- И вы после этого меня не проверяли? – притворно удивился Мава. – Нужно исправить это недоразумение!
- Да ладно тебе, - засмеялся Рудольфо. – Ты же так переживал из-за языка! Именно с тобой у нас ассоциируется образ настоящего итальянца. Да, Товиль хотел несколько раз тебя поймать, но теперь он все понял…
Мава был очень счастлив. Ему хотелось узнать только одно: что представляет собой религия Кульбоискоципу? Этот вопрос не имел никакого практического значения.
- Не знаю, - вздохнул Рудольфо. – Вроде они продолжают культуру, обожествленную ими, причем конкретно этим узким кругом людей.
Мава ничего не понял…
Воскресенье началось с трех приятных событий. Первое – видеоурок увлек будущего эксперта и придал подготовке какое-то разнообразие. Второе – в субботу приедут «земцы» и дадут новогодний концерт! Мава надеялся, что на этот раз не отменят… О третьем, так же, как и о втором, сообщил Товиль:
- Сегодня в школе журналистики будет очень интересный капустник. Вспоминать достопримечательности Венеции тебе запрещено до сдачи экзаменов, а посещать культурные мероприятия можно! Пойдешь? Я возьму и команду, и твою невесту. Порфирий останется дома и присмотрит за Гошей. Ты согласен?
Мава с удовольствием согласился. Он еще ни разу не ходил в школу журналистики на какие-то мероприятия! Но все-таки по дороге в его голове звучало «земское» стихотворение… Нет, не «Проверка», а гораздо светлее, ведь сейчас он думал об Айне Гансовой и даже посмотрел фильм «Петербурженка Федорова», связанный с этим произведением… Это был первый фильм, который Мава Итшидо посмотрел во время подготовки к АГЭ и, к сожалению, предпоследний… А «земское» стихотворение называлось «Детская голубая мечта». Оно так же, как и «Проверка», может стать гимном… Действительно, лучше не бояться смерти, а вдохновляться мечтой! И мечта ясна – спасти мир от безработицы… нет, прежде всего искупить вину перед Топтыгиным, а потом, после экзаменов, Итшидо мечтал изложить эту историю всему свету творчеством и наглядным примером.
Капустник начался необычным образом. Подростки делали этюды по выдающимся произведениям изобразительного искусства. Одна группа оживила «Девятый вал». Мава сразу вспомнил, что не успевает выбрать новогодние подарки, ведь следующая неделя у него очень напряженная, но его отвлекла группа, тема которой – «Крик» Мунка. Показывали также очень много Ван Гога. Мава испытал странное ощущение. Раньше ему казалось, что он вспоминает какие-то несуществующие события из прошлого, но теперь в голову полезло будущее, которое и без особенностей конкретной личности еще не могло существовать на самом деле. Полез в голову и Врубель… Вдруг Итшидо понял, что он просто заснул, хотя спать ему обычно, несмотря на режим, не хотелось. Когда будущий эксперт проснулся, на сцене как раз показывали Врубеля… Значит, воспринимал что-то и с закрытыми глазами! Вдруг зашумели какие-то дети.
- Пусть замолчат! – прикрикнула какая-то дама. Ее лицо показалось Маве знакомым. Кажется, он разговаривал с ней сегодня. А с кем он сегодня мог разговаривать? И вдруг его осенило: это организатор программы! «Пусть замолчат» - судя по всему, название программы. Мава, который смотрел и украинское, и российское телевидение, старался не проводить аналогию с «Пусть говорят». Опасаться было нечего, но все-таки он переживал: а вдруг Рудольфо специально сбивает с толку? И, конечно, после разговора со старшим экспертом пропало всякое желание идти в церковь.
Может быть, и кричащие дети – постановка? Да! Подростки, обучающиеся в школе журналистики, должны были убедительными речами заставить их замолчать. Маве это вредно: он и без «Пусть замолчат» не слишком разговорчив. Но, к счастью, дети быстро успокоились и началась следующая часть концерта – фильм по стихам Барто. Живого участия подростков не было. На экране появились две девочки, рассказавшие «новость» о брошенном зайце. «Может быть, это только у меня ассоциации с Барто, - подумал Мава. – Нельзя себя выдавать!» Но следующие новости не вызывали никаких сомнений: шуточный выпуск новостей был посвящен именно Агнии Барто.
