18+
Старая «десятка» выглядела скверно. Двигалась она с трудом, и, можно сказать, разваливалась на части: водительская дверь отсутствовала, осколки фар опасно торчали в подфарниках, искорёженный капот задран, бампера не было вовсе.
С раздражающим скрипом тормозов машина остановилась возле больницы.
– Юра! – ДимПёс увидел (и услышал) машину издалека.
Антон подбежал к Кувалдину. Рэпер был чем-то взволнован.
– Ну, что у вас? – спросил Юра, выбравшись из машины.
– Они… ушли… Третий час уже пошёл… Трубку не берут, – сбивчиво объяснял ДимПёс, душимый отдышкой.
– Третий час? Может, пора к ним наведаться?
Больница была окружена высоким забором с «терновым венцом» колючей проволоки. На КПП стояли важные охранники: чтобы попасть на территорию учреждения, необходимо было предоставить веский довод.
– Сделаем так, – Кувалдин включил смекалку. – Видишь скорую помощь?
Потрёпанная старая «буханка» стояла поодаль; рядом курили два санитара. Ещё несколько минут назад ДимПёс наблюдал, как они пытались вытолкнуть этот убогий «УАЗик» из снежной западни, в которую завёл их зимний гололёд.
– Вот на ней-то мы и поедем, – продолжал Юра, – но медиков придётся вырубить.
– Вырубить? – удивился ДимПёс. – Но ведь это нападение!
– Я надеюсь, что мы за хороших парней, – добродушно произнёс Кувалдин. – Пусть это успокоит твою совесть.
Подкрасться с тыла не составило труда. Юра аккуратно открыл дверь и заглянул внутрь скорой помощи. Там сидел здоровый запеленованный в смирительную рубашку детина. При виде Юры он оживился и уже собрался выдать пылкую речь, но тот его вовремя остановил, приложив палец к губам.
– Ты кто такой? – шёпотом спросил Кувалдин, забравшись в «УАЗик».
Следом залез ДимПёс и неуверенно поздоровался с незнакомцем.
– Илюха я! – басом выдал больной.
Илюха был крупный, с густой чёрной бородой на круглом лице и небольшим животом. Вид он имел простоватый, а глаза отдавали глупой наивностью.
– Значит так, Илюха. Поможешь мне? Я тебя сейчас развяжу, – Юра принялся распутывать рукава смирительной рубашки.
Илюха не сопротивлялся и не задавал вопросов. Высвободившись, он положил руки на колени и спокойно спросил:
– А чо надо-то? Вы вообще кто?
– Нет времени объяснять. Нам позарез нужно в психушку…
– Нормально! – удивился Илюха. – Люди туда боятся попасть, а эти сами рвутся!
– Тише, – шикнул Кувалдин, – надо вырубить санитаров. Один я с ними не справлюсь. Поможешь?
Илюха несколько секунд обрабатывал информацию, а после кивнул и снова спросил:
– А чо делать-то?
И Юра посвятил всех в свой нехитрый план, после чего незамедлительно приступил к его реализации.
Пытаясь привлечь внимание санитаров, Кувалдин принялся энергично колотить в заднюю дверь скорой помощи. Медбратья не заставили долго ждать. С ворчливым матом они попытались открыть дверь, но не успели: резкий удар распахнувшихся створок «УАЗика» – правой от Юры и левой от Илюхи – синхронно отправил их в нокаут.
Пока доблестные защитники психического здоровья без чувств отдыхали в снегу, Юра пожал руку бородатому богатырю и спросил:
– Тебя как угораздило?
– Да я женился на испанке! – начал он, разводя руками. – Она со мной в России осталась. А мамаша у неё – та ещё стерва – дочь в Испанию вернуть хочет! На лапу кому-то из врачей дала, они меня и спеленали! А вы?
– Да у нас там дела… особой секретности, – ответил Юра, загадочно улыбнувшись. – Слушай, я смотрю, машина застряла. Не подтолкнёшь?
«Испанец» моргнул своими пустыми глазами, помялся немного, а потом неповоротливо вылез из машины, отчего рессоры плавно спружинили. Он представлял собой классический образ русского мужика: глуповатый, как ребёнок, сильный, как молодой мерин – будто безвольный крестьянин удрал от помещика и теперь скитается неприкаянный, страдая от собственной свободы и безделья. Почему-то русская простота часто тянется к экзотике – вот и Илюхе захотелось погреться о южную женщину с далёкого Средиземноморья. Он навалился плечом на «буханку», крякнул что-то по-мужицки и, подобно Герасиму, единолично вытолкал автомобиль.
