Предисловие
Сюжет настоящего повествования является продолжением серии очерков и рассказов о расследовании следственными бригадами Прокуратуры Союза ССР массовых беспорядков, происшедших в стране в конце 80-х годов прошлого столетия. Впервые эту тему затронул В.И. Калиниченко в своей книге «Следствие и власть». Затем продолжил В.А. Рева в рассказе «Кавказский узел», опубликованном во втором выпуске сборника воспоминаний ветеранов следствия «Следствие сквозь годы».
Мои воспоминания об этих событиях написаны в канун 100-летия образования СССР в последние дни уходящего 2022 года. Тут же вспомнилось и то, что в эти же декабрьские дни 31 год назад завершил свое существование Союз Советских Социалистических Республик – государство, основанное на принципах справедливости, равенства, братства и дружбы населявших его народов. В январе 1992 года прекратила свою деятельность, в связи с ее ликвидацией и Прокуратура Союза ССР, работа в аппарате которой относилась к лучшему периоду моей жизни и которой я горжусь до сих пор. И это повествование относится к серии моих воспоминаний об этой работе.
В наступившем 1988 году никто из советских граждан не мог и предположить, что именно этот год явится предтечей будущего распада великого государства. На фоне проводимой в этот период времени Генеральным секретарём ЦК КПСС М.С. Горбачевым политики «перестройки и нового политического мышления», объявленной им на январском 1987 г. Пленуме ЦК КПСС и повлекшей за собой демократизацию советского общества, в союзных республиках активизировались процессы национального возрождения, которые как правило возглавляли лидеры образованных так называемых «народных фронтов» - неформальных общественных движений. При ослабевающей организующей, направляющей и идеологической роли коммунистической партии, уменьшении пропаганды интернационализма, а также ослаблении контроля, эти процессы закономерно стали заполнять образовывающийся идеологический вакуум национальной идеологией под лозунгами «национального суверенитета», «национальной независимости и свободы».
Под влиянием экстремистов эти движения начали быстро перерастать в формы межнациональной вражды и розни, этнической агрессии, а проводимые ими акции постепенно перерастали в формы открытой борьбы с партийными и советскими органами сначала в республиках Прибалтики, а затем в Закавказье и Средней Азии. Недальновидность политики «перестройки», нерешительность и медлительность центральной союзной власти в отстаивании принципов интернационализма и основанной на них внутренней национальной политики, непринятие на этом фоне правоохранительными органами союзных республик своевременных мер уголовно-правового воздействия к лидерам и активистам «народных фронтов», разжигавших национальную вражду и рознь, привели к возникновению массовых беспорядков и кровопролитию в республиках Закавказья и Средней Азии. В свою очередь эти проявления нанесли непоправимый урон государственной безопасности и сохранению территориальной целостности государства. Этому и не только об этом посвящено содержание последующих глав настоящей повести.
1. Истоки конфликта (Карабахский узел).
Катализатором движения за национальное самовыражение в республиках Закавказья стал Карабахский территориальный конфликт между Арменией и Азербайджаном, который имел исторические корни. Политика «перестройки и нового мышления» дала карабахским армянам надежду на воссоединение с Арменией и выход из состава Азербайджана.В связи, с этим уже с августа 1987 г. начался процесс сбора подписей под обращением в ЦК КПСС и Верховный Совет СССР о передаче Нагорно-Карабахской автономной области в состав Армянской ССР. А далее, уже в декабре 1987 г., а затем и в январе 1988 г. делегации карабахских армян передали эти обращения и собранные подписи заведующему приемной ЦК КПСС А.М. Кригину, а также заместителю Председателя Президиума Верховного Совета СССР П.Н. Демичеву. Однако тогда руководители высших партийных и советских органов страны не придали серьезного значения этому национальному движению. Для рассмотрения этих обращений не было образовано официальных комиссий и соответствующая работа по установлению их причин с инициаторами этого движения, а также руководителями Азербайджана и Армении по этому вопросу организована не была.
