"В ней не было ничего человеческого, - срывающимся голосом поведал он набегающим волнам. - Призраки…они хоть когда-то были людьми. А эта тварь в стене…эта тварь…"
Всем привет😁
Я хочу рассказать вам о потрясающем рассказе Стивена Кинга под названием "1408"! Повесть пропитана кошмаром на грани безумия, запахом живого отельного номера и душами предыдущих постояльцев.
Стивен Кинг напугает вас до мокрых от пота ладошек и колотящегося сердца, так что теперь придется более избирательно подходить к выбору гостиничных комнат в сезон отпусков.
О чем рассказ?
История берет начало с появления в дверях отеля "Дельфин" Майка Энслина - автора романов ужасов о призраках и мертвецах ("Десять ночей на кладбищах с призраками", "Десять ночей в десяти домах с призраками" и тд).
Майк обрел популярность и безбедную жизнь благодаря своим произведениям, но он никогда не относился серьезно к выбранной им тематике. Мужчина довольно скептично подходил к своим книгам, прекрасно понимая, что не всегда то, во что ты искренне веришь, может тебя прокормить и дать крышу над головой.
Вот его мысли о собственных книгах, всплывшие во время разговора с управляющим отеля, куда он приехал, чтобы написать очередную захватывающую историю о ночи в таинственной комнате под номером 1408⬇️
"- Я прочитал одну… как вы их называете? Эссе? Байки?
Майк называл их счетоплательщиками, но не собирался говорить об этом вслух, под запись. Даже если эту запись делал его мини-диктофон."
"- А встревожило меня… более того, напугало… вот что: я читал книгу интеллигентного талантливого человека, абсолютно не верящего в написанное им самим.
Это не совсем так, подумал Майк. Он написал, возможно, два десятка историй, в которые верил, но опубликовал лишь несколько. Он написал множество стихотворений, в которые верил в свои первые восемнадцать месяцев в Нью-Йорке, когда голодал на нищенское жалованье в "Виллидж войс". Но разве он верил в безголовый призрак Юджина Рилсби, шагающий под лунным светом по брошенному фермерскому дому в Канзасе? Нет. Он провел ночь в этом доме, устроившись на грязном вздувшемся линолеуме кухни, и не увидел ничего страшнее двух мышек, пробежавших вдоль плинтуса. Он провел жаркую летнюю ночь в развалинах трансильванского замка, где вроде бы правил Влад Цепеш, но из всех вампиров на встречу с ним явились, правда, в большом количестве, лишь европейские комары. Когда же он заночевал на могиле серийного убийцы Джеффри Дамера, белая, в кровавых потеках, размахивающая ножом фигура возникла перед ним в два часа ночи, но смех друзей привидения выдал его, да и сам он особо не испугался. Он мог отличить подростка, закутавшегося в простыню и размахивающего резиновым ножом, от настоящего призрака. Но Майк Энслин не собирался рассказывать все это Олину. Он не мог позволить себе…"
Майк Энслин приехал в "Дельфин" с четкой целью - написать свой следующий роман о призраках в жутком отдельном номере, где за 68 лет погибло в общей сложности 42 человека! 12 несчастных покончили с собой, а остальные 30 умерли от самых что ни на есть естественных причин. Только вот до посещения "Дельфина" никто из них не жаловался на здоровье.
Управляющий отеля мистер Олин попытался отговорить писателя оставаться на целую ночь в этой злополучной комнате. Кстати, в номере "1408" не только погибают люди, но и барахлит техника, часто нет связи. Несмотря на то, что туда почти никого не заселяют, номер регулярно убирают, чтобы поддерживать чистоту и порядок.
Майк был решительно и довольно критично настроен на свой визит, так что мистеру Олину не оставалось ничего, кроме как проводить мужчину до комнаты "1408", где как раз недавно у одной из горничных случился сердечный приступ (она выжила, если я не ошибаюсь).
Мистер Олин поднялся с писателем до нужного этажа, но дальше не пошел и в номер заходить не стал, чтобы не рисковать лишний раз.
Вот Майк и остался один на один с табличкой "1408", не решаясь заходить. Что же его остановило?
Странности начались уже со входной двери, которая выглядела то кривой, то ровной.
"Проблемы с 1408-ым начались даже до того, как он вошел в номер.
Взглянув на дверь, Майк увидел, что она перекошена.
