Продолжение.
Начало осмотра немного обескуражило Илью. Он только начал рассказывать, что его направил участковый, и что он практически поправился, как врач бесцеремонно взял его за язык, обернув тот марлевой салфеткой, сунул Илье в рот зеркальце, наподобие стоматологического, но с длинной ручкой. Хорошо, что Илья пришел натощак, а то пришлось бы переодеваться доктору. Но тот скомандовал:—Вдох!— непотребное действо купировалось,—а теперь скажите и-и-и.
Илья Николаевич, как ни старался взять ноту повыше, издал только хрип.
Доктор отложил зеркальце и стал его зачем-то тщательно протирать и рассматривать.
—Что там?—не выдержал Илья Николаевич и попробовал улыбнуться.
—Ничего... Хроническое воспаление. Курите давно?—и пока Илья кивал головой, ощупал его шею и обратил внимание на тот самый узелок .
Во время повисшей паузы врач написал направление.
Илья Николаевич в десятый раз достал бумажку:
В ООД на консультацию
Susp. c-r laringis.
Последний кусочек счастья свернутым окурком лежал на холодной пепельнице.
***
Поликлиника ООД областного онко диспансера поразила Илью Николаевича длинными очередями к кабинетам, ветхостью стен с облупившейся местами штукатуркой, протертым линолеумом и деревянными креслами похожими на те, которые стояли в деревенских клубах.
Илья Николаевич не мог и предположить, что онко больных так много. На секунду на душе стало чуть спокойнее, что он такой не один. Он даже попробовал заговорить с сидящим рядом щуплым, невзрачным человеком. Тот повернулся к Илье и что-то прочирикал неразборчиво, только языком и губами. У Ильи перехватило дыхание, он замолчал. Шея человека была обезображена грубым рубцом, кадык отсутствовал. Вместо него зияла дырка.
Врачи работали, не покладая рук, принимая одновременно по два, три человека из очереди. Так, пока Илья сидел в ЛОР кабинете и ждал , когда подействует "заморозка" и глотка онемеет, врач выписал несколько рецептов чирикающему человечку, который их взял с какой-то злобной покорностью.
Меж тем язык привычно обернулся марлей, только в этот раз его держал сам Илья, а врач длинными изогнутыми под прямым углом шипцами проник через рот в гортань и больно укусил Илью где-то в глубине шеи. Потом кусал ещё и ещё, пока удаленный окровавленный кусочек не удовлетворил его. Плоть тела Ильи Николаевича в пузырьке с формалином отправилась на исследование, а сам он с больничным , справкой-заключением ушел томиться домой в ожидании результата биопсии. Была подписана неразборчиво ещё одна рекомендация: при ухудшении госпитализация в дежурный ЛОР стационар.
"Куда ещё хуже?Какое ухудшение? —беспокоился Илья Николаевич: он же не при смерти."
Поднялся на свой пятый этаж он на лифте. Рыхловатый, с избыточным весом, пешком он поднимался с одышкой. Горло болело не сильно, а вот голос совсем пропал. Потревоженная опухоль отвечала нарастающим отёком тканей в самом узком месте гортани.
***
Боря был мужик рисковый. То есть, входил в группу риска развития алкогольной зависимости, как, впрочем, большинство мужского населения в то последнее десятилетие второго тысячелетия.
Боря выпивал. А что делать? Какое тело не ковырнет Борис скальпелем, – так кулёк, как кулёк – так бутылка коньяка или водки –продукт, известно, скоропортящийся..
А выпьет, как говорится и молод и холост.
Когда душа чего-то не добирала, Боря нащупывал номер, никогда не занятый и набирал его уже сам,
— Буду на углу в зелёной куртке, зовут Борис.
Кульки потоком неслись в ординаторскую. В последнее время они похудели, зато стали появляться конверты. Боря окутывал больных своим суровым обаянием с первого же осмотра. Вся его фигура внушала оптимизм и уверенность. Он садился напротив больного, клал свою пятерню на затылок и мощное тепло пронизывало больного. Пациенты чувствовали уверенную руку, пациентки, судя по покрасневшим лицам и учащенному дыханию, активно впитывали Борину энергетику.