- Резиновая Зина, найденная в магазине, оказалась бракованной. В связи с этим просим сдать игрушку в специальный отдел, куда вчера прибыли мишка с оторванной лапой и бычок, получивший травму после падения с доски. Поскольку отдел переполнен, главный санитар нашего города и никому не известная Тамара перестали ходить парой. Если появятся и другие заболевшие или бракованные игрушки, обращайтесь в больницу к Тамаре, которая пока не успела получить профессиональное образование, поэтому работает только в крайних случаях. Вот и все наши новости на сегодня. Если кого-то интересуют причины отставания Тамары от подруги, смотрите интервью!
В интервью «Тамара» объясняла, что не смогла вовремя получить образование, потому что искала номерок в Большом театре. Дальше всё пошло совсем не по Барто… После балета номерок так и не был найден. Вообще-то, Тамару в такой ситуации нужно было оштрафовать, но работники театра поступили по-другому… Они заперли провинившуюся и добились отмены всех спектаклей на неопределенный срок. Чтобы работа театра возобновилась, Тамара должна была найти номерок. Только тогда ее выпустят… Другим лицам было категорически запрещено браться за поиски. Даже если кто-то совершенно случайно находил номерок на видном месте, он не имел права об этом говорить. Тамара провела в театре год и одиннадцать месяцев…
Эта странная история заставила Маву забыть о смехе, возникшем при первом узнавании образов из стихов Барто. Теперь не было почти ничего общего… О Большом театре у Мавы было совсем другое представление, потому что он там не был. Разве там могло такое произойти? Здесь действующими лицами уже не были игрушки… История очень напоминала реальную. Значит, действительно нужно изменить мнение о Большом театре. Да, история с Тамарой абсурдна даже для сна, но что-то плохое явно произошло и продолжает происходить. Итшидо знал, что в этой школе журналистики учеников часто заставляют аллегорически высмеивать реальные события.
- Здравствуйте! Мы начинаем трансляцию из дома Федоры Егоровны! Она с недавних пор проводит мастер-классы по бережному обращению с посудой! Да, да, не удивляйтесь! Конечно, все мы прекрасно помним, как Федора Егоровна относилась к посуде раньше. Об этом писали во многих газетах и журналах. Но лишь малая часть населения знает, что никто не смог выдержать побоев и отсутствия необходимого ухода. Посудой был организован массовый побег. Федоре Егоровне, несмотря на преклонный возраст, пришлось отправиться в погоню. Тяжелая жизненная ситуация изменила мировоззрение старухи. Федора Егоровна извинилась перед посудой за жестокое обращение и теперь, желая искупить вину, проводит мастер-классы.
«Мне нужно давать слушателям больше материала о Топтыгине, - подумал Мава. – Тоже ведь не любил сначала, а теперь он – один из самых любимых «земских» поэтов!» Итшидо постеснялся даже подумать правду – Топтыгин стал не одним из, а самым любимым поэтом. И не только «земским», а вообще. Но Мава, вспомнив об опасности, снова нависшей над ним, переключился на правильные мысли: почему Барто? Почему Чуковский? Может быть, ученики этой школы журналистики связаны с экспертной командой «Русса»? Ему повезло: организатор концерта сразу дала ответ на еще не заданный вопрос.
- Здесь сидят только родственники учеников и те, кто работал и работает в экспертной команде «Русса», - сказала она. – Этот концерт подготовлен специально для последних. Поаплодируем тем людям, работа которых кажется нам космосом! Кстати, сон устроен так, что мы и в космосе можем сниматься, но мы этого… не хотим (писалось до "Вызова". Подобный концерт в школе журналистики действительно был. Здесь он немного приукрашен, но суть номеров передана без изменений...). Знаете, есть у нас такая… можно сказать по-русски, чтобы передать отношение к этой особе?
Мава почему-то вспомнил, как кто-то объясняет ему, что в астральном языке спряжение глагола «симск» (быть) зависит не только от времени и местоимения, но еще и от настроения. На самом деле такого воспоминания быть не могло: почти все дети, рожденные во сне, знают астральный язык, поэтому им не нужна теория. И в общеобразовательных школах эту дисциплину чаще всего никто не преподает…
- Она блогерша! – воскликнула организатор. – Да, это слово не соответствует нормам русского языка, и некоторые эксперты, знающие язык, это понимают. Но блогером можно назвать только ответственную девушку, а безответственная – блогерша! Ее зовут Ада Федотова. Наши ученики снимали репортаж о ней, так она опоздала на несколько часов! В космосе мы ее из невесомости не достанем!
