пьянство (он словно читал мысли Дмитрия Ивановича), а, наоборот как герой выступаете против аспида зеленого…
Россия спивается, висит на краю бездны. Введение единого стандарта и Государственной монополии в производстве водки укрепит промышленность, увеличит отчисления в казну. Про безопасность не говорю – при соотношении сорока частей спирта на шестьдесят частей воды смесь более безопасна для здоровья, да и негорюча.
Соотношение сорок к шестидесяти…. – услышал профессор уже совсем издалека, и проснулся.
В 1893 году при министерстве финансов России открывается Палата мер и весов. Д.И.Менделеев назначается ее ученым хранителем. В этом же году вводится единый стандарт на производство водки в России, где указывается соотношение спирта и воды, как сорок к шестидесяти.
Великий химик, профессор, автор великолепных монографий, Дмитрий Иванович Менделеев боялся спать. Его тревожит, что во сне он может умереть, так и не решив для себя — все ли праведно было в его жизни?
Врачи особо не обнадеживали, но и не грозили ничем скоропостижным. Но Менделеев, давно перешагнувший семидесятилетие, понимал: жить ему осталось мало — считаные дни. Он уже несколько раз просил позвать священника. Близкие пугались и тянули время, словно им казалось, что этим то ли они приблизят кончину ученого, то ли сам Менделеев накличет смерть.
Наконец, ему сказали, что священник уже на крыльце дома. Ученый взволновался: десять шагов – и духовник будет у его постели, а он все еще не готов сформулировать вопросы и сомнения, которые мучают его.
Самый страшный, который он сможет сказать кому-нибудь только теперь перед смертью. Вопрос о том, с кем он общался во сне: с Богом или с Сатаной.
Зачем он занялся водочным стандартом – разве меньше стали пить в России?
Зачем он связался с военным министерством, создавая новый тип бездымного пороха.
А главное, может быть , нечто ужасное было и в его великом открытии периодического закона в химии? Вмешаться в строение вещества, созданного Богом. Что даст это открытие людям в будущем. Великие возможности в области синтеза веществ или создание Великой Бомбы…
Почти осязаемо он представлял себе , что делает пришедший священник, как будто обрел способность видеть сквозь стены. Вот тот в прихожей и снимает длинное черное пальто. Вот левой рукой отряхиваает подол рясы от невидимых соринок, а правой ладонью зачем-то оправляет бороду. Вот делает шаг… и все это время кто-то незримый введет отсчет: раз… два… пять… десять… И этот мерно отсчитывающий голос, слышимый только Менделееву, сопровождается тихой пульсацией мелодичного звона, слышимого тоже только Дмитрием Ивановичем, и скрипом половиц под ногами приближающегося священника – и этот скрип, наверное, слышат все в замершем доме. Вот он подходит к двери кабинета, задерживается на миг, опять оправляет бороду – и входит.
На мгновение Менделеев словно впал в небытие, а когда снова пришел в себя, понял, что каким-то образом успел поздороваться, и священник отвечает ему, и Менделеев тут же спросил его:
— А где… Я вас не знаю, вы…
— Да, я здесь недавно, ваш духовник не успел к обеду вернуться из соседнего прихода, но он волнуется о вас, и просил меня…
— Ну, хорошо. Пусть так… – Менделеев вдруг успокоился. – Так даже лучше. Иной раз задавать вопросы, на которые нет ответа, лучше тому, кто тебе незнаком и не знает деталей.
— Вот скажите, отче, зачем открылся мне периодический закон химических элементов? Зачем я дал людям знания для вмешательство в тайны Господа. И кто дал мне это право. Бог или Дьявол…
Священник словно заранее угадал вопрос и ответил без задержки:
— Неисповедимы пути Господа.
— А водка. Узаконивать пьянство в спившейся стране. Кто толкнул меня к этому?
И Дмитрий Иванович словно впал в забытье. Он лежал на спине.
-Да вот теперь, когда жить осталось… Понять хочу: все ли, что тебе поручат или что сам задумал, стоит делать? Кто посылает нам наши мысли и желания? Наши идеи? Чьи это посланники? Света? Тьмы?