Боря наводил рефлектором пучок света на больное место, которое надо удалить или исправить, и приступал к сеансу гипнотического воздействия, комментируя предстоящую операцию приятным, слегка грассирубщим баритоном,
—Ох, какая пер-регородочка!Придётся повозиться!
—Какие гипертр-рофированные миндалины!
—Как же вас, батенька, так угораздило нос сломать!—
и пациент уже готов нести кулёк хоть сейчас. Оперировал Боря легко и смело. Взять хоть трепанопункцию лобной пазухи.
Сверло ручной компактной дрели наматывает костную стружку передней стенки лобной пазухи до ощущения провала.
Куда провалился в пазуху или в мозг? У любого замрет сердце. Только не у Бори. Он уже вставляет в отверстие миллиметрового диаметра полую канюлю, напоминающую гвоздь. Вставляется с трудом.
Боря подбрасывает маленькую дрель, она делает оборот в воздухе. Боря ловит е ё над головой больного и одним движением вколачивает канюлю в отверстие. Вместо аплодисментов через канюлю из воспалённой пазухи поступает гной.
***
Боря сделал разрез, Виктор развел края раны.
Борис наконец добрался до подъязычной кости, откуда росла большая срединная киста шеи, когда в рану заглянул скучающий Славик,
—Заканчиваете? Родственники спрашивают,— спросил он и добавил:—Учтите, "магарыч" я уже взял!
Пятница - развратница. Устроились в дежурке.
— Кто дежурит сегодня?—Боря откупорил первую Smirnoff.
—Ольга и Петрович, —Славик резал буханку из раздатки,— справятся.
—А из сестёр?
—Сегодня возрастная бригада,—покривился Славик и быстро опрокинул стопку.
Подтянулись держащие чувствительные носы по ветру коллеги: Захарыч из пульмо отделения, иглорефлексотерапевт Костя.
Разговаривали за жизнь, платную медицину. Славик сыпал анекдотами.
За Смирновский последовал Распутин, потом что-то с коньячной этикеткой.
Зашёл Петрович, недовольно покрутил носом, спросил Костю про финансовый план.
Костя был новым, но очень нужным человеком. В его распоряжении был целый кабинет. Услуги Кости были уже платными, но народ, привыкший к бесплатной медицине, пока кабинет не жаловал, зато 96- градусный, на протирку иголок, Костя получал исправно.
Им догонялись уже в кабинете Кости, но уже по инерции втроём: возрастной Захарыч и Виктор компанию заблаговременно покинули.
—Оставим себя на завтра. Расходимся, —Костя потормошил осоловевшего Славика.
Борина натура же требовала необычного душа из приключений, маленького подвига и чего -нибудь запретного, разгоняющего кровь и добавляющего эндорфины в мозг.
—Горродской?—Борис наугад взял трубку одного из двух телефонных аппаратов. —Ключ оставь.
Петрович сел в перевозку рядом с водителем поеживаясь от прохлады осеннего вечера,
спустившегося на город.
Он не любил оперировать в другом лечебном учреждении. "А скорее всего придется. Отогенный менингит судя по всему. Не пошлёшь же Ольгу,—рассуждал он: —Хорошо, что пьяная компания разошлась. Опять накурили в дежурке".
Шофер включил фары. Свет скользнул по миниюбкам и колготкам в крупную сетку, выхватив из темноты стайку девиц, невольно задержавших взгляд водителя и его пассажира.
—Ночные бабочки!— прокомментировал водила со знанием дела.
—Когда дальнобойщиком работал, знаете, как мы их звали?
Петрович смысл названного слова не понял, но одобрительно хмыкнул.
—Теперь им лафа,—бывший дальнобойщик закончил свою мысль.
—В БСМП!—обозначил маршрут Петрович.
Окончание следует.©
