До 15 сентября в выставочном зале усадьбы Марьино проходит выставка живописи Геннадия Бернадского, почетного члена Российской Академии Художеств, действительного члена Петровской академии наук и искусств, члена Санкт-Петербургского Союза художников.

Про живопись Геннадия Бернадского хочется написать экспромт, литературный этюд. Что-то легкое, солнечное и немного детское.

Стоит взглянуть на омытую дождем сирень, полные лиричности пейзажи или портреты смеющихся детей, как громоздкие измышления, да и само понятие серьезности рассыпаются, словно тяжелые сновидения и день, солнечный и бесхитростный в первозданной красе новой жизни, не задавая вопросов, не ища смыслов и не требуя объяснений, предстает перед нами, радостно и беспечно предъявляя себя миру.

Что стоит за этой легкостью, светлостью и гармонией? Несомненно, мастерство, которое Геннадий Валентинович сначала перенимал у отца, а затем оттачивал в Академии художеств. Но мастерства достичь могут многие, а обрести свое лицо удается не каждому. У Геннадия Бернадского оно есть, при том, что в живописном плане он является преемником своего отца, а по мировосприятию стоит в ряду, уходящем на несколько поколений вглубь.

Бернадские – это художественная династия. Мать, Нина Драгомирова, была художником-колористом. Отец, Валентин Данилович, советский, украинский и русский художник, один из основателей современной крымской живописной школы, народный художник УССР, Народный художник Российской Федерации, почётный академик Российской Академии художеств, родился и рос в большой семье учителя сельской церковно-приходской школы. В многодетной семье царил творческий дух, все, от мала до велика, играли на музыкальных инструментах, увлекались поэзией и рисованием. Можно просто сказать, что в семье царил дух…

Почему, рассказывая о творчестве Геннадия Бернадского, стоит начать именно с семьи его дедушки, а может быть, и раньше? Потому что в отличие от «прирожденных революционеров», ломателей, крушителей и строителей чего-то невиданного, Геннадий Бернадский почти осязаемо связан с предыдущими поколениями. Он не стремится к деструкции ни в жизни, ни в искусстве, поэтому успешно учился у своего отца и продолжает развивать традиционную живописную школу. И в этом принятии, и в светлой, безыдейной живописи, сквозит ветхозаветная мудрость, которая, словно журчащий ручеек течет издалека, от прадедушки, а может быть, и раньше.

Мир как данность, как радость, как гармония, где не нужно ничего придумывать, а только любить, трудиться и быть счастливыми – это ли не дух семьи учителя сельской церковно-приходской школы?

В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне Он — в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.

Иосиф Бродский

В истории нашей Родины было немало событий, способных перемолоть любые основы, и дух этот был вынужден замирать, прятаться, мимикрировать, но все же оставался живым. И спустя много лет он отзывается на полотнах Геннадия Валентиновича безыскусным счастьем и радостью жизни. Жизни настолько прекрасной и гармоничной, что в нее хочется просто вглядываться повнимательнее и славить по мере сил.

В красочные полотна Геннадия Бернадского, написанные уверенной рукой мастера, сквозь пастозные, плотные мазки, сквозь фактуру и ощущение материала, золотой нитью вплетен солнечный свет. Свет гармонии, красоты и детской восторженности.