Первыми зааплодировали родственники, знакомые со всеми трудностями съемочного процесса. Эксперты к ним присоединились. Следующий номер – гномы, которые не могут разговаривать нормальным языком. В их лексиконе нет ничего, кроме скороговорок. Скороговорки произносились с такими интонациями, что можно было догадаться: гномы о чем-то спорят.
- Бык тупогуб, тупогубенький бычок, у быка бела губа была тупа! – кричал один.
- Кукушка кукушонку купила капюшон, как в капюшоне он смешон! – возмущался другой.
Но, как казалось Маве, победу одержал третий:
- На дворе дрова, за двором дрова, под двором дрова, над двором дрова, дрова вдоль двора, дрова вширь двора, не вмещает двор дров, наверно, выдворим дрова с вашего двора обратно на дровяной двор!
Четвертый гном пытался его урезонить:
- Всех скороговорок не перескороговоришь, не перевыскороговоришь!
Пятый стал над ним смеяться:
- Тридцать три корабля лавировали, лавировали, да не вылавировали!
Шестому что-то не понравилось в этом остроумном ответе:
- Сшит колпак, да не по-колпаковски, вылит колокол, да не по-колоколовски. Надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать, надо колокол переколоколовать, перевыколоколовать!
Вдруг седьмой гном прокомментировал происходящее странной скороговоркой:
- Варя варит в Варе Варю!
Где же Мава слышал этот бред? Может быть, там же, где ему говорили о спряжении глагола «симск»? Но этого не было! Мава начал уставать от особенности помнить то, чего не было. Нужно переключиться и подумать о другом: кто они – эти итальянские подростки, так хорошо читающие русские скороговорки? Неужели у них такой интерес к языку? И снова организатор пришла на помощь:
- Никто из этих ребят не знает русский язык. Скороговорки им поставили профессиональные педагоги.
Мава был потрясен, и здесь даже не надо добавлять фразу «насколько было возможно в его состоянии». Чувства возвращались. Правда, с финалом «Голубого феникса» не повезло: Товиль, который дорожил каждой секундой, умудрился перепутать время начала программы! Может быть, Маве стоило проверить? Он успел бы включить телевизор после концерта! Но финальная программа была большой, и три часа наслаждения у Мавы все равно было. Правда, Товиль опять его разочаровал, когда пообещал купить новый бургер, а сам чуть не оставил команду без ужина. Никакой еды не было, пока Карла осторожно не напомнила. Только тогда Товиль принес макароны. Было ясно: с ним что-то творится.
Неделя 16
Новогоднее настроение не покидало Маву. До праздника оставалась неделя. Это помогло будущему эксперту досрочно выполнить театральный план и перейти к другим делам. Например, пора на пробежку! Сегодня это ему особенно удалось. Он перевыполнил не только спортивный план, но и творческий: прямо во время бега родилось стихотворение, посвященное еще не наступившей субботней встрече. Теперь Цукерберг не должен ничего отменять! Это будет просто несправедливо! Да нет… Разве может отмена какого-то единичного концерта испортить Маве настроение? Разве в этом событии есть какая-нибудь угроза для жизни? Тем более, летом в одесской группе будут регулярные собрания… Вспомнив об этом, Мава вздохнул. Уже не только Цукерберг заставлял понять, что значит для Итшидо родной город. «И зачем я на это согласился? – думал Мава. – Это же безумие! Это же нарушение закона, которое может стать подвигом только в случае большого везения! Да, соображать, конечно, нужно, чтобы не ляпнуть что-нибудь вроде «я, как и все одесситы…», но без везения никуда… Сколько раз Товиль пытался меня поймать! Но все обошлось. Теперь, надеюсь, опасность миновала».
