Помню 1941год, весна… Я перешла во второй класс. В табеле одни «отл»… Наш поселок Мишелёвка самый красивый. Здесь сливаются две реки: Белая и Хайтинка. Хайтинку перегородила заводская плотина, и посреди поселка разлился красивый пруд.
В нашей семье все славно, спокойно… Мама работает на «Сибфарфоре», знаменитой Переваловской фабрике. Мамин младший брат Петя, красивый застенчивый юноша, заканчивает 10 класс. 21-го июня у них в школе выпускной вечер, а 22-го ожидается большое гулянье в поселковом, еще « Господском» саду, с духовым оркестром и танцами.
Другой брат мамы – Коля, единственный из семьи получил образование в Иркутском учительском институте и преподает историю в Тайшете. Летом он должен приехать в Мишелёвку с женой Зиной и маленькой дочкой Светочкой.
Старший мамин брат дядя Костя - директор заводского клуба имени Карла Маркса. Там у него народный театр, ставят спектакли. Из Иркутска привозят костюмы, парики. Реквизит собирают по домам. Главный человек в семье - бабуся, она и судья, и опора, и совесть. Вот только дедушки нет, умер в 1939 году…
Я не помню, как, с чьих слов, я узнала о начале войны. В конце июля провожали в армию Петю. Думали, забирают на регистрацию, оказалось - на войну. Сначала в Рыбинск на кратковременную учёбу, потом на фронт: доставлять поездом боеприпасы прямо в район боёв. Прошел всю войну, а погиб в 1948 году при разминировании Карпатских лесов.
С войной в поселке и в нашей семье поселилась тревога. Мы, ребятишки, притихли. С этим и явились 1 сентября в школу. Наш любимый учитель Вениамин Иванович Рыбаков пришёл с нами прощаться. Его тоже забирали в армию. Он всех погладил по голове, наказал хорошо учиться и помогать дома родителям, потому что родители теперь – это мамы, а у них не только мы, но и тяжёлая работа.
Завод перевели на новую продукцию - абразивные материалы для оборонной промышленности. В наш поселок эвакуировали из Ленинграда завод «Ильич», стали создавать фронтовые бригады. Приехавших ленинградцев подселили по домам, а у нас в школе появились новые ученики и учителя.
Уже к зиме война окончательно вошла в нашу жизнь. Под Москвой погиб мамин двоюродный брат Евгений Суханов. Он окончил школу в 1940 году, поступил в военное училище. Когда началась война, молодых курсантов сразу произвели в младшие лейтенанты и отправили на фронт, в самое пекло. Не забуду горькие слёзы родных, причитания матери и сестёр.
Было страшно, потому что взрослые стали другими – строже, серьёзнее. Они мало бывали дома: завод перестраивался, и абразивное производство оказалось гораздо тяжелее фарфорового. Наши мамы трудились по 12, а то и по 16 часов в день, без выходных; приходили домой уставшие, голодные, с больными руками и спинами… Питание становилось всё хуже и хуже. По карточкам на детей полагалось 300 граммов хлеба в день - всего три маленьких кусочка.
На всю жизнь, как мечта, осталась в памяти пшённая каша из русской печки: жёлтая, рассыпчатая. Мы говорили: «Вот кончится война – наедимся такой каши, каждый день будем есть!». На горячую плиту бросали нарезанную кружочками картошку, солили, а потом ели с наслаждением. Все военные годы картошка была главным продуктом. Сажали её очень много. Полоть, окучивать, и копать приходилось наравне со взрослыми и нам, малолеткам. Дома ставили две высокие бочки, на них клали большие самодельные тёрки и тёрли все по очереди промытую картошку. Потом жижа отстаивалась, оставался крахмал, из него получалась картофельная мука. Из муки стряпали лепёшки, жарили на каком-то жёлтом и горьком масле, которое выдавали по карточкам. На заводе для формовки абразивных кругов употреблялся клей «декстрин». Его потихоньку выносили с завода и варили кисель. Есть хотелось постоянно. Как только появлялась трава, её выдергивали, мыли и ели. А уж молодую хвою лиственницы ели горстями. Потом горстями же - цвет багульника, шиповника, и, конечно, лесные ягоды. В школе на большой перемене нам приносили «дополнительный паёк» – по 50 граммов хлеба. Ели не сразу, держали во рту, сосали, как конфетку.
На заводе была столовая для рабочих, и наши матери старались принести нам что-нибудь из своего обеда. Я до сих пор со слезами вспоминаю, как мама принесла с работы в рюмочке - с перехватом посредине - две ягодки какого-то компота. Ничего вкуснее я не съела за всю свою жизнь.
