Месье Верду (1947) - Чарли Чаплин в роли серийного убийцы в центре гуманистической истории

Верду не раз словно обращается взглядом к зрителю, подчёркивая внутренний дискомфорт от нетерпеливого взаимодействия с вдовами, скупо чахнущими над своим богатством.

1930-ые годы, Париж. Элегантный пожилой мужчина, Анри Верду, ведёт дружбу по переписке сразу с несколькими женщинами. Визит к каждой заканчивается одинаково - вдова умирает, денежные средства испаряются. Анри редко бывает дома, где у него есть жена и сын. Они не подозревают о тёмных делах главы семейства, думая, что его работа связана с постоянными командировками.

Чарльз Чаплин вновь подтверждает высказывание «Талантливый человек талантлив во всём». Взять хотя бы его мастерство как композитора. Перебивки с видом колёс мчащегося паровоза, знаменующие очередное путешествие Верду, сопровождаются резким скрипичным арпеджио по квартам. Казалось бы, двухсекундная мелодия. Но как великолепно она выражает озорную прыть Верду, с которой тот колесит по стране навстречу новым жертвам.

Вряд ли где-то можно встретить упоминание подобного факта, однако – Чарли Чаплин играл серийного убийцу. «Месье Верду» был основан на идее Орсона Уэллса, который проявил интерес к персоне Анри Ландрю, серийного убийцы из Франции, который действовал как типичный брачный аферист, но при этом избавлялся и от улик и от свидетелей.

Безумно уморительный эпизод с оказией посреди озера может восприниматься в ещё более смешном свете, если представить происходящее пародией на «Американскую трагедию» Теодора Драйзера.

Ландрю действительно наделал шуму – это и фарсовый судебный процесс, и громкое прозвище от прессы, которая нарекла его «Синей бородой», и несколько экранизаций его жизни. Самая известная выйдет через 15 лет из под руки Клода Шаброля. «Месье Верду» же не стоит воспринимать как пересказ истории Анри Ландрю – все совпадения можно считать случайностью.

В традиционном понимании Верду должен восприниматься как многоликое зло, а его жертвы - невинные овечки. Однако мы смотрим «комедию убийств». Акт убийства становится для Верду уже не средством на пути к деньгам, а единственно возможным способом отвязаться от сварливых поклонниц.

Используя исторический материал в виде человека, который отличался многоликостью, обманывая простодушных вдов из высшего общества, Чаплин творит на его месте собственного персонажа, в котором угадываются некоторые черты Бродяги-маленького человека. И если изначально фильм подаётся с подзаголовком «Комедия убийств», то в какой-то момент понимаешь, что форма комедии здесь лишь формальная – и ближе к финалу фильм идёт уже на полных мощностях драмы, становясь весомым социально-политическим высказыванием.

Контраст между показным лицемерием и открытой душой налицо. В эпизодах, где показывается настоящее лицо Анри, как отлично чувствуется условность произведения, через которое Чаплин выражает транслирует зрителю преисполняющий его гуманизм.

Гораздо лучше можно это понять, если вспомнить, какие трудности были с выпуском «Великого диктатора» и как после войны Гувер и его команда старались сжить Чаплина со свету. Поэтому последнее слово Верду на суде воспринимается чуть ли не как личное заявление Чарли Чаплина общественности и миру. Важный момент – герой сам сдаётся полиции, поэтому здесь глупо пытаться его обвинять в переложении личной ответственности.

В самых последних кадрах Анри абсолютно спокоен, потому что ему больше ни к чему маска. Если раньше он был вынужден лгать даже собственной семье, то теперь этот человек наконец-то может выдохнуть, наслаждаясь возможностью быть собой.

Творцу на тот момент было уже далеко за 50, он лично наблюдал за теми потрясениями, через которые проходил этот мир – и, кажется, стал немного пессимистичен. И говоря о личной ответственности – если уж и рассматривать Верду не как человека, который делает бизнес, где главный инструмент – яд, а, скажем так, как вершителя судеб, то можно вывести следующее заключение. Человека порочного, но со стержнем нравственности, Верду щадит – а обществу выносит приговор.

Знаменитые усики щёточкой трансформировались во французские. Но приёмы пантомимы и буффонады всё ещё в арсенале.

Неудивительно, что «Месье Верду» в прокате душили как могли. Теперь последние кадры, где Верду шагает походкой бродяги на эшафот, воспринимаются чуть ли не как то, что Чаплин всё же предвидел успех стараний Гувера. Впрочем, режиссёр в своём творчестве отличался моментальной реакцией на реальность – «Новые времена» и «Великий диктатор» тому подтверждение.

Ещё одно преображение Верду происходит, когда он находит родственную душу. Тревожная сцена оборачивается настоящим праздником любви.

А вот «Месье Верду», вышедший в 1947 году, внезапно становится и неким осмыслением реальности с позиции прошлого – во вступлении мы видим дату на могиле главного героя – 1937 год. Путь героя можно очертить от начала Великой депрессии до начала войны. С учётом того, что на момент написания сценария Чаплин уже прекрасно знал, что было в то время, неутешительные итоги, что он подводит в финале фильма, воспринимаются как высказывания человека мудрого. По любому заслуживает просмотра.

А что вы думаете о фильме? Поделитесь своим мнением в комментариях.