Лоба пришла на игры Апекс, чтобы отомстить. Отомстить симулякру, убившему ее родителей. И по дороге наворовать все то, что плохо лежит. Каково же было ее недовольство, когда в очередном матче ее распределили с тем самым симулякром, Ревенантом, в одну команду!
Она злобно прищурилась, но выиграть ей хотелось сильно, поэтому девушка решила на время поумерить свою ненависть. Однако она не собиралась делать вид, будто ей все равно, и уж тем более не собиралась любезничать с ним.
Когда они спрыгнули с летающего корабля на арену и залутались, она ничего ему не сказала. Когда они воевали с вражеским отрядом, Лоба все еще не разговаривала с Ревенантом. Октейн, что был с ними в команде третьим, старался делать вид, что не понимает, что к чему. Ему не было интересно, главное, лишь бы их препирательства не мешали выиграть. А Лоба правда старалась, чтобы они не мешали. Но стараться и делать — разные вещи.
Разобравшись с очередным отрядом, в доме девушка открыла бутик черного рынка. Ревенант, взяв оттуда R-99, усмехнулся ей:
— Спасибо, Лоба.
Она скривилась:
— Не смей говорить со мной, демонио.
Октейн, быстро залутавшись, решил сделать вид, что хочет размяться и осмотреться, и стал бегать кругами по краям все уменьшающегося кольца, не желая слушать их ругань. Лоба нахмурилась: ей не хотелось оставаться наедине с этим монстром. Но выбора особого не было. Она закрыла магазин и гордо вышла из дома, желая поскорее найти последний отряд и расстрелять его. Ей не терпелось выиграть и перестать сотрудничать с Ревенантом. Симулякр, как назло, пошел за ней следом.
— Хватить преследовать меня! — зашипела Лоба, размахивая своей тростью с ручкой, отделанной под голову волка.
Ревенант отозвался с привычной уничижительной усмешкой:
— Мы в одной команде, Лоба. Так что придется потерпеть.
Тут они услышали по связи охающего Октавио:
— Враги! Меня вырубили!
— Черт возьми! — Лоба достала из-за спины «Преданность» и побежала туда, где, судя по карте, находился Октейн. Ревенант — за ней. Они спрятались за камнем и стали выглядывать оттуда: Октейн, раненный, ползал вокруг троих человек из вражеского отряда: Гибралтара, Крипто и Ваттсон. Блондинка направила «Мастифф» прямо ему в спину, собираясь прикончить, когда Лоба стала палить по ним из «Преданности», отчего врагам пришлось спрятаться за стеной ближайшего дома.
— Нужно поднять его, — пробормотала Лоба скорее себе самой, нежели Ревенанту. Она снова высунулась из-за камня, проверила, не видят ли ее враги и подбежала к Октавио, начиная реанимировать его. — Вставай, все будет хорошо.
Тут из-за стены дома вышел Крипто и направил ей в лицо пистолет-пулемет. Но прежде чем он успел сделать хоть один выстрел, перед Лобой встал Ревенант и направил оружие на него в ответ, так что на Крипто посыпался град пуль. Парень, бездыханный, рухнул на землю рядом с Лобой.
— Лидер по убийствам убит, — раздался голос комментатора.
— Я убил лидера по убийствам, — услышала девушка самодовольный голос Ревенанта.
Лоба наконец реанимировала Октейна и встала, смотря в желтые горящие глаза симулякра.
— Ты мог выстрелить и из-за камня, — сказала Лоба. — Что, если бы и тебя вырубили? Я не собираюсь тащить ваши костлявые задницы до победы одна!
— Ради некоторых не жалко и жизнью рискнуть, — проговорил в ответ Ревенант, перезаряжаясь. Лоба нахмурилась, не понимая смысла этой фразы. Что этот чертов демон имеет в виду? Едва только она расслабилась, как к ним вышли и остальные двое членов отряда. Гибралтар прицелился из «Евы-авто» прямо в девушку:
— Будете знать, как убивать наших! — сказал он, стреляя. Лоба словно в замедленной съемке видела, как Ревенант закрыл ее собой, получив в грудь заряд из оружия и рухнув на землю радом с ней. Она посмотрела ему в широко раскрытые глаза, и повернулась к Гибралтару.
— Что ты сейчас сделал?! — пророкотала она. Лоба увернулась от следующего выстрела и изрешетила мужчину. Потом перезарядилась и сказала, смотря на то, как он ползает у ее ног, держась за рану на животе: — Никто, повторяю: НИКТО не смеет убивать его. Ревенант — мой.
Она поворачивается и расстреливает Ваттсон, потом выбрасывает оружие прочь. Голос комментатора объявляет:
— Чемпионы Апекс определены.
Октейн, что все это время только и делал, что использовал аптечки и ячейки щита, сказал:
— Ничего себе, эрмано, это было быстро! Да мы отличная команда!
— Если бы ты поменьше жрал свои батарейки и помог мне, то было бы еще быстрее, — съязвила Лоба.
Она наклонилась к Ревенанту и посмотрела на него. Симулякр усмехнулся:
— Как жаль, что выстрелила не ты, верно?