Перекошена не вся, лишь малая ее часть, слева. Этот перекос напомнил ему фильмы ужасов, в которых режиссер пытался показать психическое заболевание одного из героев, наклоняя камеру в ту или другую сторону. За первой ассоциацией последовала другая: дверь на корабле во время сильной качки. Она наклоняются вперед и назад, вправо и влево, пока голова не начинает идти кругом, а к горлу не подкатывает тошнота. У него таких ощущений вроде бы не было, совсем не было, ну…"
Майк зашел в комнату и сразу же начал осматривать ее, чувствуя бурление тошноты в животе. Майк еще перед входом включил свой писательский диктофон, чтобы записывать все происходящее и свои эмоции от этого, так что он профессионально стал описывать номер.
На письменном столе Энслин нашел коробок спичек с изображением отеля, стены были украшены картинами: на первой была элегантная женщина, облаченная в платье 1920-ых годов, на второй фруктовый натюрморт, а на третьей парусник, скользящий по волнам.
У Майка появилось мерзкое ощущение, что прямо за картинами обитают черви, что фрукты на самом деле лишь выглядят свежими и полными сока, а на самом же деле они кишат гнилостными червями.
"И так они провисели долго, двух мнений тут быть не может, - думал Майк. - Если я сниму их со стен, то увижу за ними более темные, не выцветшие участки обоев. Может, полезут и какие-нибудь жучки-червячки, как бывает, если выворачиваешь из земли камень".
Он и сам не знал, откуда взялась эта шокирующая и отвратительная мысль, но перед его мысленным взором возникли слепые белые черви, как гной, выползающие сквозь прямоугольники обоев, прикрытых картинами."
Энслин стал подозревать, что это мистер Олин зло шутит над ним. Возможно, в номер запустили некий газ, что влияет на восприятие?
"Во всем виноват Олин, - подумал Майк. - Именно этого он и добивается. Как следует накрутил. Завел. Как бы он смеялся, если б видел меня в этот момент. Как…"
И тут до него дошло, что Олин, возможно, видит его в этот самый момент. Майк оглядел коридор, не заметив, что головокружение и тошнота исчезли, как только взгляд сместился от двери. У потолка, слева от лифтов, увидел то, что и ожидал: камеру внутреннего наблюдения."
Далее Майк увидел меню отеля с довольно странными названиями блюд. Сначала они были просто нечитабельными, но затем и вовсе начали меняться в языке: слова были французскими, затем русскими, а в конце итальянскими.
"Тем не менее, он уже держал меню в руке. Увидел, что оно на французском, и хотя прошли годы с тех пор, как он изучал этот язык, понял, что одно из блюд, предлагавшихся на завтрак - птицы, запеченные в дерьме.
"Французы могут есть и такое", - подумал он и безумный смех сорвался с его губ.
Он закрыл глаза, открыл.
Французский язык сменился русским.
Закрыл глаза, открыл.
Русский сменился итальянским.
Закрыл глаза, открыл.
Меню исчезло."
Все это время писатель чувствовал тошноту и головокружение, будто он находится на борту корабля, идущего сквозь сильный шторм. Обои стали походить на ощупь на мертвую кожу, покрывало кровати тоже не рождало восторга. Каждое прикосновение к этой комнате вызывало ужас у Майка, словно он трогает труп не первой свежести.
Тут картины стали двигаться, женщина из прошлого века начала раздеваться, некоторые фрукты исчезли с натюрморта, а те, что остались, начали светиться отвратительным желто-оранжевым цветом.
Среди людей на паруснике Майк узнал Кевина О`Мойли, который когда-то стал первой жертвой номера.
На тумбе Энслин обнаружил часы, отсчитывающие время, которое писатель должен пробыть в комнате. Мужчина попытался позвонить по телефону, но вместо гудка услышал кошмарный голос самого отеля.
"Гудка он не услышал. Зато в трубке раздался хриплый голос: "Это девять! Девять! Это девять! Девять! Это десять! Десять! Мы убили всех твоих друзей! Все твои друзья уже мертвы! Это шесть! Шесть!"
С нарастающим ужасом Майк вслушивался не в голос, а в заполняющую его пустоту. То был голос не машины, не человека - самого номера. Это неведомое изливалось из стен и пола, говорило с ним по телефону, и не имело ничего общего ни с призраками, ни с паранормальными явлениями, о которых ему доводилось читать. Он столкнулся с чем-то совершенно чужим, рожденным не на Земле.
"Нет, его пока еще нет…но это нечто приближается. Оно голодно, а ты - обед".
Майк слышал голос отельной твари прямо из стен, голос заполнил все его существо и чуть не убил хрупкую человеческую душу. Все пространство было освещено неземным светом, напоминающим пламя и закат невероятной красоты одновременно.
