Мне повезло. Я родился на реке. И по сию пору живу на реке. И вот именно на реку этим жарким июльским деньком вас и приглашаю.
Текст: Павел Васильев, фото: Александр Бурый
Река, как и положено в огромном городе, всюду разная, чем она, наверное, и интересна. Левый берег в наших краях совсем непохож на правый. Но левый берег я люблю больше, и начинаю с него.
Я гуляю здесь не очень часто и всегда с легким привкусом ностальгии.
Едва ли не самое первое воспоминание детства – желтый-желтый речной песок. Тень на деревянном бараке и блестящая, сверкающая, переливающаяся на солнце река. Даже глазам больно, так ярко сверкает вода.
Приятно вспоминать прошлое. Приятно видеть то, что не изменилось. Но приятно и сознавать, что изменения неизбежны. Этому я научился далеко не сразу.
Теперь здешние места называются Кожуховским затоном, и городские власти в очередной раз пытаются благоустроить его на тот лад, что диктует нынешнее время. Благоустройство, надо сказать, в разгаре, и лет через десять-пятнадцать эти места будет не узнать. Пока же именно здесь, на относительно небольшом пространстве, дух разных эпох свободно соседствует и перетекает из одного в другой.
Когда-то здесь текла Москва-река, но в начале 60-х годов прошлого века понадобилось спрямить реку, образовать новое русло, и река пошла южнее, ровнее, а образовавшаяся после спрямления вода сотворила большую бухту, акваторию, прозванную ныне затоном. Здесь даже названия у набережной нет – какое же название, товарищи, если речь идет о простом затоне?
В детстве мы говорили только так – «река». Иногда – «Москва-река». Никто и никогда не упоминал о каком-то дурацком затоне. И взрослые тоже не упоминали. Нет, вы взгляните, какая ширь! Что там торчит левее? Это Печатники.
И грохочут изредка близ воды фуры по 2-му Южнопортовому проезду, как грохотали десятилетиями бесконечные ГАЗы и ЗИЛы, вывозившие из порта продукцию, прибывавшую на баржах и теплоходах с берегов Волги и Оки. Везли грузовики из порта песок, уголь, щебенку, а по осени – астраханские арбузы.
* * *
Южный порт доживает последние дни, он признан нерентабельным, ненужным, устаревшим. Он теперь скорее склад, а не порт. Он объявлен заурядной промышленной зоной, на месте которой возведут вскоре очередной современный жилой комплекс с небоскребом до небес и всем-всем-всем необходимым для современной счастливой жизни. Проект застройки уже имеется.
Впрочем, если вы видели, как застроен Западный порт, представление имеете наглядное. Осталась в Филях от Западного речного порта одна причальная стенка. Лучше всего случившееся видно из правых окон электрички МЦД-1, если ехать из Москвы на запад.
Но пока в нашем… затоне, нет… все же лучше… проезде… словом, на берегу нашем – тихо и немноголюдно. Утро! Часов 11–12…
Шумит вдали справа проспект Андропова, но нам шума не слышно…
Высится прямо напротив высоченная крепостная непарадная стена «Острова мечты». Ну высится. Пусть… Это все же лучше, чем «Остров Казино». Или «Остров «Формулы-1». Или что там еще выдумывали чиновники-озорники, да не срослось, на этом самом, если уж по-настоящему говорить, – не на острове, а на полуострове.
Когда-то мы с ребятами приходили сюда после школы. Жгли костер. Плавили свинец. Купались. Искали гильзы. Кто-то пустил слушок, что сюда свозят землю со стрельбища. Потом разбивали парк к 60-летию революции. Деревья сажали. Субботник общешкольный был. Для всех окрестных школ тогдашнего Пролетарского района столицы. На открытие парка сам товарищ Гришин приезжал. Первый секретарь МГК КПСС. Лично. Мечты у нас тогда были совсем другие.
Нависает слева совсем новый, построенный четыре года назад шестиполосный красавец – Кожуховский мост. Он пустоват. Он мало куда ведет. И поэтому проехаться по мосту на автобусе №831 через только что отреставрированный Южный речной вокзал до самого МЦК ЗИЛ – пока одно удовольствие. Особенно по выходным, когда машин меньше. Только не надо думать, дорогие друзья, будто раньше Южного речного вокзала не было. Был, и еще как был! Скромнее, конечно, выглядел. Без десятка появившихся рядом домиков в три этажа… Но вокзал был! Теплоходы ходили. Плыви отсюда хоть до самой Астрахани. Или до Перми. И плавали, знаете ли, в лучшем виде. А точнее сказать – ходили. ЮРВ – Пермь – СРВ. 17 дней. Теплоход «Николай Славянов».
И даже искусственные пляжи и бассейны с теплой водой – это уже полное буржуйство! – неподалеку от наших портовских краев вдруг появились! Что ж, вода тут всегда была грязновата. Нефтянки разной хватало… Может быть, искусственный бассейн – самое то для наших мест. Лишним не будет.
* * *
Местную набережную, которая без названия, тоже упорно облагораживают.
