18 июля 1708 года погиб предводитель одного из самых крупных казацких восстаний петровского времени
В дореволюционной России имя этого казацкого атамана ставили в один ряд с именем гетмана Мазепы, предавшего своего покровителя Петра I, в советской — с именами предводителей казацко-крестьянских восстаний и Болотникова. Для зарождающейся петровской империи возмущенный этим атаманом бунт стал одной из существенных угроз, а в Советском Союзе его рассматривали как попытку создать на Дону «казачью демократию» — в противовес усиливавшейся центральной власти. И все-таки донской казак Кондратий Булавин не стал таким же знаменитым, как Мазепа или Разин, несмотря на то, что имя его вошло в повседневный язык в виде распространенного фразеологизма «хватил Кондратий», говорящего о внезапной смерти. Бунт, который он возглавил, так и остался бунтом в пределах Донской области, хотя отдельные отряды булавинцев дошли до Царицына. Но для самих донских казаков эти события сыграли трагическую роль: в результате подавления булавинского восстания они потеряли не только прежнюю независимость, но и заметную часть своих земель.
«Истинно салтовец, из русских людей»
Кондратий Булавин, которому на роду было написано сыграть такую трагическую роль в судьбе своих земляков, от рождения был далеко не голытьбой. Отец его, Афанасий Булавин, в середине XVII столетия бежал из центральной России на юг, к казакам, и довольно быстро выбился в казацкие предводители. Есть версия, что и сама фамилия «Булавин» — всего лишь прозвище, полученное Афанасием, который якобы был хранителем походной булавы Стеньки Разина, с которым не раз ходил в походы. Но скорее всего, это лишь романтическая легенда: в бумагах Поместного и Разрядного приказов фигурирует известное с середины XVI века семейство Булавиных, жителей Ливенского уезда (расположен на территории нынешней Орловской области).
Вершиной карьеры Афанасия Булавина стал пост станичного атамана в станице Трехизбянской, которая к концу XVII столетия стала именоваться Трехизбянским городком. Возможно, именно здесь и появился на свет будущий предводитель казачьего восстания, хотя утверждать это наверняка трудно. На допросе после смерти своего атамана один из его сподвижников, бахмутец Семен Кульбака, говорил, что-де слышал от единомышленника Булавина, что «Булавин истинно салтовец, из русских людей». «Салтовец» в данном случае означает — «родом из сотенного городка Салтов Харьковского слободского казацкого полка», который основали в 1659 году на месте известного с древних времен Салтовского городища казаки, пришедшие туда из Черкасска.
Такой же загадкой, как точное место рождения Кондратия Булавина, остается и дата его появления на свет. Согласно наиболее распространенной версии, он родился в 1660-х годах. Но зачастую вместе с этой датой указывается и еще одна: 16 (6 ст.ст.) июня 1671 года — день, когда был казнен Стенька Разин. Если Афанасий Булавин действительно ходил вместе с этим атаманом в походы, то, вероятно, он мог в качестве символического жеста назначить дату его смерти днем рождения своего сына. А может быть, это сделал и сам Кондратий, стремясь подчеркнуть связь со знаменитым донским атаманом.
Но вернемся к Трехизбянскому городку. Здесь, рядом с отцом, Кондратий Булавин, третий из четверых сыновей станичного атамана, жил подростком и юношей, о чем говорят многочисленные свидетели его ранних лет. Здесь он впервые женился — на Любови Провоторовой, которая подарила ему двоих детей: дочь Галину и сына Никифора. И отсюда ушел вместе с отряженными донскими казаками в свои первые походы против крымских татар, потом — в поход на Азов в 1696 году. Видимо, Кондратий унаследовал от отца склонность к воинскому делу и умение командовать людьми, потому что довольно быстро стал походным атаманом, а в начале 1700-х — сотником Бахмутской казачьей сотни. Именно здесь, в Бахмуте, на местных соляных промыслах и началась его карьера вожака бунтующих казаков.
От Бахмута до Запорожской Сечи
Середина 1700-х годов — время, когда царь Петр I изыскивает все возможности для того, чтобы поддержать казну России, ведущей Северную войну. Ради этого он решается наложить руку на традиционный источник дохода казаков — солеварение, что и провоцирует первые всплески недовольства.
Поддерживать порядок на Бахмутских соляных промыслах и фактически контролировать их было поручено слобожанским казакам Изюмского полка под командованием полковника Федора Шидловского. Для бахмутских казаков такое решение Москвы стало настоящим вызовом, и они решились на открытое столкновение. Возглавил его сотник Кондратий Булавин, сумевший собрать под свое начало серьезный казачий отряд, которого хватило, чтобы добиться отвода изюмцев от солеварен.
