1970г. Дето-осень.
В 1970 году, ещё заканчивая 42-е училище, поехал в Н. Тагил посмотреть училище декоративно-прикладного искусства. Посмотрел. Не моё. Съездил в Москву в Строгановку. Посмотрел кабинет ректора с гризайлью старых мастеров-испугался. Конкурс 21 человек на место, вряд ли возьмут (просто реально оценивал шансы).Остаётся только Красное. Колыбель ювелирного капитализма, которую упоминал даже В.И. Ленин. Очень неудобно добирался до Красного. Пересадка была в Галиче. Ночь не спал, поэтому когда ехал из Костромы до Красного спал стоя. Сходил в училище, узнал, что конкурс только 4,5 человек на место. Сразу повеселел. Закинул чемодан в гостиницу на Песочной улице, если это можно было назвать гостиницей, даже в те времена. Познакомился с соседями, которые приехали из Севастополя. Хорошая семья. Папа работал на диораме, может даже директором, не помню подробностей.
Первый экзамен-рисунок. А затем я узнал по публикациям в местной газете "Красный Прибой", что состоялся приём абитуриентов в училище, и среди них некто В. Устюжанин из Свердловска. Врать не буду - льстило.
Рисунок-отлично.
Второй экзамен - диктант. Родители девочки из Севастополя говорят: - “Садись рядом с Володей”. Искренне скажу, иногда подсматривал, что она пишет. Результат: у меня “отл”- у неё “хор.“. Ну есть у некоторых людей своя взаимная любовь к слову.
Следующий экзамен - “Обществоведение”. Скажу прямо, я расслабился. Не хочу называть фамилию преподавателя, она мне говорит: “А вы знаете, я обязана поставить вам только “три””. И мой ответ: “Я уже двумя ногами в училище”. Ура!
Ещё даже не числясь студентом, меня пригласили на банкет членов экзаменационной комиссии. Случайно оказался рядом с преподавателем-директором Костромского ювелирного завода. Если не ошибаюсь, Ниной Ивановной, и её фраза, обращенная ко мне: - “Жалко мне вас, ребята”. Я в отличном настроении после успешных экзаменов. Спрашиваю: - “А почему?”. - “Закончите училище, придёте на завод, и окажется, что вы никому не нужны”. Для меня было потрясением, когда узнал, что красивый седовласый Зам. директора училища Сан Саныч, сидевший с нами за одним столом, после банкета повесился. До сих пор не понимаю. Но все говорили, что это - эхо войны.
Поехал домой окрылённый. Решил заехать в Киров - у меня мама вятская. Хотел купить дымковскую игрушку. Неопытный, думал, что поем в ресторане, а оказалось - поезд типа электрички. До этого я стеснялся есть в поезде, но когда проходил мимо проводницы, у которой на столе были разложены: теплая картошка, соленые огурцы, не смог удержаться и сказал: - “Вы меня просто извините, но я голодный”. -”Да конечно, мальчик”. Думаю в этом суть настоящей женской натуры. Не имеет значение-в России или где-то в другом месте.
Виталий Балакин.
Не помню, как пересеклись наши судьбы, но началось всё со съема квартиры. Витя всегда был основательным, добротным, солидным и т.п.. Короче, он был единственным студентом членом КПСС. Негласно взял на себя обязанность быть для меня наставником. За несколько дней до призыва в армию пригласил (подарил) девушку К.П, из училища, но не объяснил, что с ней надо делать. Я сейчас, конечно, ржу.
А если серьезно, мне было приятно, и я гордился, когда увидел в последствии работу его папы в Русском музее, в разделе “Лаковая живопись. Мстеры”. Витя научил меня аккуратности, педантичности в работе, честности, которые характерны для настоящего иконописца.
Густомесово.
Первый курс гоняли обычно на картошку, а Виталий где-то нашёл хороший заказ (Из Костромского худграфа ребята не завершили работу и смылись). Он сколотил банду халтурщиков доделать фасад (графитти) местного ДК, аллею передовиков колхоза и панно в зрительный зал. Я пытался помогать, но мне было чётко сказано: -”Лучше не надо”. Моими обязанностями были подай, принеси. Но зато вечером за столом стоит стеклянная крынка костромского молока и печально видно, что там одна треть -
то сливки, а рядом тазик с мясом и немного картошки… Короче, за две недели я с трудом начал застёгивать пуговки на Кримшеновых клёшах.
