Полная история пути Архааля
Начало
В топях Исхара, где влачило жалкое существование племя людей-унгаров, родился мальчик Архааль. Будто ветер, разлетались во все стороны слухи о его силе. И говорили, будто именно он изменит будущее Лаара, и что дар такой силы никогда ещё не видели смертные. А дело шло к тысячному году по летоисчислению Заранда – одного из великих городов того времени, имя которого навеки было вычеркнуто из всех летописей, всех преданий и сказок…
Дейла
О рождении в болотах странного мальчика Дейла узнала быстро. Пение птиц донесло до нее вести о том, что Архааль зажигает руками звезды. Она услышала, что его мать погибла при родах, и что слепота постепенно забирает его глаза. Что мальчик слаб телом, и душой тоже не слишком силен.
Хитростью и очарованием она добилась его аудиенции, и сейчас гордилась этим больше, чем доверием Афари, для завоевания которого ей тоже в свое время пришлось потрудиться. Архааль внешне ничем не отличался от прочих унгаров, и болотная ведьма даже усомнилась в его способностях, но испытала их на собственной шкуре. Мальчишка проявил себя, как настоящий воин.
Он был чахлым и больным, худющим, и его кожа имела неприятный зеленоватый оттенок. В битве, из которой Дейла вышла с обгоревшим хвостом, она воочию увидела, как распускаются в его ладонях звезды, похожие на цветы, и как легко срываются с пальцев их лепестки, несутся в противника, оставляя за собой искрящийся шлейф. Но к еще большему своему удивлению она поняла, что сила внутри Архааля идет вразрез с его желаниями, она выплескивается наружу в жажде разрушения всего живого, но не по его воле.
Но об этом она решила подумать позже, потому как сейчас меньше прочего ее волновала внутренняя составляющая оружия, попавшего ей в руки – много важнее была его мощь.
Именно она, Дейла, подговорила мальчишку отправиться на войну. И сейчас подготовка к походу шла полным ходом. Унгары восприняли идею с воодушевлением, как и многие тролли. Лишь Афари надулся, и отказался разговаривать с речной ведьмой.
Утром нужно было покидать болото, и ночь Дейла потратила на то, чтобы отыскать своего телохранителя в трясине. Он нашелся на большом пне, кручинящийся, подпирающий кулаком подбородок.
- Ты чего?
- Ничего.
“Ничего” у Афари имело множество оттенков. Иногда оно говорило о том, что все хорошо. Иногда, что все, наоборот, плохо. Сейчас же оно было из тех “ничего”, что намекают надавить и расспросить. Дейла и надавила.
- Ревнуешь?
Тролль кивнул. Скрывать правду, как и свои настроения, он никогда не умел.
- К Архаалю?
- Да.
Дейла подумала о том, что, конечно, роман с крутым магом вполне мог бы иметь место в ее биографии. Но этими мыслями она не стала делиться со Афари, а вместо этого попросила его сыграть ей на волынке. И тролль покорно играл. До самого утра играл – пока легкие не начали болеть, и онемели пальцы. Но об этом он смолчал, а Дейла ничего не заметила – она думала о великий битвах и подвигах, которые вскоре окружат Архааля со всех сторон, и о том, что имя его вскоре обрастет слухами и домыслами. Ведь именно это болотная ведьма видела в его судьбе. Столь четко и явно там было написано величие мальчишки, что даже Афари, увидь он единожды линии жизни, сумел бы прочесть их знаки.
А на яркие рассветные лучи из болот выдвинулось войско. Никто из шедших не знал, что скрывает окружающий мир, и что за болотами начинается неведомая земля, принадлежащая людям. Но каждый из них верил в мощь Архааля, видел в его тусклых глазах отражение великой силы – столь великой, что весь Лаар перевернуть можно – и эта вера толкала их вперед, к новым войнам, новым потерям.
Толкала к надежде – найти новый дом.
Чуму жгли огнем, но ее источник каждый раз ускользал. Ржавый Ветер не щадил никого – он гулял по степям, лощинам и скалам, и жертвы умирали, обычно даже не успев понять, что заражены. Паника и смута накрыла Лаар. Все только и говорили, что тысячный год принесет всем гибель и очищение; что на землю спустится Бог, и лишь праведники спасутся от его гнева: от Ржавого Ветра и призраков, что поселились на дорогах, в полях, в воде. И чтобы спастись, говорили люди, нужно бежать на запад, к морю, где на острове стоит великий храм Всеобщих Благ - Бель-Морт - и там посвятить свою жизнь молитвам.