Мужчина бы погиб, как и остальные постояльцы номера 1408, но тут ему пришла гениальная и отчаянная мысль из самой глубины подсознания: Энслин достал те самые спички с тумбочки и поджег свою синтетическую гавайскую рубашку.
"Голова прочистилась, сильный запах серы и поднимающийся от горящей рубашки жар тому поспособствовали, но в гостиной по-прежнему присутствовали безумные мавританские мотивы.
Языки пламени, начавшие лизать подбородок, оборвали мысль. Жар горящей рубашки вернул его в реальный мир, и, учуяв запах загоревшихся на груди волос, Майк вновь рванулся по ковру к двери в коридор. Стены с жужжанием завибрировали. Желто-оранжевый свет достиг пика яркости, словно чья-то рука до предела повернула невидимый реостат. На этот раз, когда он добрался до цели и повернул ручку, дверь открылась. Словно нечто потеряло всяческий интерес к горящему человеку, возможно, не любило жареного мяса."
Огонь разбудил и отрезвил Майка своей горячей пощечиной, дверь открылась, и писатель смог вырваться из лап комнаты.
В коридоре горящего постояльца комнаты "1408" увидел Руфус Диаборн, проживавший в соседнем номере. Коммивояжер опрокинул свое ведерко со льдом прямо на Майка, пытаясь потушить пламя, что у него и вышло. Он спас Майка Энслина, а затем чуть сам не попался на уловки комнаты.
Руфуса привлек прекрасный свет, исходящий из номера, его магнитом потянуло туда. Свет напомнил коммивояжеру австралийский закат, который он видел во время поездки с братом по Великой австралийской пустыне.
"Диаборн поднял голову, и ему показалось… безумие, конечно, но показалось, что комната, из которой выбежал мужчина, заполнена светом австралийского заката, горящим светом пустыни, где могли жить существа, никогда не попадавшиеся на глаза человеку. Он был ужасен, этот свет (как и низкое гудение, похожее на то, что слышится около линии электропередачи), но зачаровывал. Ему захотелось войти в распахнутую дверь. Посмотреть, что за ней."
Диаборн сделал первые шаги по направлению к комнате, но его остановил пришедший в себя Майк.
"Возможно, Майк тоже спас жизнь, Диаборну. Заметил, как Диаборн поднимается, словно потерял к нему, Майку, всякий интерес, а на его лице отражается полыхающий, пульсирующий свет, идущий из номера 1408. Он запомнил это даже лучше самого Диаборна, но, разумеется, Руфусу Диаборну не пришлось поджигать себя для того, чтобы выжить.
Майк схватил Диаборна за штанину.
- Не ходите туда, - просипел он. - Вы оттуда не выйдете.
Диаборн остановился, посмотрел на красное, в волдырях лицо лежащего на ковре мужчины.
- Там призраки, - добавил Майк и, словно эти слова были заклинанием, дверь в 1408-ой захлопнулась, отсекая свет, отсекая гудение."
После пережитого в номере Майк перенес несколько операций по пересадке коже и долгий период восстановления.
Кстати, диктофон с записью всего произошедшего в номере сохранился, хоть и немного обуглился в результате пожара. Писательский инструмент хранился у агента Майка по имени Сэм Фарелл. Сэм послушал записи и был довольно напуган услышанным.
Диктофон записал бред Энслина, речь была спутанной и обрывочной, что не давало полной картины ужаса, что пережил писатель в номере отеля "Дельфин".
Майк довольно долгое время мучился от кошмаров и голоса твари из стены, а вечерами он закрывал шторы, так как не мог переносить закатного света.
"А когда ясным вечером солнце скатывается к горизонту, он закрывает все жалюзи и шторы. Сидит в темноте, пока часы не подсказывают ему, что день полностью сдал вахту ночи, светлой полоски не осталось даже там, где земля встречается с небом.
Его глаза не выносят закатного света.
Желтого, переходящего в оранжевый, как свет в австралийской пустыне."
Вот так закончилась история скептика Майка Энслина, которого тварь заставила поверить в призраков и свет из иного мира!
Меня этот рассказ пугает каждый раз натуралистичностью описываемого бреда, который переживал Майк. Его дикие фразы, записанные на диктофон с полной серьезностью, головокружение и оживающая с каждой минутой комната.
Я впечатлилась будничным тоном повествования и реалистичностью эмоций мужчины, сходящего с ума.
А какие впечатления от рассказа у вас? Читали ли вы его? Вы бы остались в таком номере?
Напишите в комментариях свои мысли, я буду рада обсудить!😉