Куда девать бешенные деньги - 140 рублей - гонорар. Толик Смирнов из Тольятти говорит:- “Поехали в Москву. У меня там ребята, с которыми служил в ВДВ. Поехали. Метро “Сокол”. Общага для ментов. Один гражданский костюм на троих, но ребята жизнерадостные, пофигисты. А вот нас повезут (могу спутать) в Шереметьевский дворец, т.е. переходное состояние между службой и реальной жизнью.
Павел Андреевич Каменский.
Примерно месяц мы втроем снимали квартиру у П.А. Каменского. Он был уже очень старенький, ему просто нужна бытовая помощь, а мы студенты, жили другими заботами. Но прекрасно помню его рассказ: “Прихожу из плена, из Германии, в костюме из английской шерсти (кстати, за 70 лет эксплуатации, он выглядел новым), а в России нищета. Думал, а может быть я зря вернулся?”. В книге “Красносельские ювелиры” Шапошников Вячеслав Иванович вспоминает Павла Андреевича как и его соседа по улице - Сергея Александровича Грустливого.
После службы 1972 г.
Первый человек из нашей группы с которым я познакомился после армии, был Коля Москалёв. Вот, парень из твоей группы. Располагающая внешность, уверенность. Познакомились. Представился-родом из Брянска. Тоже только что демобилизовался. Без вариаций и нюансов представил меня группе: -”Вот парень пришёл из армии. Будет учиться у нас”. Потом я узнал, десантник, спецназовец, выполнявший задания за границей в гражданской одежде (не любил вспоминать об этом), мастер спорта по боевому самбо. В Красном был тренером по самбо и показывая очередной приём, ему сломали ногу. Ходил на костылях загипсованный. Только по-доброму отшучивался на наши подколы. Бывают такие люди, которые просто не умеют обижаться.
После красносельского, закончил мухинское училище по специальности “монументальное искусство”.
Сейчас директор галереи во Пскове. Большой любитель и знаток роз.
Мастерская.
Стадо студентов врывается со смехом в помещение и несколько секунд не знает, что делать дальше.
Я как ювелир, уже что-то понимающий в профессии и жизни, только что прошедший армейскую школу, мгновенно ориентируюсь в обстановке и решаю - самое спокойное и уютное место в противоположном от входа углу у окна (раньше его называли лампадным). Боря Никитин, парень из Архангельска, тоже как-то элегантно оказался соседом.
Два взрослых мужика и 14 девушек, их которых только одна наша ровесница.
Протянуть проволоку, накрутить скань, провальцевать, показать как надо правильно заточить шабер, штихель, эмаль подготовить на всю группу - это всё было на мне (ну и Боря, конечно, помогал). За два года без любимого дела, руки сами просили работы. Для меня это всё было в удовольствие. Пошучу: “Единственное, что трусики за девочками не стирали”.
Вспоминаю в мастерской аромат, когда Оксана Чёрная открывала посылку из Сочи с поздними хризантемами и она каждому подарила по цветку. Прелестная добрая девушка. Папа у неё был Засл. художник Укр. ССР, инвалид войны. Естественно у неё были такие материалы из Худфонда о которых мы даже мечтать не могли. Французская бумага с водяными знаками, китайский кисти и прочее. Притом сама была абсолютно скромной, без амбиций.
Сейчас живёт в Израиле. Сказала мне: “Повезу Лёньку Гальперина (мужа) на его историческую родину”.
Тётя Валя.
Саша Киселёв, которого мы звали “Шеф”, добрый парень, немного подкаблучник. У него жена работала заведующей детским садом. Мне вроде бы и не нужны дополнительные деньги - папа присылал ежемесячно 32 рубля. Вроде бы и хватало. Но мужики работают, и я решил попробовать, тем более - свой человек начальник.
Первая встреча. Знакомят с коллективом. А это наша повариха - тётя Валя. Так должен выглядеть повар детского сада в нашем представлении, за исключением беломорины в зубах. Она сразу обращается ко мне с указаниями: “Вовка…” - одно цензурное слово на фразу. Тётя Валя, я вас понял.
Потом я, конечно, привык.
Говорят “богатый русский язык”, а я не могу найти адекватный глагол, характеризующий суть наших отношений. Скажу просто: “Душа в душу”.