Не дождавшись реакции Москвы, 20 февраля 1988 г. Совет народных депутатов НКАО на внеочередной сессии принял официальное обращение в адрес Верховного Совета СССР и Верховных Советов Азербайджана и Армении с просьбой дачи согласия на передачу Карабаха из состава Азербайджана в состав Армении. Естественно, что это обращение получило полную поддержку у руководства Армении и было категорически отвергнуто руководством Азербайджана.
А что же Москва? 21 февраля 1988 г. в Кремле состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС по вопросу Нагорного Карабаха с участием руководителей Азербайджана и Армении К.А. Багирова и К.С. Демирчяна. После бурных обсуждений было принято решение, основанное на позиции Азербайджана, об отказе в удовлетворении обращения Совета народных депутатов НКАО. В качестве его аргументации было отмечено, что данное обращение принято «в результате действий экстремистов и националистов, противоречит интересам Азербайджанской ССР и Армянской ССР и создает угрозу межнациональным отношениям» (газета «Правда» № 54 от 23.02.1988 г.) Постановление Политбюро ЦК КПСС ограничилось общими призывами к нормализации обстановки, выработки и осуществлению мер по дальнейшему социально-экономическому и культурному развитию автономной области.
А тем временем обстановка в Нагорном Карабахе только накалялась. Прибывшие 22 февраля в г. Степанокерт (столица НКАО) представители ЦК КПСС и Верховного Совета СССР Г.П. Разумовский и П.И. Демичев выступили на бессрочном митинге на центральной площади города и объявили о принятом решении по Карабахскому вопросу. Однако решение Политбюро ЦК КПСС по обращению жителей Нагорного Карабаха и его доводы не смогли изменить настроения людей и убедить их нормализовать обстановку в автономной области. Наоборот, «пар вышел из кипящего котла», страсти еще более накалились и этот конфликт, разжигаемый активистами народного движения, теперь уже вышел из-под контроля, а авторитет союзной власти был растоптан толпой на грязном снеге площадной мостовой. Власти в тот момент было нужно и необходимо найти компромисс в этом территориальном вопросе. Но искать его не захотели и не стали, что и привело в дальнейшем к кровавому противостоянию двух народов, мирно уживавшихся до этого на одной земле.
Уже в тот же день, 22 февраля 1988 г. на дороге между Агдамом и Степанокертом, в районе населенного пункта Аскеран, произошло первое столкновение между армянами и азербайджанцами. Последние двигались в колонне на автомашинах в Степанокерт, но были остановлены группами радикально настроенной армянской молодёжи, которые палками разбивали стёкла в автомобилях, переворачивали и поджигали их, а пассажиров безжалостно избивали. В результате этих противоправных действий пролилась первая кровь. Двое азербайджанцев погибли, десятки других получили ранения. Но это было только начало большой трагедии.
Заместитель генерального прокурора СССР А.Ф. Катусев, выступая 27 февраля по центральному телевидению, сообщив о совершении этого преступления и возбуждении прокуратурой СССР уголовного дела, неосторожно упомянув при этом об убийстве двух азербайджанских юношей. А спустя несколько часов после этого, в азербайджанском городе Сумгаит начались армянские погромы, продолжавшиеся до 29 февраля. В процессе массовых беспорядков в Сумгаите погибли 32 чел. (из них 26 армян и 6 азербайджанцев), сотни человек получили ранения различной степени тяжести, 12 женщин были изнасилованы, разгромлено, разграблено и сожжено 120 квартир и домов, сожжено и повреждено 150 единиц автотранспорта.
Только на третий день этих кровавых событий 29 февраля 1988 г. вновь состоялось экстренное заседание Политбюро ЦК КПСС, посвященное обсуждению ситуации, возникшей в г. Сумгаит. Решение, принятое по результатам этого заседания, не было опубликовано в печати, однако как это стало известно в процессе следствия, по решению Политбюро в Сумгаит в тот же день, т.е. 29 февраля были введены 22-я гвардейская бригада специального назначения Закавказского военного округа, два полка отдельной дивизии оперативного назначения (ОМЗДОН) им. Дзержинского ВВ МВД СССР, а также курсанты Бакинских общевойскового и военно-морского училищ. После их введения в город и установления режима особого положения и комендантского часа удалось остановить беспорядки и стабилизировать обстановку.
