Здесь начало истории
Глава 2. Знакомство с Мией
После работы Мия спешила вернуться домой. К её приходу я заварила чай, испекла обещанный пирог и накрыла стол. Подруга смеясь обещала, что я могу жить у неё сколько душе угодно. Мия откусила от своей порции лимонного пирога и запила чаем. Посмотрела на меня долгим немигающим взглядом. Ждала, наверное, объяснений.
— Да не бойся, Лели. Что-нибудь придумаем.
Я кивнула и положила перед собой другой кусочек пирога. Пока Мия хвалила готовку и рассказывала, как хорошо всё получится, я бездумно ковыряла вилкой в тарелке. Есть не хотелось, пить тоже. И ещё мне совсем не хотелось рассказывать Мие о помолвке неизвестно с кем. Ещё неофициально, но уже без возможности отказаться. Только сбежать, никогда не возвращаясь. Почему-то казалось, будто это могло разрушить нашу дружбу. А ведь познакомились мы с Мией недавно. Совершенно случайно.
В замечательный солнечный день я прогуливалась после занятий и ненароком забрела в Винный район, в народе называемый Нелюдским.
Внимание на то, куда попала, обратила тогда же, когда заметила приятную глазу архитектуру. Деревянные домики с ширмами-дверьми и треугольными черепичными крышами окружили меня со всех сторон. У многих домиков были открытые крылечки. Над дверьми раскачивались на ветру вывески заведений и невесомые колокольчики. Помню, прошла главную площадь Винного, украшенную фонтаном и заставленную по краям лавочками, и очутилась на базарной улице. Громкой и оживлённой. Остроухий, а порой и рогатый народ переходил от одной лавки к другой. Кто-то торговался, дети бегали между взрослыми весело гогоча. За спиной шуршал и плескался фонтан, а ветер приносил ко мне приятную прохладу. Распустив каштановые волосы, я прикрыла круглые человеческие ушки. Если в основной части города люди смотрели на магический народ сверху вниз, то в Винном всё было наоборот. Да и выглядел этот район как город в городе.
Я лавировала между лавками, наслаждаясь нежными ароматами духов и сладкими, манящими вкусами свежей выпечки. В одних продавалась еда, в других одежда, и все они беспорядочно соседствовали друг с другом. Наконец, моему взгляду попалось что-то интересненькое. Небольшая лавочка предлагала украшения: серьги, браслеты, колье и разномастные заколки для волос. Меня привлекли парные браслеты. Один белый с золотым месяцем, другой чёрный с белым солнцем. Их сцепляли застёжки и один на двоих ценник. Я протянула руку, надеясь взглянуть поближе, пощупать материал. Схватила чёрный браслет и дёрнула на себя, не заметив, что в тот же миг чужая рука ухватилась за белый. Мы ойкнули и остановились, когда цепь браслетов опасно натянулась.
Мой взгляд проследовал по руке цвета топлёного молока до лица её обладательницы. Выше меня на голову, девушка с яркими зелёными глазами и окрашенными в пшеничный цвет волосами смущённо улыбнулась. Несмотря на полноту, Мия показалась мне тогда очень красивой девушкой. Я позавидовала её пышной груди и круглым бёдрам. И цвету кожи, такому нежному и тёплому. Только чёрные широкие брови смотрелись неуместно, утяжеляя добродушный облик.
Я улыбнулась в ответ, но браслет не отпустила. Как и Мия. Ни одна из нас не отводила взгляда от другой, улыбки становились натянутей, на лицах проскакивало недовольство. Каждая хотела браслеты.
— Послушай, — начала я, — меня интересует только чёрный.
— Отлично. Мне солнца не надо, лишь полумесяц.
— Есть и вторая пара, — заверил лавочник, подскочив к нам. — С вас по сорок ронов.
— Сорок? — заголосили мы разом.
За такую безделушку цена казалась завышенной.
— Вы не поняли, мне нужен только один браслет, — сказала Мия лавочнику. — Я дам вам двадцатку.
— Они продаются парно. Это символ единения. Солнце и месяц не могут друг без друга. Их судьбы неразделимы и дополняют друг друга. Один следует за другим и всё такое. Как Яри и Ëми. Свет и Тьма.
— Двадцать и у меня есть, — сказала я больше для Мии, чем для лавочника.
