ПИСАТЕЛЬ КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ ВОРОБЬЕВ (1919 – 1975)
//И это все у нас в крови, хоть этому не обучались: чем чище музыка любви, тем громче музыка печали. Чем громче музыка печали, тем выше музыка любви. (Окуджава)//
Константин Воробьев - один из моих самых любимых писателей. Это был необыкновенный человек, выдающийся писатель, и судьба его невероятна. Мало прожил (1919-1975 гг.), но успел пройти через все муки адовы. Воевал, в 1941 г. в роте кремлевских курсантов участвовал в бою под Москвой, попал в плен жестоко контуженный, два года был в плену, дважды бежал из плена, командовал партизанским отрядом. Военные повести Воробьева «Крик», «Убиты под Москвой», «Это мы, Господи» и др. стоят в ряду самых честных и правдивых книг о войне наравне с произведениями Астафьева и Быкова.
О каждой повести можно говорить отдельно. Хочу сказать об одной из них -«Убиты под Москвой». Это 240 кремлевских курсантов были убиты под Москвой. «Все красавцы удалые, великаны молодые, все равны, как на подбор» (1 м 83 см) - ведь отбирались они для почетного караула на Красной площади. Но в этот раз кремлевские курсанты отправляются не на Красную площадь, а на защиту подступов к Москве. Сколько погибло курсантов, сколько вообще погибло людей в этой войне?! Страшные цифры лезут друг на друга. Сколько замалчивается, сколько засекречивается?! Можно сто раз повторять: никто не забыт, ничто не забыто. Остается только верить в людскую память, в нашу память. Я склоняю голову перед всеми.
После войны Воробьев много писал, но публикации пробивались с трудом – жестокая правда о войне, тем более о пленных, была не нужна. Суслов вообще запретил упоминание имени Воробьева. А он продолжал писать, будучи совершенно больным. Последствия тяжелых ранений, болезнь мозга, трепанация черепа, ослепший глаз, но ничто не могло его сломить. А повесть «И всему роду твоему» осталась неоконченной и была напечатана посмертно. Все эти повести действительно великие.
А моя любимая его вещь - «Вот пришёл великан». Удивительная книга, замечательная, трогательная и грустная. Она не о войне - она о любви - после войны.
О человечности, о мужской силе и нежности, о женской слабости и стойкости. О том, как ханжество окружающих, давление коллектива может убивать любовь и губить людей, которые не похожи – выделяются из общей массы. И заклинание, присказка, пароль между ними о великане, который придет и спасет.
А великан пришел и упал. Жалкие уроды-пигмеи раздавили любовь. Книга написана как будто под знаком Хемингуэя и Ремарка. Хем был любимым писателем Воробьева. И вся книга пронизана ироничностью, любовью, состраданием и жалостью. И эта повесть о симпатичных, обаятельных лузерах была написана и издана, оказывается, в советское время, в конце 60-х.
Да, обсуждая Воробьева, вспоминают и Ремарка и Хемингуэя. Говорят об их близости. А я, когда читаю Константина Воробьева, не вспоминаю других писателей – для меня существует только он с его неповторимым стилем. Тут чувствуется и завораживающий ироничный Ремарк и Хемингуэй с его недосказанностью и лаконичностью, но Воробьева спутать уже ни с кем невозможно. Эта книга о вечном, о том же, о чём «Ромео и Джульетта», «Анна Каренина», «Дама с собачкой» - про Это. Ирония и жалость, любовь и сострадание.
Московский фонарик
Над родной Москвою, вдоль Москвы-реки
Самолёты вражеские шли.
И тогда карманные фонарики
На ночном дежурстве мы зажгли.
Бессменный часовой все ночи до зари,
Мой старый друг, фонарик мой,-
Гори, гори, гори.
Помним время сумрака туманного,
Тех ночей мы помним каждый час.
Узкий луч фонарика карманного
В ночи те ни разу не погас.
Помню ночь над затемненной улицей,
Мы с любимой были рядом тут,
И фонарик – вот какая умница! –
Вдруг погас на несколько минут.
Над родной притихшею столицею
Он светил на каждом чердаке.
Пусть сегодня снова загорится он,
Как бывало, в девичьей руке.
Бессменный часовой все ночи до зари,
Мой старый друг, фонарик мой,-
Гори, гори, гори. (Шостакович, Светлов, Бунчиков)