Однако медлительность, нерешительность и запоздалые решения политического руководства страны привели к дальнейшей эскалации этого процесса на всех территориях Армении и Азербайджана, бессмысленному кровопролитию и жертвам.
В этот же период времени, 28 февраля группа азербайджанской молодежи начала вершить погромы и поджоги домов в армянской части города Кировабада (ныне г. Гянджа). Здесь в этот раз обошлось без жертв, так как напавшие экстремисты вынуждены были отступить в результате активных действий отрядов самообороны, организованных жителями армянских кварталов. Помогло и своевременное выдвижение на улицы города военнослужащих воздушно-десантной дивизии, дислоцированной в городе и в его окрестностях.
Но «пар был выпущен из котла» и процесс пошел дальше. 15 июня 1988 г. Верховный Совет Армянской ССР дал согласие на вхождение Нагорно-Карабахской автономной области в состав Армянской ССР. 17 июня 1988 г. Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР официально отказался удовлетворить просьбу армянского населения Нагорного Карабаха о передачи области в состав Армении. Тогда через месяц, 12 июля 1988 г. восьмая сессия Совета народных депутатов НКАО объявила своё решение о выходе Нагорно-Карабахской автономной области из состава Азербайджанской ССР.
Наконец, 18 июля 1988 г. в Кремле открылось заседание Президиума Верховного Совета СССР, посвященное карабахскому вопросу, на котором доминирующую роль в ходе обсуждения вопроса исполнял Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев. В своем постановлении Президиум Верховного Совета СССР, опираясь на ст. 78 Конституции СССР (территория союзной республики не может быть изменена без ее согласия), признал невозможность изменения границ и установленного на конституционной основе национально-территориального деления Азербайджанской ССР и Армянской ССР. После этого уже по всей территории Азербайджана и Армении покатилась волна митингов, протестов, столкновений и насилия на почве национальной вражды и розни между двумя народами.
Так, 18 сентября 1988 г. на шоссе, проходящем через село Ходжалы в Нагорном Карабахе, теперь уже группы азербайджанской молодежи напали на транспортные средства, в которых передвигались армяне на пути в Степанокерт. Камнями и палками, они разбивали стёкла, переворачивали автомашины, избивали водителей и пассажиров. Информация об этом достигла проходившего на центральной площади Степанокерта многочисленного митинга. В ответ на это сотни радикально настроенных армян, вооружившись топорами и охотничьими ружьями двинулись из Степанокерта в пос. Ходжалы, где учинили погромы домов и избиения проживавших там азербайджанских жителей. В результате этого 25 чел. получили ранения различной степени тяжести, в том числе и военнослужащие внутренних войск, был причинен и значительный материальный ущерб жителям поселка Ходжалы. Об этом официально сообщила газета «Правда» 20 сентября под заголовком «К событиям в Нагорном Карабахе».
Эти события в Ходжалы еще более обострили отношения между армянским и азербайджанским населением Нагорного Карабаха и спровоцировали беспорядки уже в Шуше и самом Степанокерте. В результате насильственных акций последние армяне под защитой военнослужащих были эвакуированы из Шуши в Степанокерт, а из Степанокерта в Шуши также были эвакуированы почти все азербайджанцы. В области участились столкновения на национальной почве, погромы и поджоги домов, имелись раненые с обеих сторон. Следствием всех этих событий стало введение 21 сентября в НКАО и соседнем с ним Агдамском районе Азербайджана режима особого положения и комендантского часа, исполнение которого было возложено на военного коменданта района и подразделения внутренних войск МВД и Советской Амии. Но волна протестов и насильственных противоправных действий, подгоняемая преувеличенными слухами и рассказами беженцев, покатилась дальше по территориям двух закавказских республик.