Мы повторно улыбнулись друг другу. Да так, будто у нас уже была одна тайна на двоих, и полезли за деньгами. Каждая в свою сумку. Так получилось, что мы надели браслеты, не отходя от лавки. Я застегнула на левой руке, Мия — на правой. Она отметила, что солнце мне шло. Дневное светило смотрелось ярче на загорелой коже, а чёрная бархатка сидела на запястье идеально. Я поблагодарила и тоже ответила комплиментом.
Тогда мы разошлись. Я не вспоминала о Мие до вечера, когда сидела у фонтана и жевала булочку с корицей, а ко мне пристали двое местных парней.
Один подсел рядом, другой встал напротив. Я опустила руки с булочкой на подол и сузила глаза.
— Привет, милашка, — мурлыкнул усевшийся и закинул руку на спинку лавочки так, чтобы она оказалась у меня за головой. — А что это ты совсем одна?
— Не ваше дело.
— Ой, а крошка кусается, — хихикнул второй, нагло улыбаясь.
Первый сказал ещё что-то о моей дерзости, когда попросила их удалиться, и погладил меня по волосам, отчего выглянуло округлое ушко.
— Фу, человек, — тут же отсел он подальше в притворной тошноте.
— Ну и валите, — процедила сквозь зубы. — Раз противно.
— Наоборот, интересно, — заявил второй. — Говорят, ваши девицы весьма яркие кошечки. Проверим?
Я поёжилась. На улице почти не было прохожих, а те, кто проходили мимо вряд ли обратили бы на нас внимание и уж тем более помогли мне. Я рыскала взглядом по мимо проходящим, не удосуживая вниманием нелепые шуточки приставучих парней. Среди одиноких прохожих шла полная девушка. У запястья блестел полумесяц, а в пальчиках она сжимала плетёную корзинку. Девушка остановилась и обернулась, посмотрев мне в глаза. Нахмурилась и твëрдо пошла к фонтану.
Корзинка опустилась на голову одному из нагловатых пареньков. Второй получил увесистый подзатыльник. Я напряглась и забыла про булочку, боясь, что из-за меня Мие попадёт, но лица пареньков вдруг удивлённо и испуганно вытянулись. Они извинились перед ней, назвав юной госпожой.
— И перед девицей тоже, — наказала Мия, сложив под пышной грудью руки.
Моя булочка упала под ноги, когда юные задиры принялись наперебой извиняться. Они переборщили, вдруг рассыпаясь в комплиментах к людям. Мия во второй раз огрела парней корзинкой.
Так мы подружились, а парни чуть не потеряли работу в книжном доме.
— Олейна, — медленно повторила Мия моё имя. — Старомодное. Прямо как у дочки банкира Карэ.
— Не знала, что у него есть дочь.
Я чувствовала, как блуждал пытливый взгляд по моему лицу, задержавшись на серых глазах.
— Недавно переехала? Я тебя раньше не видела. Меня Мия звать.
— Я тут с десяти лет, — замялась, — только не в Винном живу.
Вопреки моим опасениям Мия легко отнеслась к моей фамилии: фом Эллерт. Её не заботило, что перед ней представитель клана Ворона. Хотя каждый в городе слышал, большинство наших семей холодны к магическому народу. Только мой отец исключение, но об этом мало кто знал.
Разговорившись, мы нашли много общего. Например, мать Мии, как и моя, никогда не выходила замуж. Только если я до смерти мамы жила то с ней, то с папой, регулярно путешествуя через всë государство, Мия о том, кто еë отец, не подозревала. Знала только, он человек. Подозревала, потому мать за него и не вышла. Когда подруга поделилась этим, я рассказала об Оливере. Моëм брате. Он, как и Мия, полукровка, только не мэо. Его отец тенери — представитель рогатого народа, берущего свою энергию из мира теней и подпитывающегося за счëт других. Некоторые говорили, что он вельможа, другие — нет. Я не знала. Лив тоже. Мама нам не рассказывала. И узнать мы не могли, так как брат был старшим, но не помнил, чтобы когда-то видел своего отца. Мы из-за этого даже иногда ссорились. Мой-то появлялся с завидной частотой.
Мия в моëм рассказе куда больше внимания обратила на то, что мама была целительницей, то есть лекаршей с магическими способностями, и заведовала собственным госпиталем. Мия мечтала стать лекаршей, только для этого необходимо отучиться десять лет и разрешение от тëтушки. Новая подруга посетовала, что та живëт далеко и категорически против. Тем более, что кто-то обязан следить за книжным домом. Раньше им владела миена мама, теперь же он перешëл к подруге.
