Я никому не верю. Ни-ко-му! Даже в самой маленькой мелочи. Весь Мир против меня. Среди людей остались одни враги. Друзей, видимо, никогда не было. Даже природа и вещи против меня. Стоило прийти в негодность моей единственной куртке как тут же наступило резкое похолодание и объявили штормовое предупреждение. Общество всегда топило таких, как я. Сейчас же просто ополчилось лютым зверем с номером шестьсот шестьдесят шесть. Весь мир восстал против маленькой и беззащитной женщины. Я нисколько не преувеличиваю и не давлю на слезу. Мой рост сто пятьдесят пять сантиметров, вес сорок с небольшим килограмм и тридцать лет жизненного стажа. Единственное моё пристанище, где я обитаю на "птичьих правах", это клетушка в девять квадратных метров. Кухня и удобства общие в конце коридора. Душ перекрыт давно и напрочь заржавел. Развалившиеся унитазы едва выдерживают натиск желающих воспользоваться их услугами. На бывшей кухне местами торчит проводка небрежно замотанная изолентой. Единственная электроплита широко открыла рот выдранной дверцей духовки. Все остальное тоже выдрано безжалостной рукой какого-то "народного умельца". Я снимаю эту комнату у бывшей вахтерши нашего завода, которая благополучно канула в неизвестность уже около полугода, чему я в душе даже рада. Не дай Бог, кто узнает что хозяйки нет и я отсюда вылечу пулей. Хорошо то, что в этом "добропорядочном муравейнике" ни кто ни чем не интересуется. На эту комнату у меня нет ни прав, ни документов. На всякий случай на брошенные вскользь вопросы искренним голосом рассказываю сказочку о посещениях хозяйки регулярно. С одной стороны очень желательно чтоб тётка Поля хотя бы иногда появлялась, другая сторона медали - необходимость выплачивать оговоренную сумму аренды которая у меня напрочь отсутствует. Похоже она просто махнула на меня рукой. В случае выселения идти мне абсолютно некуда. Больше у меня ничего нет. Нет жилья, работы, родных и друзей. Господи, проще перечислить что есть. Я и пустота вокруг. Все. Уехать из этого проклятого города тоже не могу. Просто некуда. Никто, ни где меня не ждёт. Нет ни одной живой души которая пожалела бы меня. Случись чего даже оплакать будет некому.
Единственное моё занятие в последнее время до боли в глазах рассматривать сквозь рябь старенького "Рассвета" объявления по бегущей строке кто куда требуется. Я ни куда не требуюсь. Нище одетый серенький воробышек метр с кепкой не нужен даже в забегаловки мыть посуду. До холодов ещё перетопталась подрабатывая в открытом кафе подсобной рабочей. Все лето ответственно сушила все что могло подвергаться сушке: сухари, натертые на крупной тёрке морковь, свёклу, картофель. Собирала крупы, рожки, бульонные кубики. Какие - то пакетики и упаковочки что перепадали от щедрот владельца заведения и добрых поварих. Буквально горсточками заполняла стеклянные банки с крышками. Сначала говорила, что беру подкармливать уличных животных, а потом просто молча, сглатывая слезы. Только благодаря этому я ещё существую. Но всему когда-то наступает конец. Если честно, то я боюсь делать ревизию своим запасам. Боюсь что их окажется слишком мало. Да, про себя я могу гордо сказать, что свое богатство храню в банке. Пусть каждый понимает как ему подскажет совесть.
Завтра я никуда не пойду. Устала. Устала видеть насмешливые взгляды и слышать хамски - вежливые отказы. Или как сегодня откровенно - хамские. Последнее посещение предполагаемой работы выбило меня из колеи. Сидит дура, корчащая из себя начальницу, очки в оправе способной изуродовать даже обезьяну. На голове парик из-под которого торчат кудельками собственные волосы. На лице начисто отсутствуют признаки даже нашего очень среднего образования. Возраст гораздо меньше моего, но выглядит неважно. Возможно, вследствие бурно проведённых выходных. Такие дамы без комплексов на удивление легко делают карьеру даже при наличии всего одной извилины и то не в голове. Но смотрит на меня так, словно прошла все университеты.
- Здравствуйте.
- Чо надо? - Взгляд сверлит сквозь очки.
- Я ищу работу.