Пока за столиками местные тетушки в сарафанах тянут прямо из горлышка двухлитровой бутыли пивко, обсуждая злободневные новости, пока целое семейство бомжей приютилось прямо под новым мостом, словно в уютном романе Жоржа Сименона про Сену, – бульдозеры ровняют площадку.
Информационный стенд, как ему и положено, информирует о скором появлении здесь «некапитальной крытой спортивной площадки с искусственным льдом, а также береговой части инфраструктуры для занятий академической греблей».
Мы занимались греблей чуток правее, на лодочной станции. Покататься на лодке стоило полтинник за час, недорого, но в залог надо было оставить или наручные часы, или червонец. Таких сокровищ у нас пока не было. Однажды мы с ребятами предложили в залог будильник, но лодочник его, увы, не взял… Велел тащить домой. И все же первые уроки, пусть и не слишком академической гребли, мы прошли именно здесь – и освоили весла, развороты, повороты, причаливания, выход и вход с привычной суши на вначале чужую, а потом такую родную воду. После часовой гребли на тяжелых веслах приятно побаливали плечи.
Здесь же зимой мы учились кататься на коньках. А позже играли в хоккей на льду реки, при хорошем морозе и ветре, когда первым делом сводило ноги, потому что многим ботинки коньков были уже коротковаты. Мы называли реку именно рекой, никто не называл эту воду затоном. И почти у каждого из играющих в хоккей ребят родители работали именно в Южном порту, а мы ходили когда-то в детский садик при Южном порте. И жили мы все в домах, что выстроил Южный порт. И вся округа звалась портовской, а люди в ней – портовскими… Все друг друга знали и уважали. Уважали, даже когда ругались, ссорились и дрались.
Доброе было время. И тепло глядит из этого времени похорошевший пятиэтажный большой дом 1939 года постройки, который все так и звали – «большовка», а любили мы этот дом еще и потому, что был в нем портовский клуб, и кино для малышни показывали по выходным совершенно бесплатно. У овощного магазина, что был на первом этаже дома (теперь там отель, две звезды, «Южный порт» называется), мы брали пустые деревянные ящики, ставили на льду – это были хоккейные ворота, удобные, в самый раз, не большие, но и не маленькие. И сломать доску ящика шайбой считалось у нас высшим шиком. Мастерством. Признаком силы и точности.
Нынче вход в Южный речной порт не сразу найдешь. Блеклая желтоватая вывеска… Уйма разных машин и машинок... Суета… Да еще на фоне сверкающего синеватого исполина – Сбербанка. По соседству крутятся совершенно разные люди. Одни в потрепанных джинсах и мокрых от пота майках выпрыгивают из кабины большегруза, на стекле кабины надпись «Люби, как жену, гоняй, как тещу». Другие граждане, в лощеных костюмчиках, галстучках и мокасинах, с двумя смартфонами в руках, вальяжно шлепают к личному черному автомобилю – время обеда…
Печально стоят портальные краны. Ничего не грузят. Не разгружают. Вон – длинный желтый одноэтажный портовский склад. Дальше – изящное здание управления порта. Знакомый пейзаж. Мои родители в этом порту всю свою жизнь проработали…
Эх, лодочки нет, быстрее на правый берег приплыть, – думаю так, – и отправляюсь к остановке автобусной.
На крутом нашем левом берегу, на улице Трофимова, стоит устремленная ввысь белая церковь Александра Невского. Внука мы в ней крестили. Шумел малыш отчаянно… «Лучше всего наш народ научился строить церкви», – любила повторять моя мама.
* * *
Остановка «Причал «Кленовый бульвар». Выходим! Король здешних мест, автобус №824, мигом домчит вас от метро «Коломенская» к реке. Вот мы с вами и на правом берегу, и река здесь солидна, спокойна, величава, убрана в гранит, будто так всю жизнь и текла именно по этому руслу.
Река омывает Нагатино с трех сторон. Эти места настоящий и единственный в своем роде полуостров длиной около 3 километров и шириной 2 с небольшим, густо населенный людьми.
От причала ходят катера через весь город. Захотел – сел и поехал хоть до Кремля, хоть до Воробьевых гор, хоть до Марьина. Обещают городские власти и регулярный речной маршрут. Правда, новенькие суденышки с электрическим ходом восторга не вызывают. Прогулочных палуб у них нет. То ли дело старые катера, «Москвушки» с местного МССЗ, сделанные просторно. Хочешь – сиди в салоне, хочешь – на открытой палубе… Хорошо. Удобно. Правильно. С умом.
Но где теперь Московский судостроительный и судоремонтный завод – крупнейшее предприятие в Нагатине? Правильно. Закрыт за ненадобностью в 2014 году. На его месте большой ЖК вырос. «Речной парк» называется, если на русский перевести. Корабли в Нагатине строить перестали. Зато появилась новая улица – Корабельная… Парадокс нашего времени. Как бы его оценил царь Петр Великий, проводивший первые речные флотские учения совсем неподалеку – а именно в том самом Кожухове, где мы с вами недавно были? Вопрос, разумеется, риторический.