Насчет ненормативной лексики - ещё подростком, во время войны, она работала на торфоразработках, а там вряд ли кто-то слышал такое слово “филология”.
Я был устроен в садике сторожем-дворником. Как шутили молодые воспитательницы: “Ну что, ночной директор”.
Проходит какое-то время, тётя Валя говорит: “Вовка, затопи печку, тебе всё равно делать нечего, а я немного посплю утром”.
Потом стало традицией. К приходу тёти Вали печка была растоплена на 100%.
Первая фраза поварихии: “Ладно, детишки подождут. Чем сегодня мужика кормить будем?”. Семьи у неё не было и она всю свою женскую доброту отдавала мне. Но молодых девчонок гоняла и в хвост, и в гриву как корабельный боцман.
Прошло 10 лет и я приехал в Красное на встречу однокурсников. Нашёл тётю Валю. Она уже на пенсии. Скромная комнатка, но в центре посёлка. Достала графин с водкой, настоянной на калгане. Вспомнили садик. “Ты уже, наверное, большой начальник?”. “Нет, тётя Валя, я просто художник”. “Аа…”.
Рыбалка.
Во времена моей карьеры дворника, позавтракал, чем бог послал. Выходной, относительно свободное время. Волга рядом. Раннее утро раннего лета. Я не азартный рыбак, ловлю рыбу когда она сама идёт на крючок.
Выхожу в сторону пионерских лагерей. Это напротив Волгореченска. Поймал немного рыбешек, настроение прекрасное, но у меня возникает мысль - что-то не то. Пытаюсь вспомнить, а выключил ли я электроплитку со сладким чаем? Интуиция подсказывает - нет. Бегу несколько километров, открываю кухню. Не выключил. Эмаль внутри чайника уже белая. Дым рассеялся. Ну, думаю, пронесло.
Оказывается, мы сами находим приключения там, где их быть не должно.
Улов отдал хозяйке. Старушка, конечно, обрадовалась.
Зато через пару дней принёс ребятам целую авоську рыбы: линя, леща, густерок и плотвы (ершей я отпускал). С гордым видом сказал: “Завтра приготовьте мне что-нибудь на обед”.
Они на 4 курсе, а я на 2м. У них уже почти свободное расписание.
На обед прихожу (даже сейчас слюнки текут) жареный лещ с приправами для меня. Блеск. Мужики, говорю, вы молодцы. “А мы добавили твои приправы”. “Какие?”. Оказывается, до меня там жил студент, который оставил краску для волос-басму.
А может мы были просто голодными?
Лидия Фёдоровна Бороничева.
Я пришёл из армии, а ребята - Виталий Балакин и Пётр Кацубин перебрались на новую квартиру. У тёти Шуры пришёл сын из армии. Общежития в то время в училище еще не было. Витя в течение 2х лет сохранял для меня место в большом двухэтажном кирпичном доме, в котором после революции Лидии Фёдоровне оставили только половину.
История постройки этого дома. Ещё до 1917 года они с будущим мужем решили пожениться, а своего жилья не было. Он работал литейщиком у хозяина, который на какое-то время уехал на ярмарку. А тут неожиданно приезжает прасол (оптовик) с крупным заказом на кресты. Не знаю, сколько дней отсутствовал хозяин, но до его приезда, партия была сделана и деньги получены. И вот на эти деньги был построен особняк. По-моему - самый большой в Красном.
Рассказывала мне свои воспоминания молодой девушки про 20е годы. “Шёл пароход по Волге с латышами. Пригоняли людей на площадь и самых достойных красносёлов просто расстреливали. И молча плыли дальше”.
Что такое звериное чутьё?
Сплю на первом этаже этого особняка. Лето. Окна нараспашку. Вдруг просыпаюсь. На столе лежит пирог с рыбой. Я не имею даже права прикоснуться к нему, а чья-то кошка тихонько крадётся уже по столу. Может ли человек в этой ситуации почувствовать кошку? И что такое после этого сверхсенсорность?
По рисунку было задание - голова в трёх ракурсах. Уговорил Ли Фёдоровну позировать. Жаль, не сохранил зарисовки. Очень интересная женщина была.
Воду на чай брала из дальнего ключика (я ещё думал, не лень идти так далеко).
Рассказала мне, что эмали растирали только на этой воде.