- Какую?
- В принципе, любую. Но в вашем объявлении указано, что вам требуется рабочие.
- Нам сейчас требуется только сортировщица. Ты нам не подходишь. Нам нужны другие.
-?!
- Куль поднять сможешь? Нам нужны полноценные.
Ничего себе - диагноз. Такой даже психиатр со стажем не поставит за одну минуту.
- Чем же я не полноценна?
- Нам нужны другие.
- Со знанием английского и компьютерной грамотностью?
Ирония не понравилась работодательнице.
- Пошла вон отсюда.
Всё, в голове взрыв. Мне лучше уйти, иначе я её задушу при всей своей маломощности. Это вполне возможно столько во мне злости. Давно известно, что человек в состоянии аффекта способен на многое. Я резко повернулась и вышла. Тут-то и подстерегла меня беда. Не заметила торчащего из косяка гвоздя и задела рукавом. Аккуратная прореха украсила мой "драгоценный" прикид. Так и валяется злополучная куртка на старом кресле. Нужно что-то придумать, чтоб привести в порядок мою единственную защиту от наступившей зимы. Но я ничего не могу делать. Холодно на улице, совсем не на много теплее в моей комнате. И я никак не могу согреться. Кажется замерзли даже мысли. Есть не хочется. Привычка экономить на еде сказалась на аппетите, а если не двигаться, то есть хочется ещё меньше. Надеваю ещё одни носки и забираюсь под старое одеяло. Задремала под монотонно бурчание телевизора. Буду лежать так пока не умру. Надеюсь, что это продлится не долго.
Посмотрела на тёмное окно. Ох, если бы я могла это сделать. Моё дурацкое воспитание не позволит совершить такой дерзкий поступок. Вспомнилось: - "отчего люди не летают как птицы?" Моя покойная мать, сельский библиотекарь, сама была воспитана на образе тургеневских девушек, точно так же воспитала меня к моему глубокому сожалению. Лучше бы научила воровать, прогибаться в нужное время и перед нужными людьми. Сама всю жизнь никогда и ничего не просила, старалась не обременять людей своими заботами. Вот и покинула этот мир во цвете лет. Постеснялась обратиться к соседям за помощью. Умерла от перитонита. Осталась я одна-одинёшенька в девятнадцать лет. В двадцать один окончила институт и устроилась работать библиотекарем на завод. В те времена ещё были библиотеки для трудящихся предприятия. Именно с такого балласта и начались сокращения. Замуж не вышла. Всё ждала неземную любовь с первого взгляда и до гробовой доски. Чтоб в горе и радости, во веки веков. Не дождалась своего принца, а простые парни не стали ждать меня, гордую и непреступную. Так и осталась одна. К тому времени, когда меня вышвырнули за ненадобностью, я была уже просто старая дева. Такая вот невеста - без места. Общежитие пришлось оставить и перебраться к тёте Поле доброй, но иногда поддающей, вахтерше которую тоже сократили. Но по другой причине. Заменили на крепких мужиков в камуфляже. Она не предъявляла особых претензий, но плату требовала в срок. Когда же поняла, что взять с меня нечего, по моему, просто забыла о моем существовании если ещё жива душа грешная. Единственное, что я делала даже в ущерб всему остальному, это платила коммунальные платежи. Боялась, что выкинут как выкидывали должников - соседей. А теперь и их платить нечем.
Пальцы на ногах стали отстаивать и начали гореть, унялась дрожь от пронизывающего ветра. Сон серым, липким покрывалом стал укутывать меня.
Стук в дверь был слишком громким, по-хозяйски требовательным.
- Эй, открывай!
- Кто там? - Я никогда не слышала этого голоса.
- Я там!
Слабая дверь ходила ходуном под ударами далеко не слабой руки.
Распахнула дверь. Всё равно вывалится от такого напора. Два бритых налысо бугая в кожаных куртках уставились на меня.
- Чё за коза? - Неподдельное удивление коротыша было обращено к приятелю.
- Ты кто?
- Я снимаю эту комнату.
- Я её купил! Поняла? Завтра она должна быть свободна. После обеда чтоб тебя здесь не было. Я два раза не повторяю.
- А где тётя Поля?
- На заслуженно отдыхе. В раю. Много будешь знать, плохо будешь спать.
Продолжение тут.