Назначение Ван И на пост главы МИДа означает, что Китай отступился от дипломатии конфронтации и вернулся к привычной недосказанности, пишет Advance. В Пекине пришли к выводу, что слишком опасно держать в министрах прямолинейного Цинь Гана, когда отношения с США обостряются, считает автор статьи.
После вступления в должность Цинь Ган успел произвести большое впечатление. Он с самого начала действовал более прямо, чем свойственно обычно китайской дипломатии. А она, к слову сказать, довела до совершенства умение говорить слов много, но ничего при этом не сказать. Ходили разговоры, что назначение Цинь Гана на столь высокий пост — важная веха для внешней политики Китая, который, борясь за статус мировой сверхдержавы, перешел к активному противодействию вызовам и угрозам.
В то же время высказывались предположения, что подобный подход все же долго не продержится. Похоже, в итоге так оно и вышло: Цинь Ган больше не занимает пост министра иностранных дел Китая.
Любопытно, что только через месяц после того, как Цинь Ган «пропал», подтвердилась информация о его замене, то есть возвращение прежнего министра иностранных дел Китая. Зачем ждали месяц? Возможно, намеренно в этом деле оставлены недомолвки? Или за кулисами разворачивался какой-то внутренний конфликт? Тот факт, что на свое место возвращается Ван И, наводит на мысль: Цинь Гану искали подходящую замену, но так и не нашли.
Преемник и предшественник Цинь Гана Ван И занимал должность министра иностранных дел Китая с 2013 по 2022 год. За последние годы отношения между Китаем и США опустились на совсем низкий уровень. Все началось, когда министром был Ван И, но особенно процесс ускорился при Цинь Гане. Виновен ли он в этом? Вряд ли. Американский нарратив ничуть не изменился за прошедший период. С начала мандата Дональда Трампа Вашингтон оказывает большое давление на Китай. Речь о стратегии, которая начала обретать контуры еще во время администрации Барака Обамы, ведь именно он объявил в 2012 году «большой разворот в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона».
Возможно, китайское руководство пришло к выводу, что слишком опасно держать в министрах прямолинейного Цинь Гана в момент, когда отношения резко обостряются.
Ведь известно, что Китай всегда заливал водой любой американский пожар, любую резку критику, любую угрозу, любое бесчисленное количество раз повторенное утверждение о том, что «Китай представляет все большую угрозу».
Внешняя политика Китая уже долгое время сводится к игнорированию все более агрессивных американских экономических и дипломатических нападок. На самом деле это разумно. Пекин понимает, что в Вашингтоне ощущают, как США медленно (хотя не так уж и медленно) теряют глобальное доминирование во многих сферах, и что это вызывает у администрации Белого дома беспокойство. Но чем больше Вашингтон беспокоится, тем сильнее американское давление на Китай. При самом радикальном раскладе не исключена даже война против Китая, особенно если бы в ней активно участвовали все американские союзники из Азиатско-Тихоокеанского региона. Ведь кое-кто в Вашингтоне считает, что сейчас, быть может, последний момент, чтобы остановить китайский рост, который однажды, в не столь уж далеком будущем, превзойдет американский.
У Китая есть два варианта: или продолжать делать вид, что он ничего не видит и не слышит, дипломатично отвечая, что «не стоит усиливать напряженность», или взять такой же курс и отвечать Соединенным Штатам Америки тем же.
После того как Цинь Ган занял пост министра иностранных дел Китая, он явно выбрал второй вариант. Порой Пекин делал такие заявления, которые до сих пор оставались прерогативой исключительно Вашингтона.
Кроме того, Цинь Ган занял очень жесткую позицию в отношении российско-китайского союзничества. Больше не было заявлений типа «дорогой друг, держись». Им на смену пришло: «Благодаря союзу Китая с Россией мир обретет движущую силу».
Что касается украинской проблемы, то Цинь Ган заявил, что, по его мнению, конфликтом управляет «невидимая рука, которая использует украинский кризис ради определенных геополитических целей, и эта сила заинтересована в затягивании и эскалации конфликта».
Подобные заявления другие высокопоставленные китайские чиновники не делали.
Вывод ясен. Возвращение Ван И на пост главы Министерства иностранных дел Китая — послание всем союзникам и соперникам о том, что Китай возвращается к привычной дипломатии и в ближайшее время будет вести себя соответствующим образом. Москве, конечно, будет недоставать заявления о Китае и России как о «движущей силе мира», но Китай какое-то время точно воздержится от громких заявлений. Что же думает партийное руководство, останется загадкой, как и его кадровая политика.
Полностью статья опубликована на сайте ИноСМИ.
Подписывайтесь на ИноСМИ в Дзене