Немногочисленный отряд Архааля вышел из болот. Ведомый таинственной Танцующей с огнем, аббатисой Денжуа, что приходит во снах, Архааль двигался на запад, к морю. Разум его был слаб, кошмары и видения парализовали душу; лихорадка и смерть окружали его со всех сторон. Балансируя на тонкой грани – жизнь и смерть – он следовал дальше и дальше, глубже и глубже в водоворот чудовищной правды: унгары пробились к береговой линии, откуда, сквозь бушующий шторм, Архааль устремился к храму Всеобщих Благ.
Именно туда, где между колокольных башен поселился дух Уггуда.
Бель-Морт
Архааль был запуганным мальчиком, внутри у которого бурлил шторм. Но он, в силу возраста, оказался плохим моряком, и его душа разбилась в магических волнах о прибрежные скалы – он ощущал, как внутри него вращается огромный водоворот – и никак не знал, как от него избавиться. И от голосов в голове, и от дикой боли в сердце – каждую секунду он думал, что вы не выдержит и умрет от этих спазмов, но секунда проходила и начиналась новая – не менее болезненная.
В просторной спальне на втором этаже монастыря, Дейла и Архааль ждали ужина. Парень лежал на кровати и думал. Снова о том, как он поможет своему народу, как спасет его и станет героем, а ведьма о более прозаичном, но не менее важном – она думала о том, что в этом месте силы не меньше, чем в груди Архааля, и, что странно, эта сила одинакова злая, одинаково разрушительна. И если природа волшебства мальчишки ее не сильно волновала – в конце концов, она использовала его и бурлящий в нем шторм в своих целях – то пропитанные темной магией камни монастыря вызывали у нее ужас.
- Я скоро вернусь, - сказала она.
- Постой!
- Что?
- Я… эм… я не хочу оставаться один.
- Придется.
- Но… - Архааль хотел сказать, что когда он остается один, в его голове начинает жужжать бесполый голос. Голос обжигающий и горький – казалось, от его слов гниет во рту слюна, и на языке остается ржавый привкус крови – голос, который развлекал мальчика, когда тот находился в одиночестве. И Архааль очень хотел поделиться хоть с кем-нибудь этим секретом: в данный момент с Дэйлой. Хотел, но снова промолчал, и ведьма выскользнула за дверь.
В коридоре она прокралась мимо приоткрытой двери, где молились монахи, и двинулась дальше, вдыхая тлетворную магию. Чем дальше она углублялась в сердце Бель-Морт, тем сильнее становилось давление на виски и удушающий смрад. Наконец, когда она спустилась по лестнице мимо дремлющих охранников, и то и другое достигло своего апогея – в просторной комнате работало множество механизмов; все жужжало и искрилось. На огромных столах монахи рассекали тела людей, скидывали обрубки в корзины, и передавали женщинам, которые суровыми нитками верстали зомби. Ударом электричества их возвращали к жизни, и через узкий коридор отводили в следующую комнату, где в полу, будто окровавленная рана, зияла дыра, а подъемник на ржавой цепи циркулировал туда-сюда. Из монастыря в Копи Отражений.
Дейла зажмурилась и попыталась внушить себе мысль, что все это – невозможно. Точнее, возможно, конечно, но точно не в самом большом церковном комплексе Лаара. Но когда она открыла глаза, то снова увидела конвейер: кто-то отсекает руки, кто-то подпиливает кости, чтобы запчасти подходили друг к другу, а кто-то соединяет их вместе.
Она постаралась отрешиться, и ни о чем не думать, но самообладания ей хватило лишь до следующего зала. Потому что на огромном эшафоте тролля из армии Архааля лишили головы прямо у нее на глазах, а затем две монашки начали усердно мыть полы и оттирать его от капель крови.
В одно мгновение Дэйлу накрыло спокойствие. Спокойствие, граничащее одновременно с истерикой и злобой. И это спокойствие заставило ее улыбнуться.
Возвращаясь в комнату Архааля, Дейла уже точно знала, что сохранит лицо. А мстить будет позже – холодно и так долго, насколько хватит сил.
- Мы уходим, Архааль, - сказала она.
- А ужин.
- После ужина. Собери вещи и никому ничего не говори. Понял?
- Да. То есть… почему?
- Потому. Мы просто уходим после ужина. Запомни.