Но пришла другая опасность – Товиль решил проверить знания всех учеников по истории России. Мава знал, что он может быть уверен в одной теме: у него оставалось свободное время, и он решил почитать об индустриализации и коллективизации. Товиль дал ему задания по этим темам и почему-то засмеялся. Мава понял: зря он вчера читал! Вопросы были совсем другие! Но на четверку вытянуть можно. Остальным не так повезло: у них было меньше знаний по истории России. Товиль требовал от всех учеников уровня знаний Итшидо…
Теперь пора идти домой и записывать видео об Айне Гансовой. Но шуметь нельзя: Порфирий Вениаминович спит! Стоит отметить, что Гоша, несмотря на болезнь, всегда знал примерное время, в которое отцу надо будет пошуметь, и никогда не выбирал его для сна. А взрослому человеку трудно было объяснить такие элементарные вещи… Пришлось Маве в напряжении сочинять… Наконец Порфирий Вениаминович проснулся. Если бы он был отцом Итшидо, возникла бы проблема: сын не имеет права закрывать дверь сразу, как только отец просыпается или возвращается домой. Поэтому очень хорошо, что Итшидо оказался чужим! Но что это? Неужели опять придется повторить? Мава даже не заметил, как допустил ошибку в стихотворных строках… После истории с Галиной Жемчужной его передернуло. Неужели его компетентность совсем ушла? Но, к счастью, со второго раза все получилось. Гансова хотела поступить в театральный институт, и Мава, который по непонятной причине тоже проходил курс подготовки, сказал:
- Итак, Айна Гансова пошла подавать документы в театральный институт. Я знаю, какой там сложный творческий конкурс, потому что сам прохожу соответствующую программу… Не знаю, правда, зачем. Это старший эксперт Рудольфо и учитель Товиль заставляют.
Разговаривать ни с кем не хотелось, но хотя бы одного человека надо было выбрать. Мава был интровертом, но осознавал необходимость работы над собой. Он знал, что каждый должен все время заниматься самосовершенствованием в различных сферах своей жизни, ведь это и есть та самая проверка! Он решил поговорить с Гошей: все равно шокированный мальчик ничего не скажет! А завтра, в счастливый вторник, Итшидо будет готов поделиться со всеми своей радостью в связи с концертом Елены Зайковой! Вот тогда-то он и скажет Карле о субботе… Вчера было некогда. Наверняка Карла согласится посетить новогоднее мероприятие! Правда, что делать с Зайковой? Товиль думает, что Мава знает, где находится концертная площадка. Но почему итальянец не может этого не знать? Будущий эксперт даже не был уверен, что знает дорогу ко всем известным местам Одессы. Это, правда, не может служить аргументом: тогда точно раскроют! Но Товиль назвал улицу. Это уже лучше.
«Какой я Станиславский! – подумал Мава после театральных занятий. Да, русская специализация сохранилась и здесь, и материал о Константине Сергеевиче Итшидо как раз сегодня выучил. – Почему Станиславский? Потому что не верю! У нее день рождения в июле… Тогда я, конечно, не мог попасть на концерт из-за всей этой ситуации, которая и привела меня сюда. Но сейчас… Я, когда отправлялся в Италию, ждал только одного: мировой славы. Сейчас слава не так важна. Главное – выполнить долг перед всем миром… и перед Топтыгиным. Но я никак не ожидал, что здесь попаду на концерт Зайковой. Неужели это будет уже завтра? А вдруг отменят? Разве же я, осквернивший имя великого человека, достоин? Сейчас идет только процесс искупления, он еще не завершен. А может ли он быть завершен? Ведь Топтыгина нет… Да, я знаю, что где-то там он продолжает свою жизнь, но не может дать мне ответ… Может быть, когда это закончится, пойти к мудрой Ольге? Нет… Им же запрещено раскрывать, что происходит во сне после смерти. Одна попытка общения с Поэтом была, и она получилась неудачной… Он не дал мне вразумительного ответа. Хорошо еще, что из сна не выбросил! А то одна девушка рассказывала, как начала использовать осознанные сновидения с целью осуществить мечту… Одна мечта забылась, а другая сбылась. Пришла любовь. Но потом любовь прошла. Кто-то перешел в лучшее место. Девушка общалась с ним, потом с другим ушедшим… Теперь нормальная частота осознанных сновидений у нее сохраняется только с 1 января по 16 февраля, когда она переживает состояние особого новогоднего подъема, а в остальное время они бывают очень редко… Стоп: что за новогодний подъем? Никогда об этом не задумывался! Почему он длится так долго? Почему так поздно начинается? Я вот испытываю подъем уже сейчас, до Нового года… Может быть, речь идет о готовности выполнять планы, составленные на будущий год? Я, к сожалению, раньше был таким балбесом! Пишешь что-то 31 декабря, а потом ничего не выполняешь, как будто жизнь бесконечна! Неужели ежегодный анализ лишь ненадолго заставлял мою ответственность проснуться? Теперь такого не будет. Более того, никакой новой жизни! Вместо того, чтобы использовать возможность каждого уникального дня, люди занимаются такой ерундой… У меня на будущий год одна цель – сдать эти экзамены». Мава пока не думал о том, что после АГЭ надо будет донести информацию до учеников… Но эта деятельность мало чем отличается от обычного преподавания, к которому привык Мава Ибрагимович Итшидов.