— Я с тобой еще не закончила, демонио, — перебила его девушка, всаживая ему шприц в сердце. Реанимировав его, она гордо встала для общей победной позы. Никто не смеет убивать Ревенанта. Никто, кроме нее самой.
После победы и интервью чемпионов оставили вместе. Вернее, Октейн остался с репортерами, чтобы сделать побольше голоспреев со своими фанатами, и рассказать всем, какой неоценимый вклад сделал в победу. Лоба и Ревенант же остались вдвоем в комнате для отдыха победителей, в которой находились диваны и экраны, показывающие наиболее яркие моменты из недавнего матча. Когда Лоба увидела, как показывают ту самую сцену, где Ревенант закрывает ее собой от пуль, то повернулась к симулякру:
— Почему ты сделал это?
— Потому что хотел защитить, — ответил он, стоя у стены и прожигая девушку взглядом. Лоба подошла к нему:
— Знаешь ведь, что я не это имела в виду. Ревенант смеется:
— Знаю. Поэтому и не отвечаю.
— Я серьезно. Скажи мне. Я хочу знать, почему тот, кто убил мою семью, спас меня. Ревенант сделал к ней шаг, так что оказался в полуметре от девушки, и сказал:
— Потому что только рядом с тобой я чувствую, что все еще живу. Он посмотрел на свои металлические руки и продолжил:
— После того как я понял, во что меня превратили, то не раз уже мечтал умереть, чтобы покончить со всем. Лишь месть заставляла меня держаться, но ты… Когда ты рядом, я вспоминаю, каково это: действительно быть живым. Хотеть жить.
Ревенант вдруг кладет руки на стену за Лобой, так что она оказывается в ловушке. Та щурится, понимая, к чему тот клонит:
— О чем ты говоришь, демон? Он чуть наклоняет голову вбок:
— Я люблю тебя, Лоба.
Та вжимается в стену: что за чушь он несет! Видимо, симулякр сломался. Или окончательно поехал крышей. Потому что то, что он говорит, абсолютно лишено смысла. Хотя, учитывая, что Ревенант всегда был очень странным, можно поверить и в то, что он мог влюбиться в нее. Едва Лоба допустила эту мысль, как по всему ее телу прошла волна отвращения. Она оттолкнула Ревенанта со словами:
— Не приближайся ко мне! Если ты настолько сошел с ума, что посмел полюбить меня, то я — нет. Я ненавижу тебя! Меня раздражает даже твой голос!
Она отошла от него, сложив руки на груди. Ревенант повернулся к ней.
— Неужели ты думаешь так на самом деле? — проговорил он своим низким голосом. — Неужели ты спасла меня от смерти именно потому, что так сильно ненавидишь? — он смеется. — Я не верю, что ты настолько поверхностна.
Он подходит к Лобе, протягивая худые руки навстречу девушке:
— Я не могу жить без тебя, а ты — без меня. Мы ведь созависимы. Как бы больно нам не было, мы не можем друг без друга.
Лоба хватает его за руки и отводит их от себя, мотнув головой:
— Нет. Это не так. Ты для меня не значишь ровным счетом ничего… Но собственный голос вдруг кажется ей неубедительным и жалким. Она поднимает голову, смотрит на него и говорит почти что в отчаянии: — Как… как я могу тебя простить? После всего, что ты сделал?
Ревенант наклоняется к ней, кладя холодные жесткие руки девушке на плечи: — Ты не должна меня прощать. Должна лишь только любить, — шепчет он.
Лоба сжимает руки в кулаки. Она не может разобраться, чего сейчас хочет больше: ударить его или обнять. В итоге останавливается на том, что прикладывает ладонь к его лицу, нежно поглаживая наманикюренными пальцами острые скулы симулякра. Ревенант тянется к ней, и их губы соприкасаются. На ощупь губы Ревенанта такие же безжизненные, как и на вид, но Лобе почему-то это даже нравится. Она кладет ладони ему на металлические бедра. Ревенант же одной рукой обвивает ее талию, а другой касается ее тонкой шеи. Лоба чуть отстраняется, чтобы посмотреть в его большие золотые глаза. Зачем он рассказал ей о своих чувствах? Было бы намного проще, если бы этого не случилось и она могла бы дальше сосредоточенно думать только о своей мести, не обдумывая то, почему так и не может ее осуществить. А не может она потому, что не безразлична к судьбе этого монстра. Да, пусть он — бездушный робот-убийца, но зато он ЕЕ бездушный робот-убийца.
— Знаешь, а Октейн верно подметил, — произносит внезапно Лоба, кладя руки Ревенанту на плечи, — Мы с тобой отличная команда, демонио.
Симулякр глухо смеется и притягивает ее к себе поближе.
— Наконец этот мешок с костями сказал хоть что-то путное. Лоба усмехается, берет его лицо в руки и снова целует.
Что ж, видимо, на Играх можно получить что-то большее, чем драгоценности и почет. И даже большее, чем месть. Например, ту же любовь. Пусть и не совсем такую, какую ожидаешь.