В ноябре 1988 г. массовые беспорядки на национальной почве произошли в азербайджанских городах Шемахе, Щеки, Шамхоре, Закаталы, Мингечауре сопровождавшиеся избиениями армянского населения, погромами и поджогами принадлежавших им домов и имущества, в городах Закаталы и Щеки экстремисты напали и подожгли здания отделов милиции и прокуратуры.
23 ноября начались погромы азербайджанцев на территории Армении, которые продолжались до 3 декабря 1988 г. Наиболее кровавые события произошли в г. Кировакане, пос. Калинино, Степанованском и Гучарском районах Армении, а всего беспорядки охватили территорию восьми районов республики, где погибло в общей сложности 24 чел. десятки человек получили увечья и телесные повреждения различной степени тяжести, были разгромлены сотни домов, автомашин и иное имущество принадлежавших азербайджанским жителям республики.
В это же время, наиболее масштабные беспорядки вновь охватили самый крупный после Баку город Азербайджана – Кировабад (ныне г. Гянджа), где проживало на тот момент свыше 280 тыс. жителей и из них более 40 тыс. являлись представителями армянской общины. В период с 21 по 26 ноября 1988 г. в процессе массовых беспорядков 9 чел. погибло, свыше 300 чел. получили телесные повреждения и увечья различной степени тяжести, совершено 4 изнасилования, более тысячи погромов и поджогов домов, квартир, автотранспорта и боевой военной техники воинских частей. Жертвами и потерпевшими наряду с армянами и азербайджанцами стали и военнослужащие Советской Армии.
В организации расследования совершённых в Кировабаде преступлений пришлось принять участие и мне, о чем и пойдет рассказ в последующих главах настоящей повести, основанной на записях в личном дневнике и сохранившихся материалах следствия.
2. Кировабадский дневник.
В ноябре 1988 г. я находился в г. Баку – столице Азербайджанской ССР, где вместе со своим коллегой по Следственной части, - следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре ССР А.Г. Морозовым, осуществлял расследование по уголовному делу о фактах хищений и взяточничества в системе Министерства автомобильного транспорта республики. Уже в это время обстановка в Баку была очень напряжённой на фоне Карабахских событий и обострившихся из-за них армяно-азербайджанских отношений. На начало годаобщая численность населения в столице республики составляла более 800 тыс. чел., из них свыше 200 тыс. являлись представителями армянского сословия. 17 ноября на центральной площади им. Ленина начался бессрочный митинг в знак протеста против претензий армянского народа на Нагорный Карабах и изгнания азербайджанцев из Степанокерта в октябре и ноябре этого года. Беженцы и вынужденные переселенцы своими рассказами и преувеличенными слухами о зверствах, чинимых армянами в отношении азербайджанцев в Карабахе, давали почву для выражения массовых протестов в Баку. С этого дня начались сначала отдельные нападения на армян и их избиения на улицах, а затем и массовые погромы их квартир и принудительное выдворение их из мест постоянного проживания. Вслед за этим волнения перекинулись и в другие города и районы Азербайджана. В этих условиях Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР 22 ноября 1988 г. в г. Баку и значительной территории республики ввел режим особого положения, исполнение которого возлагалось на военных комендантов городов и районов. С 23 ноября в Баку был введён комендантский час.
На следующий день, ближе к полудню, мне сообщили работники республиканской прокуратуры, что меня разыскивает заместитель Генерального прокурора СССР А.Ф. Катусев и попросили срочно ему позвонить по указанному мне телефону. Через некоторое время спустя я связался с Александром Филипповичем по телефону и получил от него указание немедленно выехать в Кировабад – второй по величине город Азербайджана, где он в это время уже находился и где произошли и происходили дальше масштабные беспорядки на межнациональной почве между азербайджанцами и армянами. Каково будет мое участие в их расследовании он мне не сообщил.