Священник опять ответил почти сразу:
— Свет и тьма… Это лишь две стороны одной медали. Неужели вы думаете, что всемогущий Господь допустил бы существовать некой злой силе, этакого Сатаны, не подвластной ему. Наверняка, где-нибудь в жилетном кармане у этого «злодея» лежит индульгенция, подписанная Всевышним. Что-нибудь типа: «То, что сделал податель сего, сделано с Моего ведома и для блага Государства (Небесного)».
Да и что мы, грешные можем судить о добре и зле. Вот вы говорите страна спилась, водка, грех… А я думаю Россия самая духовная держава и еще проявит себя, спасая весь мир. А то, что люди пьют. Так ведь и Иисус говорил , что бы пили вино, в воспоминание о нем.
— Так ведь вино, а не водку, — попытался возразить Менделеев, — Культура пития….
Он не смог продолжить. Кружилась голова. Тело стремительно слабело.
— Что мы знаем – говорил священник? Многие мудрые крепко попивали. Да и наше священство любит это дело. Даже в определенные дни поста разрешается рыба, вино и елей. Может быть, выпив немного, человек освобождает свой мозг от мирских мыслей и может слышать Господа своей духовной частью души. Слышал я, что и в древности жрецы и шаманы одурманивали себя, что бы лучше слышать глас Божий.
— Для этого, такую специальную, часть души надо иметь – слабо сказал Менделеев.
— Конечно, согласился священник. Если мирская часть души заглушена зельем, а духовная погружена в спячку, получается просто животный кусок мяса, этакая пьяная свинья.
Но оставим вопрос с питием. Я отвечу вам главное. Все, что мы делаем в этом мире и плохое, и хорошее происходит по воле Божей. Только он руководит нами, и только он знает свою Цель…
«Какой странный священнослужитель», — недоуменно думал Менделеев.
Он пытался собрать остаток сил и говорить ясно:
— Моя душа жаждет определенности. Кто направлял меня? В чем смысл того, что я делал? Хорошо это или плохо? Вдруг, то что я почитал великой заслугой, например мой «периодический закон» — является великим грехом. Из-за меня люди полезут в такие глубины вещества, что, неровен час, поставят на грань уничтожения весь наш мир….
— Ну что ж, — священник стал очень серьезен. – Давайте поговорим о грехе. Вы думаете, что любой поступок заранее можно определить бирочкой: праведный или неправедный. Но разве нам дано знать, какое из наших деяний ведет ко злу, а какое к добру?
Нам не дан выбор. Все наши действия давно определены и уложены в Великий План Бога. А у него все идет к добру…
— Как,- вскричал умирающий ученый. — А свобода воли! Разве не я выбираю свой путь?
— Путь наш давно определен, — спокойно ответил монах. – Даже Христос шел по своему пути. Ведь он с самого начала сказал ученикам, что ему суждено быть распятым…. Помните, в минуту слабости он просил Отца изменить этот Путь, но понял, что план Бога менять нельзя. Так же был «путь» и у Иуды. Это его «путь», опять таки был предрешен заранее. Представляете его душевную муку, если он понимал, что для исполнения плана Господа, должен предать Его. И быть проклят людьми в веках…
— Тогда, что же такое грех? — спросил умирающий.
— Может быть свобода воли, — это наше отношение к Пути, который определил для нас Всевышний. Вот здесь мы вольны. Мы можем осуждать Бога, полагая, что достойны лучшей участи. А можем понимать, что своими действиями и хорошими, и плохими, по нашему разумению, участвуем в Великом Плане Господа. И, может быть, радуем его этим…
— Святой отец… мне все труднее говорить вам: святой отец… вы не разрешаете душу от сомнений, но только усиливаете их.
— О нет, я как раз пытаюсь помочь вам избавиться от ненужных сомнений! В чем мы точно можем быть уверены, так это в том, что нам не дано права бездействовать. Чем больше нам дано от рождения – тем меньше у нас прав сидеть сложа руки.
— Даже если мы не знаем подчас, какой из сил служим?
— Мы всегда служим только Богу.
И Менделееву снова показалось, будто время остановилось – или так перехватило дыхание, что вокруг стало темно.
Сквозь полудрему он услышал: «Дмитрий Иванович, к вам пришли…» Он открыл глаза и увидел, что незнакомого священника нет, а в комнату входит его его духовник.
— Вы?.. А разве… Кому же я задавал сейчас вопросы?
— Успокойтесь, Дмитрий Иванович. Мало ли что привидится в волнении!
Менделеев понял, что только что видел свой последний в жизни сон…