– Ну, вроде всё. Спасибо, мужики! Вы на свободу-то возвращайтесь! – крикнул он и, махнув на прощание рукой, побрёл куда-то.
После ночной бури на улице распогодилось. Ясный день что-то скрывал, притворялся покорным и любезным, а сам тайком строил козни. ДимПёс, обладающий развитой интуицией, это чувствовал. Был велик соблазн отступить туда, в даль, куда поспешно исчезала крупная фигура Илюхи, но это желание было не более чем мечтой, непростительной аморальной роскошью.
Юра стянул с головы бинтовую повязку, небрежно наложенную в Цитадели, надел форму одного из медиков, а затем сел за руль. Антон остался в кузове, охранять санитаров, всё ещё пребывавших в бессознательном состоянии и предусмотрительно связанных ремнями. Вскоре КПП осталось позади.
Белое здание больницы имело три крыла. Оно выглядело по-советски блекло и запущенно – очередной призрак ушедшего социалистического государства. Главный корпус был трёхэтажный, он пострадал от времени сильнее всего: трещины на штукатурке разрастались раскидистыми деревьями, сквозь отделку просвечивал красный кирпич, краска шелушилась на стенах, как сухая кожа. Даже небо над этим неприветливым учреждением казалось неестественно серым.
Кувалдин заставил Антона надеть смирительную рубашку, после чего провёл его через главный вход, выдав за пациента. Выглядел ДимПёс достаточно нелепо: неумело закутанный в одежду для психа и с кепкой-снепбеком на голове. Наткнувшись на запертую дверь заведующего отделением, они двинулись дальше, на звук мешанины из голосов пациентов.
– Простите, вы куда? – спросила молодая медсестра с пышной грудью.
– Я ищу заведующего отделением. Он просил доставить пациента лично к нему.
– А вы кто? Не видела вас раньше…
– Второй день работаю, не поверите, – не смутился Юра. – Говорила мне мама: нужно поступать на юридический…
Девушка недоверчиво на него взглянула.
– Он был здесь, сейчас посмотрю.
Сказав это, она покинула пост.
Большой зал был наполнен душевнобольными. Среди странных людей выделялись две статичные фигуры – коренастые медбратья в синих одеждах – местные стражи порядка. Они следили. Их взгляды с подозрением вонзались в Юру и Антона. Стоя у всех на виду, рискуя быть раскрытыми в любую секунду, Кувалдин и ДимПёс понимали, что чёткого плана действий они не имеют. Импровизация на этот раз могла обойтись им слишком дорого.
– Простите, я слышал, вы ищите Андрея Викторовича? – раздался позади картавый мужской голос.
Перед ними стоял высокий худощавый мужчина с волосами до плеч.
– Кого? – спросил ДимПёс.
– Заведующего. Он ушёл в запретную комнату, – незнакомец скорчился в странной позе, резко повернув голову вправо, и исказил лицо в выражении то ли боли, то ли отвращения.
– Что с вами? – забеспокоился Юра.
– Н-н-н-ничего страшного, – протянул мужчина. – Меня зовут Елисей.
Он приподнял руки вверх, скрючил пальцы и оскалил зубы.
– У меня синдром Туретта… Это одно из сопутствующих заболеваний. Жопа! Жопа! – крикнул он громко. – Извините, пожалуйста.
– Елисей, он был один? – спросил Кувалдин.
– Нет, – больной внезапно зажмурился несколько раз подряд, отводя голову влево, – с ним были двое.
– А комнату покажешь? – Юра понимал, что времени у них не много.
Елисей три раза щёлкнул пальцами.
– Мохнатые яйца бобра! – вырвалось у него. – Я дико извиняюсь. Запрещённая комната – это вон там, за углом, пойдёмте, я провожу.
Он вёл их, периодически подёргивая плечом. Медбратья наблюдали за ними: Юра чувствовал их тяжёлые взгляды.
За углом ждала железная дверь на магнитном замке – новое препятствие. Напротив двери висела камера наблюдения, что существенно усложняло задачу и подвергало риску быть схваченными. Время, возможно, уже шло на секунды. Действовать нужно было быстро.
Юра осмотрел дверь и развязал ДимПса:
– Так просто мы её не откроем. Елисей, поможешь нам?
Заика преждевременно кивнул.
– В коридоре, за углом, был распределительный щит. Я постараюсь добраться до него и обесточить этаж, а когда свет отключится и замок разблокируется, откройте дверь и не дайте ей закрыться. Действовать нужно быстро, второй попытки у нас не будет.
Сказав это, Кувалдин вынул из внутреннего кармана куртки складной ножик, сунул его в карман брюк и удалился.