Чтобы возвратить промыслы в казну, а также сыскать и вернуть беглых крестьян и дезертиров из области Войска Донского, куда они традиционно стекались в поисках убежища, летом 1707 года на Дон отправляется отряд полковника Юрия Долгорукова. Русская армия нуждалась в солдатах, а сельское хозяйство — в рабочих руках, и Петербург решил пренебречь давним правилом «С Дона выдачи нет». Это стало последней каплей для донских казаков, усмотревших в таком подходе покушение на свои давние вольности. Масла в огонь подлили и жесткие действия солдат и офицеров из отряда князя Долгорукова, которые не стеснялись в методах ради выполнения приказа о возвращении беглых.
Поначалу это принесло свои плоды: удалось отыскать и вернуть около 3000 человек. Но еще столько же укрылись от долгоруковцев, а многие пополнили ряды отряда, который возглавил Кондратий Булавин. Именно под его началом полторы сотни казаков и примкнувшей к ним голытьбы напали на авангард отряда Юрия Долгорукова и буквально вырезали его, не пощадив ни самого князя, ни офицеров, ни рядовых драгун. Поводов для такого жестокого поступка хватало: присланных солдат казаки обвиняли в чрезмерной жестокости, в том, что они записывали в беглые даже старых казаков, и в насилии над их семьями.
Неожиданный успех булавинцев вдохновил других казаков и беглых, и вскоре нападения на солдат из отряда полковника Долгорукова начались повсеместно. Даже казачьим старшинам не удалось уговорить бунтовщиков остановиться, поняв, что в ответ на их выходки из Петербурга пришлют новые войска и тогда огню может быть предана вся Донская область. Остановить восставших удалось только казакам под руководством атамана Лукьяна Максимова, который сумел буквально разогнать армию бунтующих, захватив свыше 200 человек. Однако Булавину удалось уйти в Запорожскую сечь, где он и укрылся на зиму.
Стратегический просчет
В апреле 1708 года бунт вспыхнул с новой силой. В армию Кондратия Булавина вступили многие низовые запорожские казаки (хотя это категорически не приветствовалось запорожской верхушкой, которая была вынуждена лавировать между интересами Сечи и приказами из Петербурга), а по пути на Дон в нее вливались донские казаки и беглые люди. В итоге, когда Булавин дошел до Пристанского городка на Хопре и объявил о намерении идти войной на «бояр, да прибыльщиков и немцев», его войско быстро выросло до 20 тысяч человек.
Примерно такую же численность поначалу имел и отправленный на подавление бунта отряд, в который вошли как регулярные войска из числа стоявших в Москве, так и слободские казаки под началом полковника Шидловского — давнего противника Булавина. По мере продвижения на юг к ним присоединялись и другие подразделения, и в конечном итоге под началом назначенного командиром соединения гвардии майора князя Василия Долгорукова (брата убитого казаками полковника Юрия Долгорукова) оказалось свыше 32000 человек.
Пока отряд Долгорукова шел к Дону, казаки Булавина с примкнувшим беглым людом сумели захватить Черкасск, где их предводителя выбрали атаманом Войска Донского. Этому предшествовала жестокая расправа над остававшимися лояльными Петру I старшинами во главе с Лукьяном Максимовым: четверым отрубили головы, а пятого просто задушили. Эти жестокость и разнузданность, все чаще демонстрировавшиеся булавинскими сподвижниками, большинство из которых теперь составляли «голутвенные» казаки, недавно появившиеся в казачьем крае и готовые жить грабежами, оттолкнули от Кондратия казачьих старшин. Они перестали поддерживать Булавина, хотя пока и не решались открыто выступить против него.
Исследователи Булавинского бунта до сих пор спорят, почему Кондратий, став атаманом Войска Донского и собрав под своей рукой серьезные силы, не объединил их для отпора отряду князя Василия Долгорукова, а распылил, направив часть на Волгу, часть — на Северский Донец, а сам с небольшим отрядом в 2000 человек отправился штурмовать Азов. Это оказалось его роковой стратегической ошибкой: азовская авантюра окончилась полным провалом, и Кондратию пришлось вернуться в Черкасск, где уже практически не было верных ему людей. Этим и воспользовались казацкие старшины, прекрасно представлявшие себе, какая судьба ждет всех остальных казаков, когда царские войска под руководством Василия Долгорукова, успешно разгромившие встреченные им отряды бунтовщиков, дойдут до казацкой столицы.
18 (7 ст.ст.) июля 1708 года заговорщики под руководством старшины Ильи Зерщикова окружили дом, где жил Кондратий Булавин вместе с одиннадцатью сохранившими ему верность казаками, и пошли на штурм. Силы были откровенно неравными, Булавин вынужден был укрыться в доме от атакующих — и вскоре погиб. Как это случилось, точно неизвестно до сих пор: по одной из версий, он застрелился, увидев, что дом обкладывают камышом и собираются поджечь, по другой — покончил с собой, когда казаки уже практически вырубили двери и ставни, по третьей — был схвачен живым и зарублен. Точно известно лишь, что труп его доставили в Азов, где гарнизонный лекарь отрезал и заспиртовал голову предводителя казачьего бунта, чтобы ее представили царю, а тело повесили за ногу над городской стеной.