На дипломной работе я послушал её советы - эмали получилась не хуже французских и итальянских. А как она вкусно готовила рябчиков с картошкой в русской печи…Женька Кондаков - из Ижевска. Разрядник по мотокроссу, и в жизни рисковый парень, не поступил в училище и остался работать водителем начальника гаража районного совета. Они поехали с ним на охоту, поменялись трофеями. Шефу-глухаря, он более солидный трофей, а шофёру-рябчиков. А какую она делала пасху )десерт из творога с изюмом, творог был приготовлен из топленого в печке молока) на день Воскресения Христова и угощала нас, всегда голодных студентов. Странны были времена, я мог себе иногда позволить откушать вяленого чира из Якутии и запить хорошим чешским пивом, а красносёлам было жалко тратить на это деньги.
Продвинутые ребята из северных городов, типа Норильска и Печёры, покупали французские духи за 80 рублей и делали на этом бизнес у себя дома.
На ужин, практически всегда, у нас было одно и тоже. Сковорода жареной картошки на подсолнечном масле и луком, посылку которгого регулярно высылала Витина мама, и он очень долго хранил её. Буханка серого хлеба за 14 коп., банка кабачковой икры за 41 коп. и бутылка сухого яблочного вина какого-то литовского колхоза за 1 руб. 19 коп., которое мы в чайнике подогревали на буржуйке. Получалось подобие глинтвейна. Поэтому логично (с нашей точки зрения), мы устраивали себе праздник, который назывался “Хрустальный день”-всю накопленную зимними вечерами тару коллективно сдавали и на незапланированный доход могли позволить себе даже купить мясо на рынке.
На первом курсе, после смены армейского режима на студенческий, были проблемы с засыпанием. Я решил эту проблему просто-становлюсь на лыжи и бегу в сторону Волгореченска прямо по замерзшему руслу Волги. Впечатления мощнейшие. Яркая полная луна. Всё видно как днем. Абсолютная тишина, только иногда подо мной от мороза трещит жутким образом лёд. Страшно и красиво, но когда приходишь домой, спишь уже без задних лапок!
По окончании 1 курса должна проходить производственная практика. Обычно далеко не ездили, а ограничивались местным красносельским заводом. Я набрался наглости, пошёл к директору Константину Ивановичу Опарину, который совмещал этот пост ещё и с преподаванием черчения и физкультуры. “А вы обязаны отправить меня на практику в Великий Устюг”. “Это ещё почему?”. “А город дал моим предкам фамилию и т.д. и т.п.”. “Ну ты и наглец!”. Но командировка и деньги были выданы и я отправился, как сейчас говорят, на родину Деда Мороза. Очень долго, сначала на поезде, потом на автобусе и затем по Северной Двине на большом катере серии “Заря”, который двигался по воде не за счет гребного винта, а при помощи двух водометов. Почему именно так я понял позднее, когда мы на полной скорости врезались в подтопленное бревно - по Двине сплавляли лес для целлюлозного комбината. Минут пять мы дрейфовали. Капитан оценил обстановку и мы успешно продолжили путь. Руководителем практики назначили начальника ОТК хорошего мужчину, но которому не совсем повезло в жизни - он был горбатым. Ещё до реальной практики просит: -”Зашиваемся с планом-помоги”. Узнали, что я уже работал на монтаже. Конечно бесплатная рабочая сила никогда и никому не была лишней. Познакомился с ребятами и сразу же стал для них своим. После свердловского ювелирного завода, многое показалось странным. Заходишь в заготовку, а там вкусно пахнет жареным салом. Оказалось, свиным салом пользуются как смазкой при вытяжке серебряных заготовок под гравировку. Но больше всего поразило отношение к драгметаллу. Спрашиваю давильщика - огромного неразговорчивого мужика: “А что, стружку с пола только крупную собираете?” “А…Уборщика потом подберёт”.Доверил мне выдавить на токарном станке несколько заготовок. С непривычки потом долго болело подмышкой от давильника с длинной рукояткой.
Гравировать научился быстро. Раньше считал, что гравер-специальность мужская, а на фабрике “Северная чернь” все 300 человек граверы - женщины.
Руководитель видит, что у меня уже неплохо получается, спрашивает: “А можешь сделать мужскую печатку с чашей и змеем для моего врача?”. “Попробую”. Сделал. Зато потом-пока погода хорошая, иди на реку, купайся, загорай. Очень уговаривали остаться в отделе разработки новых образцов. Извинился, сказал нет.