Нагатинская набережная летом особенно популярна. Здесь и гуляют, и едут на роликах, и бегут, и ходят с лыжными палками, и ловят рыбу, и гоняют на велосипедах, и машут ладошкой уходящему теплоходу, и, конечно же, фотографируют красоту.
На той стороне как на ладони – и Южный речной вокзал, и акватория Южного порта, и бывшее болото, утыканное белыми башнями домов. Местечки кожуховские, но под иным углом, на дистанции, панорамно – через реку.
В Нагатине все по-другому. Здесь, на набережной, словно бы преуспели с благоустройством и чуток успокоились, а главное, река медленно крутит, катит волны, наворачивает и добавляет спокойствия.
На повороте, вроде бы в низинке, сияют на солнце пять куполов церкви Спиридона Тримифунтского. Удачно выбрали место для храма. И сам храм, легкий, пропорциональный, компактный, полюбился местным жителям.
Выходит, мы с вами внутри храмового треугольника находимся. Одна точка – церковь Александра Невского в Кожухове. Вторая – вот она, храм Спиридона в Нагатине. Ну а до третьей точки треугольника – храма Вознесения Господня в Коломенском – нам еще надо дойти.
А посему рекомендую вам экономить силы и вновь уважить автобус №824, который доставит вас от Нагатинской набережной до набережной Коломенской за каких-то десять минут. Там конечная остановка автобуса. Станция метро «Нагатинский Затон». Да, это БКЛ, граждане, вы абсолютно правы. Теперь метро в Нагатине на каждом шагу. Целых три станции на трех километрах.
* * *
Если Нагатинская набережная пряма как стрела, то Коломенская – с поворотом, вслед за рекой. Ширина реки здесь большая! Тот самый Кожуховский рукав, старое русло, впадает слева. Справа – Перервинская плотина, поднявшая реку на нынешнюю высоту. Вдали монастырь. Красотища. Не оторвать глаз! И река здесь, на повороте, добавляет скорости течения, ветерок ощутим, и в жару он весьма приятен.
Всегда тут останавливаюсь. Не спешу. Смотрю, вспоминаю. Покуриваю.
Так-так-так… Печатники как на ладони. Парк, часовня, кинотеатр «Тула». Когда-то в молодости и там, в Печатниках, пожили годок. Неплохо пожили. Слева семь кранов причала Южного порта. Стоят. Не работают. Нет рядом ни барж, ни привычных песочных гор…
Сразу сзади башня, еще ЗИЛом построенная. Когда-то брал в ней интервью у вратаря ЦСКА и сборной России Дмитрия Харина. Он как раз собирался в «Челси» переходить. Квартирка на высоком этаже была… Теперь Дима живет в Лондоне. На речку Темзу, наверное, иногда смотрит. Тренирует тамошних вратарей.
А солнце печет, печет, надо двигаться вправо. Туда, где сохранились старые и большие деревья. Где бабушки кормят уточек. Где со вчера сидит за портвейном теплая компания. Где лавочки, тенек, тренажеры и молодые мамы с колясками. Где деревья опустились к воде, и где нет у воды никакого бетона, и где река привольно течет сама по себе, как плыла в прошлые исторические эпохи. Где собаки на поводках, и те – улыбаются.
Это самый лучший участок Коломенской набережной… Особенно в летнюю жару. Здорово, что он сохранился.
Иду мимо лавочек, беседок-ротонд, рыбаков, терпеливо ожидающих клева. Иду мимо школы, где когда-то работал. Старшеклассники в мае на большой перемене убегали быстренько искупаться и приходили на урок с мокрыми волосами… Где мои окна были? Где кабинет истории? Нет, не помню, забыл… Футбольное поле у школы в хорошем состоянии. Как же, играл… Так играл, что однажды забыл про педсовет, и директриса из окошка кричала, что я, мол, срываю важное мероприятие… Как же срываю, когда счет в матче между 8 «А» и 8 «Б» – 1:1, и нужна только победа… И осталось четыре минуты до финального свистка! И директриса кричит в окно на все поле. Теперь смешно вспоминать. Тогда не до смеха было.
Хорошо тут в тенечке, привольно. Оазис. Почти как в лесу.
И главное, очень тихо, птички поют. Никто никуда не торопится. Спят малыши в колясках.
Электробус №811 уходит от остановки пустым. Он едет с набережной на улицы, он в цивилизацию едет, где так много шума.
В Нагатине, знаете ли, живет очень много людей. Не то что в Кожухове, на другом берегу.
* * *
Вот и шлюз №10 столичного гидроузла. А дальше, за шлюзом, за станцией метро «Кленовый бульвар», начинается старинное Коломенское, и на высокой горе стоит церковь Вознесения, образующая финишную точку треугольника в нашей прогулке по реке.
Река Москва устремляет свои волны еще южнее, южнее, а потом и восточнее, восточнее, чтобы достичь когда-то реки Оки близ славного городка Коломны.
«Течет речечка, да по песочечку…» – пел когда-то молодой Высоцкий.
Прощаюсь с рекой, смотрю вверх. Нет, ноги категорически отказываются штурмовать горку в Коломенском, и, если вы не против, давайте Коломенское оставим на другой раз, перенесем заповедное Коломенское, к примеру, на осень.
