Яра Трифонова в рамках работы научного направления проекта «Тебе поверят» подготовила обзор статей по данной теме.
_______________________
Помогающие специалисты, работающие с последствиями сексуализированного насилия над несовершеннолетними, много говорят о важности «исцеления» или «восстановления». Часто первая рекомендация, которую можно услышать, рассказывая о своем опыте — это «проработать последствия травмы с психологом».
Но что на самом деле значит этот совет?
Как должна выглядеть «проработка», и как «проработанность» ощущается изнутри? Если я уже обращалась к психологу, значит ли это, что я «прошла курс восстановления»? А если никогда не обращалась, но чувствую себя хорошо в своём нынешнем состоянии и не испытываю сильных эмоций, вспоминая о травме — значит ли это, что мне все равно нужна помощь специалиста для «завершения проработки»? Когда я смогу считать себя «исцелившейся» и что будет потом?
На эти сложные вопросы вряд ли существует универсальный ответ, который подойдет каждой. Поэтому важно знать о том, как разные люди, прошедшие через опыт насилия, понимают «исцеление»/«восстановление»/«выздоровление» («recovery») и проживают этот процесс.
Ученые и помогающие специалисты нередко задаются этим вопросом.
К примеру, Victoria l. Banyard и Linda m. Williams в своей работе «Women’s voices on recovery: a multi-method study of the complexity of recovery from child sexual abuse» провели интервью с 14-ю пострадавшими женщинами, задав им в том числе и такой вопрос: «Как Вы определяете термин „выздоровление“ и применяете ли этот термин к своему опыту?»
В своих ответах многие респондентки описали выздоровление скорее как процесс, чем как конечную точку, в которой они оказались. Одна из них прокомментировала это так: «Вы всегда находитесь на стадии выздоровления, потому что постоянно получаете новые знания о себе и о том, кто вы есть…» (с. 285)
При этом несмотря на ощущение себя скорее «выздоравливающими», чем «выздоровевшими», участницы исследования отмечали свой прогресс и изменения в сторону более позитивного или жизнестойкого функционирования. Их рассказы включали в себя такие идеи «выздоровления»: принятие того, что произошло, обретение мира внутри себя, взаимосвязи с другими людьми, «перегруппировка»; рассказ о своих переживаниях и чувствах, избавление от некоторых дисфункциональных копингов (таких, как злоупотребление ПАВ) и т.д.
В исследовании Brittany J. Arias и Chad V. Johnson «Voices of healing and recovery from childhood sexual abuse» изучалось восприятие «исцеления» у 10 женщин, переживших сексуализированное насилие в детстве. Их спрашивали о том, что помогло им справиться с этим опытом, какие сильные стороны они обнаружили в себе в процессе «исцеления», и какие ресурсы поддерживали их извне.
В результате в качестве важных составляющих «исцеления» были выделены:
• «переживание исцеляющих отношений» — принимающих, доверительных, надежных и т. д. — с «высшей силой» или с другим человеком
• непосредственное принятие «решения об исцелении» — как позитивный выбор в сторону дальнейшей работы над самовосстановлением
• характеристики собственной личности, придающие уверенности на этом пути — «настойчивость», «самоэффективность», «оптимизм» и «чувство силы»
• непосредственный процесс «активного исцеления», включающий в себя получение психотерапии, занятия волонтерством/помощью другим, получение образования (как в области самопомощи, так и в профессиональных областях — что помогало развитию критического мышления и чувства собственной компетентности), конфронтацию с агрессором и возложение на него вины; а также развитие у себя позитивных навыков эмпатии и (само) сострадания
Как результат процесса «исцеления» участницы описали улучшение «Я-концепции» (повышение самооценки, расширение возможностей, достижение личностной автономии) и компетентности в отношениях (достижение чувства безопасности, открытость и более глубокое доверие к другим, ощущение понимания и принятия, а также эмоциональная и сексуальная близость).
В другом качественном исследовании (Kim M. Anderson и Catherine Hiersteiner, «Recovering from childhood sexual abuse: is a „storybook ending“ possible? ») рассматриваются истории «восстановления» 27 взрослых, переживших сексуализированное насилие. Участвующих просили: «Пожалуйста, опишите, что помогло вам в исцелении от сексуальных посягательств в детстве, и какие уроки о выздоровлении вы извлекли на этом пути». По результатам проведенных интервью были выявлены противоположные взгляды на выздоровление («recovery») и исцеление («healing»). Последнее ассоциировалось с «отсутствием восприятия травмы как части своей жизни» или травматического опыта «как части личности», полным «исправлением травмы», и реже расценивалось как достижимое. В то же время, под «выздоровлением» чаще понимали состояние, в котором сексуализированное насилие остается частью жизненного опыта, но больше не определяет жизнь как таковую — и это в большей степени соответствовало реальности для большинства опрошенных. При этом ими были названы факторы, помогающие на «пути выздоровления», к которым чаще всего относили раскрытие жестокого обращения, осмысление своей травмы и развитие поддерживающих отношений.
Подводя итоги этого небольшого обзора, мы можем видеть, что опыт «исцеления»/«восстановления»/«выздоровления» у каждой и каждого свой, и вряд ли существует единственно правильный путь или способ «проработки травмы».
Как бы ни называли, как бы ни воспринимали этот опыт — как процесс или как конечную точку результата — современные исследования показывают: этот опыт возможен, и он достижим. А мы в команде «Тебе поверят» постараемся помочь найти то, что поддержит на пути к нему именно вас.