Неизвестно, сколько прошло времени, но тянулось оно медленно. Ожидание для ДимПса обернулось настоящим испытанием. Елисей стоял рядом, то и дело дёргаясь и выкрикивая нечленораздельные звуки, похожие на куриное кудахтанье. От этого Антону ещё больше становилось не по себе. Прежде всего его тревожила судьба Ромы. В свете событий последних дней, казалось, что ДимПёс всё глубже утопает в хаосе, который неприемлем даже для его бунтарского характера, а анархистский дух Антона негодует, возмущённый неприемлемыми жестокостью и интригами. А потом свет погас. Юра его выкрал. Лишь слабые солнечные лучи ощупывали коридоры, но не могли дотянуться до самых тёмных их закоулков.
В спешке отыскав дверную ручку, Елисей дёрнул её на себя. Он пустил Антона внутрь, в непроглядную темень, а сам встал между дверью и косяком, препятствуя закрытию прохода.
Вместе с сумерками на этаж пришли звуки. Крики больных напоминали вопли животных в джунглях. Всхлипы напуганных параноидальных пациентов перемешались с возгласами шизофреников, возбуждённых отключением света.
Медперсонал суетился. Послышался учащённый стук каблуков по кафелю. Женские и мужские голоса перекликались меж собой, вопрошая о случившемся.
Вскоре показался Кувалдин. Он проскользнул за тяжёлую дверь, крикнув на прощание в закрывающийся проём:
– Спасибо, Елисей! Если что, ты нас не видел!
– Рад по-по-по… – начал заикаться больной.
Что он хотел сказать, выяснять никто не стал. Дверь захлопнулась, отрезав от «внешнего мира». Они оказались в тёмном коридоре без окон. Мрачном и неприятном.
Тишина настораживала. Парни двигались не спеша. Юра шёл впереди, ДимПёс – сзади. Антону не нравилось это место – в нём не было жизни. Даже присутствие Кувалдина не внушало уверенности. Беспокойство ДимПса росло, и, как выяснилось, предчувствие его не обмануло. Вскоре Антон, ощутил, как ему показалось, прикосновение самой смерти. Темнота, её неотъемлемая часть, сущность, протянула свои руки – холодные и костлявые. Атака была настолько неожиданная, что сердце ДимПса подскочило и сорвалось куда-то вниз, как неудачливый альпинист с отвесного склона. Ужас разлился по телу, заставив Антона безвольно трепыхаться в объятиях кошмара, подобно пойманной за хвост птице. Руки неизвестного крепко вцепились в модную куртку рэпера; паника жертвы росла.
На помощь вовремя подоспел Юра. Даже в этом жутком коридоре он прекрасно владел собой и, казалось, был абсолютно уверен в подконтрольности ситуации. Отбив товарища, он вырвал его из рук незнакомца, но в последний момент псих сорвал кепку с головы Антона и утащил с собой во тьму своей палаты. Лишь в этот момент включился свет. ДимПёс мгновенно сменил страх на обиженный гнев, чем напомнил милую разъяренную панду:
– Мой любимый снепбек!
Юра одёрнул его и повел дальше, крепко держа за рукав. Когда они миновали чудовищно толстого мужчину в «клетке», за углом их ожидала очередная дверь. Кувалдин мягко повернул ручку, дверь поддалась, представив его взору красную комнату. Там стоял огромный двухметровый мужчина в белом халате, а прямо перед ним находился привязанный к массивному деревянному стулу Игорь. Оба посмотрели на Юру и Антона, как на призраков, внезапно материализовавшихся в самом неожиданном месте. Секунду помедлив, оценивая обстановку, Кувалдин двинулся на громилу. Гигант развернулся к нему навстречу. Когда его кулак вознёсся в попытке нанести удар, в амплитуде замаха гигантской руки этого Колосса ощутился неизбежный рок. Невозмутимый водитель бессмертной «десятки», не дожидаясь собственного сокрушения, среагировал мгновенно. Выставив правую ногу вперёд, он перенёс вес тела на отставленную назад левую и в нужный момент нанёс мощный удар внутренней стороной ладони в челюсть доктора. Голова гиганта запрокинулась назад, он накренился и рухнул. На миг операционная погрузилась в тишину.
Игорь смотрел на случившееся, не скрывая изумления. Тёмное пятно на его рубашке, растёкшееся по животу, определённо было кровью. Чуть дальше, на операционном столе, пристёгнутый ремнями, лежал Агасфер. Он силился поднять корпус, напрягая шею, чтобы рассмотреть происходящее. Увидев победу своих, он бессильно уронил голову на кушетку, звонко ударившись затылком о её металлическую поверхность.
– Ну, как вы? – нарушил Юра немую сцену.