Ребята в школе, бывало, падали в обморок от голода. И учителя на руках относили их в учительскую, где поили чаем на травах…
В школе была пионервожатая - Людмила Викторовна Яскуло. Когда она появлялась в коридоре, малышня облепляла её со всех сторон. И она на перемене устраивала с нами игры: «ручеёк», «третий лишний», «а мы просо сеяли». И мы, такие жалкие по сравнению с современными детьми, ещё и пели, и играли, и выступали на утренниках. Разыгрывали сценки на военные темы: «Я – санитарка, а ты - радистка, а я – сапер, а ты – танкист. Но друг за друга стоим мы стойко. И враг - держись!»
В школе преподавали военное дело. Во дворе школы были вырыты окопы, обустроены блиндажи. Нас учили ползать по-пластунски, бросать гранаты, колоть штыком: « Вперед – коли, назад – коли, раз-два, раз-два».
…7 ноября 1943 года в школе был праздник. На сцене школьная самодеятельность: струнный оркестр, гимнастические пирамиды, сценки, стихи, песни. И вдруг выходит учитель биологии Иван Иванович Нестеров. Он был приезжий, с Украины. Он плачет и говорит: « Ребята, наши войска только что освободили город Киев!» Что тут было! Все кричали: « Ура!», аплодировали, прыгали от радости.
После школы мы играли, конечно же, в войну. Зимой строили крепости из снега, делились на «наших» и «фрицев». И воевали - снежками, и мёрзлыми конскими «яблоками». И с гор катались: «поездом» связывали санки и мчались до самой реки.
Когда из газет мы узнали о подвиге Зои Космодемьянской, то все повально стали бегать босиком по снегу - испытывали себя. Взрослые, конечно, об этом не знали, только удивлялись, как это мы умудрились все разом простудиться.
Летом строили в лесу на горке «штаб». И тут уже всё было «всерьез»: разведчики, радисты, подрывники, санитарки. У меня была белая сумка с красным крестом. Играли и «в партизан», и «в пехоту», и «в моряков». Причем одна игра могла продолжаться несколько дней.
…Вспоминаю длинные зимние вечера. Жгли лучину на шестке, где вытяжка из русской печки. Собирались все на кухне, разговаривали, вспоминали разные случаи из довоенной жизни, чаще весёлые, смешные. Рассказывали содержание прочитанных в разное время книг. А мы, дети, рассказывали о своей школьной жизни, читали выученные стихи, нас проверяли на устный счёт, таблицу умножения, загадывали разные задачи и загадки. Мой двоюродный братик Володя очень хорошо пел; помню жалобную песню о маленьком партизане, который погиб в неравном бою, а его мать, поседевшая от горя, отомстила фашистам. Вовка, такой маленький, стоит на табуретке и нежным детским голоском поет о жестокой войне. Все слушают и плачут. У меня с тех пор остались две тетрадки с гордым названием «Альбом» - эту моду мы взяли у взрослых девушек. В тетради моим детским почерком записаны разные песни, которые в те времена пели похудевшие, усталые женщины. Это были не те песни, которые пели в кино и по радио. Это были какие-то песенные рассказы о войне - не всегда складные, но очень душевные народные песни:
Ты сейчас сидишь передо мною,
Но другие мысли у меня.
Может, завтра раннею порою
Мне седлать буланого коня.
Может, там, вдали за полустанком,
Разгорится небывалый бой.
Потеряю я свою кубанку
С молодой кудрявой головой.
И когда, желанная подруга,
Ты коня увидишь у ворот,
Вспомнишь ты про ласкового друга,
Но к тебе он больше не придет.
Было о чём петь и о чём плакать! В апреле 1943 года в госпитале г. Рыбинска умер от ран мой отец Овсицер Леонид Михайлович, младший лейтенант 1244 стрелкового полка 374 стрелковой дивизии. 5 июля 1943 года, в первый день битвы на Курской дуге, погиб мамин брат Ганенко Николай Афанасьевич, 1919 года рождения, политрук 17 кавалерийского полка 21 кавалерийской дивизии. 5 февраля 1944 года погиб в Эстонии двоюродный брат мамы Ганенко Борис Дмитриевич, 1922 года рождения, рядовой 65 стрелкового полка, 43 стрелковой дивизии. И это только самые близкие, родные люди! А всего из Мишелёвки погибли на фронтах Великой Отечественной войны около 500 человек. Было о ком плакать.
(Воспоминания Ганенко Галины Леонидовны, моей мамы)
Подписывайтесь на мой канал, не забывайте про лайки, пожалуйста