На следующий день Мава не мог себя контролировать. Еще немного, и чувства, остывшие после смерти Топтыгина, вспыхнут с новой силой! Пока они все еще заперты в клетку. Когда никаких чувств нет или когда они просто слабы, легко писать об этом, но описание этого состояния – трудная задача для автора, хоть он и знает не понаслышке, о чем рассказывает Ирина Андреева. Читатель же не забыл, что именно от этой умирающей женщины я получаю информацию о событиях сна на миллион лет? Вы можете возразить: «Но сейчас Ирина не участвует в описываемых событиях!» Да, но она, в свою очередь, получила информацию от Мавы и психолога, без которого не было бы вообще никакого описания этих странных чувств… Итак, Итшидо понимал, что испытывает радость, но у него даже не было потребности изображать это мимически. Радость не собиралась вырываться наружу. Она также была какой-то чужой. Но, несмотря на странное проявление, это была радость Мавы Итшидо. И вдруг ему стало больно… В прямом смысле болело сердце. Читатель, вероятно, помнит, что такие ощущения были у Мавы после смерти реального артиста, перешедшего в сон. Значит, такое состояние может быть вызвано и положительными эмоциями! Но нужно все-таки еще раз проверить выпуск о Гансовой… Нет, это сделать нельзя: технические проблемы. Ну ладно! Ничто не способно сбить это странное настроение! Но как заниматься? Учебные дела не шли совсем… Такое было у Мавы впервые. Разве он может отступить от плана? Как ни странно, это можно сделать, но при одном условии: учебная деятельность заменяется творческой или любой другой полезной. Мава решил почитать стихи вслух, а потом заняться новогодним видео. Но не все во втором пункте было так гладко… Одна личность напомнила о Гошиной болезни. Это была Людмила Чипсова. «Она перестала говорить, - подумал Мава. – Правда, конечно, если бы Чипсова умерла в младенческом возрасте, я бы сейчас не искал информацию о ней… Но болезнь называется так же, как и у детей. Так же, как и у моего Гоши… Чипсова умерла, промучившись в больнице полтора месяца. Неужели и Гоша умрет? Мой сын! Это родной человек, а не какой-то Топтыгин… Но если вдруг я потеряю кого-то из близких, то не буду чувствовать такой огромной вины, ведь я перед ними чист… Значит, и слезы будут не так ярко выражены. Вот потеряю я Диану… ну и что? Как посвящал некоторую часть жизни ей, так и буду посвящать! Наше общение все равно продолжится, пусть даже в другом формате! Я не буду мучиться вечным вопросом… А вопрос этот звучит так: простила ли? Но сейчас даже любовь к Диане я посвящаю памяти Топтыгина. Можно ли простить за это? «Не сотвори себе кумира»… А я и не хотел! Кто ж виноват, что я просто не могу не читать Топтыгина? Он для меня просто н......к! Читал бы только его, если бы не осознавал необходимость быть разносторонне развитым человеком! Что ж, это, по крайней мере, необычно. Да, есть подростковые увлечения определенными личностями, да, после смерти этих личностей что-то меняется, но нет ни одного взрослого человека, который так зациклен на смерти кумира, творчество которого раньше даже не любил! Это можно объяснить. Когда мы постоянно думаем о каком-то человеке, мы так или иначе готовимся к его смерти, а если умирает тот, о ком мы если и думали, то только в негативном ключе… И зачем я в тот день об этом подумал? Тем более, когда возникла мысль о том, что представители этой четверки живы, на часах была «золотая минутка»… Не мог хотя бы одну минуту быть осторожным! Но почему я так отвлекся? Потому что Топтыгин занял прочное место в моем сердце… Нет, нельзя оправдываться! Нельзя говорить, что Гоша только недавно родился, и поэтому я еще не успел к нему привыкнуть… Пора оставить эти романтические бредни! Тем более, в литературе XIX века нет ни одного героя, который вот так отдал бы жизнь памяти незнакомого человека… Да, в «земской поэзии» это есть, но там речь идет о войне, о неизвестных солдатах, а не о знаменитых деятелях искусства…»