— Рози, прошло целых четыре года, — вздохнул Джон, потирая виски большими пальцами. — Не могу в это поверить.
— А я не могу поверить, что ты вернулся.
— Я так рад, что вы не продали наш дом. Я так рад…
Джон смотрел на дочь своими светлыми голубыми глазами и не мог уложить в голове, что она не мираж и не плод его воспаленного воображения. Почти утонув в большом мягком кресле, ее хрупкая фигурка выглядела совсем призрачной. Тепло от камина ласкало ее бледную кожу, вымученную продолжительными дождями и холодом. В ее ярких разноцветных глазах, утопленных в практически неподвижном восковом лице, сконцентрировалась вся жизнь. Они блестели, точно драгоценные камни и молча говорили с ним. В глазах Джона Роуз была похожа на фею, которой пришлось покинуть свой прекрасный волшебный мир ради важной миссии, пожертвовав свободой и беззаботностью.
Мгновенная грусть осветила все ее лицо, и Джон еще раз вздохнул, любуясь образом своего ребенка, которого когда-то оставил. Впервые мужчина смотрел на свое дитя, как на чудо. Неужели он создал такое существо? Но он быстро отогнал эти мысли. Нет, он тут ни при чем. Он — всего лишь исполнитель. На самом деле — это воля Бога. Он подарил ему возможность иметь ребенка. Но он поступил слишком эгоистично, позволив себе так ошибиться и исчезнуть на такой долгий срок из жизни дочери и ее матери. Ох, Джульетт. Для него прошел всего лишь миг, а для нее… целая вечность. Теперь он боялся встретиться с ней и посмотреть в ее зеленые глаза. Наверняка, она сильно изменилась в душе. А вдруг, сердце ее уже принадлежит другому? Нет, он позволил своим мыслям закрасться слишком глубоко, под самую амигдалу, отвечающую за самую неконтролируемую эмоцию — страх.
Он рисковал, заставляя родных ему людей страдать, а самым ужасным было то, что ему предстояло сделать это еще раз. Страницы из древней книги, которые он нашел в храме, оказались важными элементами для свершения его миссии. Они повторяли и продолжали текст ритуала, который Джон носил в своей поясной сумке, текст, которым ему не удалось воспользоваться правильно, поскольку тот был неполным. Как же хорошо, что он знал латынь, как Отче наш. Как бы это странно ни звучало, но Джон был благодарен демону. Тот смог перевести рукописи и Джон был рад этому, несмотря на тот факт, что он еще раз возненавидел себя за недостаток знаний и опыта.
Еще он понял одну важную вещь — в одиночку ему никак нельзя было справиться с демоническим порталом, ведущим в самые глубины Ада. Судя по содержанию рукописей, ему предстояло выйти на бой с силами зла с компаньоном — таким же одаренным человеком, как и он сам. Самое главное условие — компаньон обязательно должен являться его кровным родственником и быть рожденным в огненной стихии. «Два огненных посланца, связанных кровью, закроют брешь чернеющую в водах Индийских в последнюю четверть Луны», — гласили строки, латынью надписанные над древними словами. Страницы будто рассыпались в дрожащих руках Джона.
Далее следовали нумерологические уточнения по ритуалу:
Магическое значение числа два.
«Число 2 наделено определенными магическими свойствами: умножает и усиливает баланс, умиротворение, спокойствие и равновесие, способно накапливать энергетические запасы. Оно является символом соединения, выражает природу человека, его зеркальность (2 глаза, 2 руки и ноги и т.д.). В нас всегда борются противоположности: Добро и Зло, любовь и ненависть, смелость и трусость, радость и скорбь. Во времена Вавилона число 2 означало что-то темное и мрачное, оно приносило несчастья и страдания, поскольку всегда ассоциировалось с изменчивостью бытия, колебаниями между человечностью и жестокостью. Но, дело в том, что с числами нужно обходиться аккуратно, и лишь тогда они могут приносить удачу и помогать. Даже самое черное число можно использовать во благо. Лишь тот, кто видел настоящее зло и не погряз в его сетях, может понять суть темной стороны и побороть ее, пролив свет на тьму. Но даже со злом необходимо бороться с умом, ибо чаша весов всегда должна быть уравновешена».
— В нашем мире стало слишком много зла. Оно делает, что хочет, совершенно безнаказанно. Пора его немного приструнить.
— Как бы я этого хотела.
— Прости, по моей вине ты не видела настоящего детства, — Джон опустил глаза, уставившись в свои колени.
— Даже не думай так говорить, — резко ответила Роуз. Джон поднял глаза и увидел, как ее глаза мечут искры. — Ты всегда был и останешься героем для меня. Знаешь, как тяжело мне дается общаться с этими… душами. Я не хочу этого делать, а для тебя это было в радость.
— Не всегда… Я тоже был таким же, как и ты.
— Что ты хочешь сказать?
— Я тоже противился, пытался сбежать от Жреца. Но он постоянно нагонял меня и мне становилось худо. Однажды, учась в колледже (тогда все началось, после смерти твоей бабушки), я не захотел помогать одному мальчику. Он пугал меня своим видом и еще эти Умбра. Ужас. Я боялся их так, что коленки дрожали.
— Да ты все придумываешь. Даже слушать не хочу, — отмахнулась Роуз, но продолжила слушать. — Быть такого не может.
— И знаешь, я спрятался. Сел на автобус до соседнего города и плутал там один без дела. Я даже познакомился там с девушкой. Очень красивой (не в обиду твоей маме). У них глаза очень похожи. Я запомнил. И знаешь, когда мы с ней пошли в кафе, Жрец настиг меня. Он вызвал во мне кошмар наяву. Мне показалось, что у девушки руки превратились в щупальца. Самое главное — я даже почувствовал, какие они скользкие и противные. С такими криками я еще ни разу не убегал со свидания. Мне до сих пор перед ней стыдно, хотя я даже не помню ее имени. Вроде Элли или Эл… Элизабет?
Джон даже подскочил в кресле от осознания. Быть такого не может.
— Пап, ты чего?
— Извини, я сам не свой. В голову лезут какие-то странные мысли, воспоминания. Кажется, я забыл половину своей жизни. Мне нужно написать кое-кому. Одному знакомому.
— Тебе бы отдохнуть. Давай ложись в постель, а я разогрею тебе бульон. А завтра подумаем обо всем. Еще есть время.
— Конечно, моя Рози, — его лицо расплылось в улыбке. — Конечно.