На следующий день, 25 ноября в 17 час. 30 мин. я вылетел самолётом из Баку и уже в 19 час. мой ЯК-40 приземлился в аэропорту Кировабада. Здесь меня уже встречали заместитель прокурора города В.С. Грузин и прокурор Гянджинского района (центральной части города Кировабада) М.Л. Набиев. Все вместе мы поехала в образованный комендантом города оперативный штаб особого района, где находился в это время А.Ф. Катусев. По пути следования они мне сообщили, что в связи с введением в городе режима особого положения комендантом города в ночь на 23 ноября введён комендантский час с 22 час. до 6 час. утра.
Минут через двадцать мы приехали в оперативный штаб особого района, который располагался на территории 23-й гвардейской Краснознаменной мотострелковой дивизии, командиром которой был генерал-майор П.П. Полях – военный комендант города Кировабада. Помещение оперативного штаба находилось в укрытом поз землей бункере. В большой комнате для совещаний в это время находилось уже много людей.
Далее из дневника: «Здесь уже находились: заместитель Генерального прокурора СССР А.Ф. Катусев, заместитель прокурора Азербайджанской ССР М.К. Бабаев, прокурор города Кировабада Э.А. Фаталиев, начальник Главного следственного управления МВД СССР В.Г. Новиков, начальник Главного управления уголовного розыска МВД СССР В.К. Панкин, начальник отдела ГСУ МВД СССР Л.Н. Федоров, начальник отдела ГУУР МВД СССР В.Ф. Шехватов, начальник УВД г. Кировабада З.В. Дунямалиев, заместитель начальника УВД города по оперативной работе Б.А. Алиева. Как выяснилось меня здесь уже с нетерпением ожидали. Как только я вошел А.Ф. Катусев, хорошо зная меня в лицо, так как мы ранее с ним неоднократно общались, тут же представил меня собравшимся здесь должностным лицам как старшего советника юстиции и следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР и сразу сообщил всем, что теперь руководство следственно-оперативной группой и расследование совершенных в Кировабаде преступлений он возлагает на меня». Я почувствовал по одобрительным возгласам присутствующих на этом совещании, что они с каким-то облегчением восприняли это сообщение. Действительно, наконец-то появилось ответственное должностное лицо, с которого можно было спросить за все – и за раскрытие неочевидных преступлений, и за качество следствия, и за законность задержания и освобождения из-под стражи лиц, наконец за количество привлеченных к уголовной ответственности лиц и количестве направленных в будущем уголовных дел в суд. Вот только у меня такой уверенности, что я со всем этим справлюсь в тот момент как раз и не было, так как ни опыта расследования массовых беспорядков, ни опыта руководства большими следственно-оперативными бригадами я еще не имел. Но мог ли я тогда сказать об этом им всем, кто присутствовал на этом совещании и прежде всего самому А.Ф. Катусеву? Днем ранее, в телефонном разговоре со мной, он не поставил меня об этом в известность и не испрашивал на то моего согласия. Но мог ли я уронить честь Прокуратуры Союза ССР и ее следственной части? Мог ли бросить тень на авторитет заместителя Генерального прокурора СССР? Конечно нет. Поскольку поток обрушившейся на меня информации захлестывал возможности моей памяти, то прямо на этом первом для меня совещании в Кировабаде я начал делать записи в попавшийся под руку блокнот, которые в дальнейшем и стали основой для моего Кировабадского дневника.
Анатолий КОНДРАТОВ, государственный советник юстиции 3-го класса, член Президиума Национальной Ассоциации организаций ветеранов следственных органов
....................
"РОССИЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ" - издание Союза писателей России
_____________
Уважаемые подписчики, просим вашего внимания!
К сожалению, сотрудники Яндекс-Дзен два года назад резко ограничили показы наших материалов, поменяли адрес нашего канала и запретили Rss-ленту, отписав при этом 4 тыс. подписчиков.
Теперь же они ежедневно продолжают отписывать по нескольку подписчиков в день.
Проверьте, подписаны ли вы или вас тоже отлучили от нашего канала.
