Эти воспоминания написаны в 1924 году жителем Малахово Нехорошевым Степаном Прокопьевичем, большевиком, одним из лидеров красного движения в Косихинской волости (мемуары хранятся в Государственном архиве Алтайского края)
"Революция 1917 года застала меня на фронте не в строевой части. По свержению Николая Кровавого, солдаты-фронтовики почувствовали себя свободно, а когда получили приказ Совета рабочих, крестьянских, и казачьих депутатов, в котором говорилось, что офицерство больше не нужно величать "Ваше Благородие" и "Высокоблагородие", где также говорилось, что офицеры не имеют права солдат ставить под винтовку. Но наше офицерство требовало от солдат, что бы они их величали по-прежнему и ставили под винтовку. На одном общем собрании я выступил, против такого произвола нашего офицерства, за что золотопогонщики предали меня суду. Состав суда был из 5 человек, под председательством прапорщика Янковича, членов суда: Подполковника Лелявкина и трех солдат. Благодаря тому, что состав был из большинства солдат, присудили меня перевести в другой взвод, а офицерство старалось настоять на том, чтобы меня арестовали и препроводили в Минскую городскую тюрьму, но они потерпели неудачу.
На втором собрании подполковник Лелявкин предложил солдатам произвести надо мной самосуд, но тут же потерпел неудачу, так как солдаты были за меня.
На третьем собрании солдат с офицерами Лелявкин повел агитацию против рабочих и большевиков. На рабочих говорил, что они много получают теперь и ни черта не делают, а про большевиков, что они отберут у всех детей, что жены будут общими. Мне пришлось выступить против него и доказать, что он нагло врет. Вот с этих двух выступлений и разгорелся сыр-бор с офицерством, но это было недолго. Были назначены перевыборы, и я прошел членом комитета дивизии и дивизионного обоза. В мае месяце нужно было послать в Минск на курсы 20 человек от дивизии, я получил командировку туда, пробыв полтара месяца на курсах, я вошел в партию большевиков. Ячейку нашу организовал Мясников и товарищ Позерн.
По окончании курсов приезжаю в свою часть, где меня призвали председателем комитета дивизионного обоза и председателем районного совета рабочих крестьянских и казачьих депутатов, и получаю от дивизионного комитета документа пропагандиста. Тут золотопогонное свора сразу же изменила свою тактику. При мне не стали собирать общих собраний, а когда я уезжаю, тогда они собирают собрания, и ведут агитацию против меня, но и тут они потерпели поражение, так как я пользовался большим авторитетом среди солдат и крестьян того района, где я был председателем.
Как я сказал, офицерство тактику свою изменило, и решило сделать мне честь в виде предложения: ходить к ним в столовую обедать, хваля свои обеды как хорошие и дешевые, и кроме того, спирт и вино после обеда бывает.
В августе устраивается военный праздник, все офицерство напивается до пьяна( как свиньи), спаивают группу солдат и делают общее собрание. Первым выступает Лелявкин, еще раз повторяю, - пьяный как свинья, безобразный и начинает не говорить, а орать, призывая сейчас же избавиться от имеющихся у нас большевиков, то есть, вернее будет, - перебить всех до одного. Но я не смутился выступить против него, и разгромил его, и он ушел со стыдом, а другие не решались выступать.