(«ЗаУмь» № 5)
Как в молодости я нырял в самую стремнину споров о смысле жизни! При этом никак не осознавал, что искал смысл жизни вообще, смысл жизни любого человека, как что-то объективное, внешнее. Впрочем, и божественному предназначению противился из последних сил. С возрастом эти детские игры в поиски смысла вытиснились в сторону «просто жить», «жить как живется» и т.п. Рефлексия уступила место жизни. Хотя внутренняя тяга к абсолютным объективным истинам продолжала вызывать зуд и чесотку.
Относительно недавно, когда наткнулся на работы Виктора Франкла по экзистенциальной психологии, пришло некоторое прозрение. Если юношеский гиперсексуализм толкал меня в объятия Фрейда, то климактерический период угасания либидо, верно вел меня тропой надсексуальных мотивов. Хотя, телесная аргументация приятностей бессознательной сексуальности по-прежнему перевешивает рефлексивные труды поиска опоры в каких-то экзистенциальных смыслах.
Основная идея, которая не раз озвучивалась и до Франкла, но меня торкнула именно после прочтения его трудов, — нет внешнего великого смысла жизни человека и не нужно его искать (хотя в молодости в период максимализма это и полезно), но каждый человек может найти свой собственный смысл своей собственной жизни. Без такого смысла жизнь человека не только бессмысленна, но достаточно пуста, неустойчива, и даже часто фрустрирована до серьезных психологических проблем. В плане молодости и зрелости, очень уж нравится фраза, которую приписывают Черчиллю: «Кто в молодости не был либералом — у того нет сердца, кто к старости не стал консерватором — у того нет ума». Кстати, специалисты оспаривают авторство Черчилля, т.к. нигде такой цитаты у Черчилля не нашли и Черчилль в 15 лет был консерватором, а в 35 – либералом. Но фраза, как и любой красивый афоризм больше восхищает и запутывает, чем соответствует истине.
Самым ярким для меня в этом «переоткрытии» очевидности, было то, что на самом деле субъективность, которой так противилась молодость в поисках абсолютной истины, пронизывает всю нашу жизнь и весь наш мир. Не то, чтобы я этого не подозревал. Например, всегда считал, что человек поступает исключительно так, как ему больше нравится, выбирает для себя наиболее приятное, и только потом придумывает философские обоснования, у которых основная, хотя и скрываемая цель – оправдать свой выбор, сделать себя «белым и пушистым» хотя бы в собственных глазах. Об этом я уже писал и наверняка еще не раз буду к этому возвращаться.
В чем яркое было для меня? Да в окончательном отказе искать что-то всеобщее, объективное, истинное. Например, когда окружающие меня люди с пеной у рта спорили о том, «что такое авторская песня» или «русский рок, шансон» — я чувствовал неловкость. Каждый произносил какие-то слова, выдвигал порой достойные аргументы, генерировал идеи и мысли, которые не казались идиотскими. Но всё вместе, сам спор, различие мнений, топтание на месте, переливание из пустого в порожнее, всё это создавало впечатление палаты номер шесть. Как только, я понял для себя, что «авторская песня, рок, шансон» это то, что я таковым считаю для себя, так сразу все в моей голове встало на свои места. Мне стали неинтересны пустотелые баталии вокруг этих тем. Я стал смело высказывать свою оценку, если ею интересовались, понимая, что за этой оценкой ничего кроме моего субъективного мнения не стоит.
Раньше у меня эта субъективность реализовывалась в следующем подходе. Как только в любом споре, оппонент произносит «мне так хочется, мне так кажется, мне так приятнее думать-считать,…» тут же для меня исчезает предмет спора и я готов пожать руку этому человеку за честность и осознание того, что у каждого из нас свои собственные мнения, пристрастия, желания, вкусы, … И ни одна из этих субъективностей не лучше и не хуже, не правильнее, не претендент на всеобщую объективную истину. Да, «о вкусах не спорят», но их можно обсуждать, ими можно делиться. И, как не странно, вкусы это немного другое, чем субъективное мнение. Вкус не нуждается в объяснении для себя самого или для окружающих. Мнение же требует хоть какого-то объяснения для себя самого и умения донести это мнение до окружающих, хоть как-то попытавшись его аргументировать. При этом, если у человека хватает скромности, воспитанности и ума, понимать, что его мнение, это не есть истина, а лишь «одно из», то этот человек у меня вызывает неподдельное уважение и восхищение.
Если мы придумали игру в числа, точно определили правила оперирования с ними, выбрали систему счисления, то споры вокруг 2х2=4 бессмысленны и являются только предметом шутки или метафорических аллюзий. Также и с шахматами, например. Как только же мы вторгаемся в такие игры, как психология, язык, история, политика, экономика, … — так сразу попадает в болото субъективности. Все эти явления функционируют без соотнесенности к строгим придуманным правилам. И мы можем только пытаться понять, как всё это функционирует, упиваясь иллюзией, что и это подчинено каким-то правилам и законам. Но проходит какое-то время и наши «законы» рассыпаются под действием разных причин, которые нам неподвластны. Иногда это разрушение успевает произойти у нас на глазах, иногда через несколько поколений после нас.
После таких похорон объективности не стоит впадать в грех уныния и не пытаться найти какие-то закономерности, какие-то связи, какие-то объяснения. Во-первых, это интересно. В самом примитивном виде этот интерес эквивалентен любви к детективам, кроссвордам, ребусам, шарадам. Во-вторых, пересечение (в математическом смысле) многих субъективных мнений выглядит, как претензия на что-то объективное, а то, что не попадает в это общее пространство, в это пересечение мнений, расценивается как случайное и неважное. В-третьих, как это практически всегда требуется в нашей жизни, необходимо держаться «золотой середины», пытаться искать «истину», но отдавать себе отчет, что это скорее всего просто наше индивидуальное мнение.
#философия #Франкл #объективность #субъективность #истина