— Неужели без разрешения? — спрашивала я.
Мия угрюмо пожимала плечами и отвечала, что могла бы выйти замуж. В таком случае опекунство над девушкой перешло к её избраннику.
Как удостовериться, что муж одобрит обучение, ведь тогда о детях в первое десятилетие брака не могло быть и речи? Какой мужчина согласился бы на такое?
— Любящий, — сказала я, задумавшись об отце.
Он любил маму несмотря ни на что. Она и замуж не хотела, и была целительницей. И погибла из-за своей горячо любимой работы. Отец хотел жить вместе. Предлагал маме переехать к нему, но она не оставляла госпиталь. Даже во время вспышки Чёрной мама не покидала госпиталя, а наоборот, полностью погрузилась в работу. Она спасала других, но не себя.
Каждый выходной я шла к Мие. Мы, не сговариваясь, носили браслеты с полумесяцем и солнцем. Папа не обращал внимания на то, где я находилась, и на безделушку, с которой не расставалась.
Всë это шло мне на пользу, ведь папа никогда бы не искал меня в Винном. И, если бы не любовь Мии к праздной жизни, я бы с радостью завернулась в пледик на месяц и время от времени пекла пироги в знак благодарности за приют. Но нет, подруга подобного образа жизни не ценила.
Не стоило удивляться, что спустя неделю просиживания дивана, Мия отобрала у меня книгу. Она прижала томик к боку, даже не взглянув на обложку, и строго посмотрела на меня. Мия любила проводить свободное время вне дома и каждый вечер старательно уговаривала меня на прогулку. Я отказывала. Терпение подруги кончилось.
— Завтра начинаются приготовления к Харутте, — сказала Мия. — Я наняла временных помощников, чтобы не работать до конца праздника.
— Им можно доверять?
— Да, они у меня время от времени подрабатывают. Ты их даже знаешь... Но сейчас не об этом!
— А о чëм? — насторожилась я.
— Пришло время подготовки к Харутте.
— Это праздник твоего народа, а не моего, — облегчённо выдохнула я.
На праздник в честь нового года и начала весны, называемого в народе Саада Харутте, стекались маги теней и не только. Реже можно встретить зелëных магов. Ещë реже его посещали алхимики. Человека же без магических сил вроде меня там встретить и вовсе практически невозможно. Так меня учили.
— Ну да, ну да. А ещë пить молоко по утрам вредно, а на ночь нельзя есть мучное.
— Это твоя тëтушка так говорит? — улыбнулась я, прекрасно зная, что та безуспешно боролась с полнотой племянницы.
Мия фыркнула, но тоже улыбнулась.
— Ты меня поняла, Лели. Приход весны дозволено отмечать любому желающему. Надо только наряд прикупить подходящий.
Я натянуто улыбнулась и обняла декоративную подушку, прижав её к животу.
Ясно было, подруга не отступится и затащит на праздник любой ценой.
Мия лучилась счастьем, но ждала протестов. Мы проходили через это каждый раз. Она предлагала пойти на ночное выступление, а я говорила, что не могу покидать дома после заката. Тогда я возвращалась домой на цыпочках, под утро. Мия звала в бар, а я отвечала, что воспитанные девушки по таким местам не ходят. Мы расходились подвыпившими. Другими словами, Мия любила яркие развлечения и находила своим долгом брать меня с собой.
Я ещё помнила, как в детстве мама уходила гулять целыми днями, скрывая себя за магической маской. Детям путь на праздник был закрыт. Вернее, днём на улицах полно детишек, но без масок. Зато всë настоящее веселье начиналось после заката. И мать никогда не возвращалась к ночи, оставляя меня на бабку-помощницу. Иногда я, по утрам, когда мама отсыпалась, надевала её маску и попискивала от восторга. Маска не изменяла возраста или расы, но скрашивала внешность. Изменялся цвет волос и глаз, преображался оттенок кожи. Из зеркала на меня всегда смотрела совсем другая девочка. Как-то мама проснулась и по-доброму засмеялась. Подозвала меня к себе, сняла маску и поцеловала в лоб. Назвала меня самой красивой на свете, ведь не передала мне в наследство её белых будто снег волос и бледных глаз.
Продолжение Ещё вы можете читать эту книгу на Литмаркет