Это был день, когда власть, думая только о своём спасении, бросила город на произвол судьбы. Многое, что связано с этим днём всё ещё держится под замком, документы по обороне Москвы не рассекречены.
Судьба Москвы, как ни странно решалась не в декабре, когда советские войска перешли в контрнаступление, а в октябре, когда немцы могли войти в город и многие в панике бежали, или готовились встретить немцев с хлебом солью.
Объявление эвакуации
Всё зависело от Сталина, а он решил, что город удержать не получится.
15 октября он собрал Политбюро и сказал, что всем надо эвакуироваться тотчас же, то есть 15 октября. Сам он сказал, что уедет на следующий день – 16 октября. Ещё 9 октября им же было дано распоряжение подготовить к взрыву основные промышленные предприятия и другие важнейшие объекты города. На следующий день Сталину был представлен список 1119 предприятий Москвы и Московской области, которые надо было вывести из строя.
10 октября взрывчатые вещества были доставлены на предприятия, взрывные команды ожидали приказа. Все сапёрные работы проводились тайно, чтобы москвичи не помешали подрывникам, руководили работами чекисты.
Когда Сталин объявил, что руководство страны должно покинуть город весть об этом немедленно разнеслась по Москве, на окраинах города уже была слышна артиллерийская канонада, чиновники решили, что немцы вот-вот возьмут город и тогда началось нечто неописуемое.
Захватив семьи и личное имущество, начальники побежали из Москвы, бросив огромный город на произвол судьбы.
Сразу стала ясна слабость сталинского аппарата и трусость людей, которых он выдвинул на большие посты.
В городе нормальная жизнь прекратилась, утром 16 октября впервые не открыли станции метро. С третьего контактного рельса сняли напряжение, поступил приказ демонтировать и вывести из строя всё оборудование метрополитена, трамваи и троллейбусы тоже частично не вышли на линии, директоры трамвайных депо доложили своему начальству, что к ним прибыли военные сапёры, чтобы заминировать оборудование.
Немцы были уже в Одинцово – дачный район в 25 километрах от Москвы, связь с фронтом была потеряна. Берия приказал выдать рабочим месячную зарплату, а продукты из магазинов раздать населению, чтобы врагу не достались.
Спасайся, кто может!
Многие начальники, загрузив служебные машины вещами и продуктами пробивались через контрольные пункты или объезжали их и устремлялись на Рязанское шоссе.
Люди увидев, что начальники грузят своё имущество и бегут, поняли, что Москву не сегодня завтра сдадут. Приказ об эвакуации спровоцировал панику. Многие в страхе бросились на Казанский вокзал и штурмовали уходившие на восток поезда.
Вышедшие на линию трамваи были переполнены, кое кто устроился на крышах, масса людей, нагруженных скарбом в тележки и детские коляски обречённо двигалась в сторону Ярославского и Казанского вокзалов.
Было полное отсутствие информации, власть занятая собственным спасением, забыла о народе.
Во второй половине дня 16 октября начался хаос в городе. Разбивали витрины магазинов, вскрывали двери складов.
Начальник московского управления НКВД старший майор госбезопасности Журавлев докладывал своему начальству:
"16 октября 1941 года во дворе завода "Точизмеритель" имени Молотова в ожидании зарплаты находилось большое количество рабочих. Увидев автомашины, груженные личными вещами работников Наркомата авиационной промышленности, толпа окружила их и стала растаскивать вещи. Разъяснения находившегося на заводе оперработника Молотовского райотдела НКВД Ныркова рабочих не удовлетворили. Ныркову и директору завода рабочие угрожали расправой»…
«На Ногинском заводе № 12 группа рабочих напала на ответственных работников одного из главков Наркомата боеприпасов, ехавших из города Москвы по эвакуации, избила их и разграбила вещи".
"На заводе № 8 около тысячи рабочих пытались проникнуть во двор. Отдельные лица при этом вели резкую контрреволюционную агитацию и требовали разминировать завод. Отправлявшийся с завода эшелон с семьями эвакуированных разграблен».
В Мытищинском районе толпой задержаны автомашины с эвакуированными семьями горкома партии. Остановлены девять машин. Вещи с машин сняты. Выслана одна рота истребительного батальона. По городу расставлены патрули.
На заводе № 58 со стороны отдельных рабочих имели место выкрики "Бей коммунистов". Рабочие были впущены в минированные цеха для получения зарплаты. Узнав, что они находятся в минированных цехах, рабочие подняли скандал. Завод получил от Ростокинского райкома ВКП(б) распоряжение продолжить работу, но большинство рабочих в цехах не остались".
У начальства был транспорт: самое высокое драпало в заграничных лимузинах с сигнальными рожками, начальство пониже в «эмках», более мелкое в автобусах, машинах «скорой помощи», грузовиках, нагруженных никелированными кроватями, кожаными чемоданами, коврами.
Простые люди, одетые кто в чём, с мешками наперевес, шли пешком на восток и вели за собой детей.
В Москве тем временем продолжалось мародёрство, грабили магазины, сберкассы, банки. Из некоторых окон на проезжую часть выбрасывали сочинения классиков марксизма-ленинизма.
Далеко не все хотели бежать
Некоторые считали, что после ужасов 1937-го уже ничего хуже быть не может. На коммунальных кухнях обсуждали, что в Киеве, наутро, после вступления немцев, уже было правительство, то же будет и в Москве, правительство возглавит профессор Ильин, высланный в 1922 году в Германию.