Кто-то сказал: “Сомнение убивает мечту больше, чем неудача”. Я живое подтверждение этой мысли, но уточнил бы что “Только не сомнение в своих силах”.
Начало.
Вряд ли кто-то из ювелиров может сказать когда он стал художником. А я могу.
Третий курс. Задание по композиции “Сувенир”. Мне ставят два балла. Можно, конечно, найти оправдание для себя, что недооценили как художника, преподаватель молодой, неопытный, не смог отстоять на просмотре своего студента! Решил для себя, наверное проблема всё-таки во мне и сделал вывод-надо каждый день заставлять себя два часа посвящать работе над эскизами, хочется тебе этого или нет. На следующий год почти всю серию планшетов и макет забирают в методфонд. Ага. Сначала неудача, затем усиленная работа и результат. Понравилось создавать что-то новое. И просто физически начал ощущать, что кто-то помогает мне в этом. Потом служение ювелирному искусству стало уже частью жизни. Всё было подчинено одной страсти, фанатической идее.
После окончания училища было обостренное ощущение смерти. Когда-нибудь каждый из нас умрёт, а что останется после меня? Это будет зависеть от моей воли и системного взгляда на то, что я создам. У меня была не просто уверенность, даже сверхуверенность в своих силах.
Спортивные тапочки.
Как-то весной, ещё на первом курсе, среди всякого барахла, в чулане у Ли Фёдны, нашёл спортивные тапочки, которые по слухам изготавливались индивидуально для сборной СССР по игровым видам спорта, короче говоря для зала. Когда-то они были , видимо, белыми и красивыми, а мне достались потрепанными и серыми. Подошва была из натурального каучука, можно было двумя пальцами согнуть её. Были абсолютно невесомыми. Размер - как для меня сделаны.
Естественно, мне захотелось их попробовать в деле и я начал регулярно бегать кроссы утром перед занятиями, каждый раз беря для себя ориентир для поворота всё дальше и дальше. Зафиксировал длинну дистанции, когда стал добегать до Жидяги - это живописные заливчики Волги в густых лесах, километраж 3-4-х от дома, где я жил. Мог бы и добавить, но боялся опоздать на занятия. Скоро понял, что надо брать с собой кусок хлеба-иначе без подпитки будет худовато. Далеко от посёлка встречал диких кошек, а однажды пару лосей, здоровенный рогач и самка. Невозмутимо смотрели на меня, а когда я был уже близко, неспешно побежали в чащу, проделывая коридор.
В каком бы месте СССр я не оказывался потом, если позволяла обстановка, я наматывал километры не по парадным туристическим маршрутам, а там где мне было интересно.
Убеждён, если бы я не поддерживал свою физическую форму, то я не состоялся как художник.
Уже работая модельером, художником на заводе, и позднее, регулярно бегал до Калиновки, ходил в бассейн. Подъём в 5 утра, пробежка - 1,5 часа, транспорт-работа 8 часов на заводе, потом творческая мастерская до 21 часа, в 22 часа отбой. И так годами. Без отпуска. Кто добровольно согласится на такой режим? А мне нравилось. Ощущать себя большим красивым лосем, который не боится даже волков.
Уровень мастерства граверов.
Иногда, среди студентов возникали споры - кто круче. А слабо повторить барельеф с изображением В.И. Ленина на рубле? Гравировали-не отличить от оригинала. Это была очень простая задача.
Прототипом для копирования были две тарелки (мы их так называли) - гальванопластические копии лучших камей Эрмитажа, ещё со времён барона Штиглица, т.е. им было почти сто лет. В идеальной сохранности, несмотря на то, что с ними работали сотни студентов.
Но не всегда мастерство использовалось с честными помыслами. На втором курсе учился парень откуда то с Западной Украины, вдруг пропал. Оказывается печатал 25 рублевые банкноты. Что с ним стало, никто не знал.
У меня был друг, Юра Крошин, мы с ним вместе поступали в училище, ещё в 1790 году. Ему присвоили 6-ой разряд гравера за работу -”Голова спартанского царя”. Проработав год на заводе “Русские самоцветы”, говорит мне: “Смотрю на свою работу и не верю, что это сделал я”. Как говорится, забудьте то, чему вас учили. Очень грустно, но это реальная жизнь.