Больницы и поликлиники в этот день не работали, а вот парикмахерские были перегружены, "дамы" выстраивались в очередь на тротуарах. Немцы идут - надо прически делать".
Были взрослые, которые жгли партбилеты, школьники, прятавшие пионерские галстуки, домохозяйки, готовившие лучшие наряды, чтобы встречать «культурных немцев». Но все они составляли меньшинство.
Ни один голос не призвал к порядку
Писатель Аркадий Первенцев записал в дневнике:
"В ночь под 16 октября город Москва был накануне падения. Если бы немцы знали, что происходит в Москве, они бы 16 октября взяли город десантом в пятьсот человек. Сотни тысяч распущенных рабочих, нередко оставленных без копейки денег сбежавшими директорами, сотни тысяч жен рабочих и их детей, оборванных и нищих, были тем взрывным элементом, который мог уничтожить Москву раньше, чем первый танк противника прорвался бы к заставе. Да, Москва находилась на пути восстания! И 16 октября ни один голос не призвал народ к порядку".
Вечером 16-го и весь день 17 октября во многих дворах пылали костры, люди рвали и жгли труды Ленина, Маркса и Сталина, выбрасывали портреты и бюсты вождя в мусор. По улитам летали, разносимые ветром клочья рваных документов.
Областное управление НКВД докладывало: "17 октября в Бронницком районе в деревнях Никулино и Торопово на некоторых домах колхозников в 14 часов были вывешены белые флаги. На место послан оперативный работник. В деревнях Петровское, Никулино, Свободино и Зеленое наблюдаются попытки отдельных колхозников разобрать колхозный скот, подготовленный к эвакуации".
Зачем-то решили уничтожить документы, относящиеся к электричеству, служащие рвали и жгли карточки абонентов, которые ничего секретного из себя не представляли. В Москве числилось 940 тысяч счётчиков, на каждый было несколько карточек, впоследствии невозможно было посчитать плату, начиная с сентября.
Бросили секретные документы
Секретариат горкома и обкома партии распорядился вывезти их из Москвы учётные карточки всех членов и кандидатов в члены ВКПб, протоколы заседаний бюро, пленумов горкомов, райкомов, МК и МГК ВКП(б), протоколы районных партийных собраний и собраний партактива, документы секретной переписки и учетные карточки членов ВЛКСМ.
Однако сотрудники обкома и горкома убежали из столицы, прихватив только свой багаж, а секретные документы их мало интересовали, они были брошены на Курском вокзале.
18 октября заместитель наркома внутренних дел Иван Серов доложил Берии: "Сегодня, в 15 часов, при обходе тоннеля Курского вокзала работниками железнодорожного отдела милиции было обнаружено тринадцать мест бесхозяйственного багажа. При вскрытии багажа оказалось, что там находятся секретные пакеты МК ВКП(б), партийные документы: партбилеты и учетные карточки, личные карточки на руководящих работников МК, МГК, облисполкома и областного управления НКВД, а также на секретарей райкомов города Москвы и Московской области".
Если бы эти документы попали в руки гестапо, все коммунисты были бы обречены на уничтожение, но сотрудникам партаппарата важнее было спасти свою шкуру, вечером 17 октября они были уже в Горьком, а Москва была брошена на произвол судьбы.
Трусость и паника
Из докладной записки Серова:
"Из 438 предприятий, учреждений и организаций сбежало 779 руководящих работников. Бегство отдельных руководителей предприятий и учреждений сопровождалось крупным хищением материальных ценностей и разбазариванием имущества. Было похищено наличными деньгами за эти дни 1 484 000 рублей, а ценностей и имущества на сумму 1 051 000 рублей. Угнано сотни легковых и грузовых автомобилей".
Заведующий организационно-инструкторским отделом горкома партии представил Щербакову записку: "О фактах уничтожения партийных билетов 16–17 октября сорок первого в Москве": "Уничтожение партийных документов имело место не только в прифронтовых районах… Всего выявлен 1551 случай уничтожения коммунистами своих партийных документов. Большинство коммунистов уничтожили партдокументы вследствие трусости в связи с приближением фронта".
Паника охватила даже аппарат ЦК, где не было оставлено ни одного работника, столы взломаны, переписка разбросана, совершенно секретный материал вынесен в котельную для сжигания и оставлен кучами – не успели сжечь, торопились.
Секретарь Союза писателей СССР Александр Фадеев докладывал, что автор слов песни "Священная война" Лебедев-Кумач привез на железнодорожный вокзал две машины вещей, не мог их погрузить в течение двух суток и "психически помешался", по воспоминаниям близких он, увидев панику на вокзале, сорвал с пиджака орден и швырнул его в портрет Сталина со словами: "Что же ты, сволочь усатая, Москву сдаешь?!" впоследствии он был помещён в казанскую психиатрическую больницу НКВД, откуда вышел весной 1942 года.
Неимоверными усилиями и беспощадной жестокостью с паникой удалось справиться, имевшие место события предпочли не раздувать и забыть. В историю эти страницы вошли как героическая оборона Москвы.
Дорогие читатели, а что думаете вы по поводу происходивших событий?
Поделитесь вашими мыслями.