Дейла стала ждать ужина. Она подумала, что так действительно будет лучше, потому что после монастырь погрузится в спячку, и горло аббатисы будет спокойно вздыматься в ночной дреме – очень удобно и красиво вздыматься.
Прямо навстречу ножу Дейлы.
- Добро пожаловать, мирские братья, - ласково улыбнулся Теодорих, пряча за спиной перепачканные кровью манжеты. – Клирик Теодорих к вашим услугам. А как зовут рыцарей из далеких земель?
- Фоб. И Георг.
- Я рад, что вы пришли к нам. На улице нынче небезопасно.
- Нежить добралась и сюда? – спросил инквизитор.
- Нежить? Какая нежить? – Теодорих обнажил зубы. – Нет, я просто имею ввиду непогоду. Говорят, ночью будет буря.
- Дождь уже начался.
- Ну, вот видите, братья, значит, вы пришли как раз вовремя. К ужину. Сейчас я провожу вас в комнату, где вы сможете переодеться. А затем мы все ждем вас в гостиной.
Теодорих проводил гостей монастыря по винтовой лестнице, открыл ключом комнату.
- Только не задерживайтесь, еда стынет, - проворковал он.
- Хорошо, - кивнул Фоб.
- Добро пожаловать в Бель-Морт, братья.
Бегство
Расшатывая небеса, медленно и неторопливо, по причалу острова Бель-Морт шел Олаф, Небрежный Прерыватель Ненужного, а следом за ним Ирдисса, Копье Бури – те, кого люди прозвали Звездными Стражами, пришли, чтобы устранить изменения во временном потоке.
Олаф поднялся по лестнице к храму и постучал в дверь. С его ударом небо, наконец, разорвалось, и на Лаар хлынул дождь, мгновенно застывающий и падающий на землю холодным градом.
- Здесь, - сказала Ирдисса.
- Да. Он здесь.
Окруженные молниями и снегом, они кивнули открывшему им монаху, и вошли внутрь монастыря.
- Нам нужна аббатиса.
- Сейчас обедня. Мы не можем.
- Я думаю, стоит ее прервать. У нас для нее важные вести.
- Может тогда… вы сами пройдете? – монах осмотрел внушительные размеры Олафа, его широкие плечи, стянутые кольчугой.
- Нет, это плохая идея. Просто скажи ей, что пришел Олаф. Она поймет.
- Будет сделано.
Прикасаясь к мраморному убранству Бель-Морт, Ирдисса замораживала камень, и тот шел паутиной мелких трещин. Пока Стражи дожидались Денжуа, весь холл покрылся льдом, а потолок, казалось, исчез, и на его месте появились черные тучи с яркими вспышками молний.
По лицу Денжуа шел неровный румянец.
- Доброй ночи тебе, Хозяйка Боли. Ты знаешь, кто я?
- Да, - кивнула аббатиса.
- А зачем мы здесь?
- Нет. Я не знаю, - солгала она.
- У тебя есть то, что необходимо Стражам. И мы заберем это в любом случае, пусть даже ты будешь против.
- И что это?
- Одного из них зовут Архааль. Другого – Хигарт. Мы не можем позволить, чтобы планы Уггуда свершились. Прошу меня простить, аббатиса, но любое сопротивление спровоцирует с нашей стороны очищение этого места. Заранд уже очищен нами.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- А я знаю, что ты лжешь, но мне не трудно рассказать тебе, - сказал Олаф, и слова его не выражали ровным счетом никаких эмоций. – Уггуд нарушил временной поток. Заранду суждено было возникнуть после битвы при Тул-Багаре. Твой бог использовал бреши нашей системы, чтобы перенести в это время войско из будущего. Чума выдумана самими зарандцами. Они понятия не имеют об искажении временных линий, и поэтому считают тьму в себе – чумой. Воспользовавшись нашим просчетом, Уггуд решил изменить прошлое, и Архааль явился на свет до назначенного срока. Но мы вернем ход времени в предначертанное русло. Теперь же, аббатиса, я хочу, чтобы вы выдали нам Архааля и Хигарта. Все остальные не пострадают. Жители Заранда, конечно, будут распылены. И да, Хозяйка Боли, нам жаль их – ведь наличие их не-жизни – наша вина. Что ты скажешь, аббатиса Денжуа?
- К оружию! – заорал Фоб, когда в гостиную монастыря вошла женщина с телом, покрытым густой слизью и мехом. – Демоны!
- Стой! – Теодорих встал из-за стола. – Стой, человечек!
- Они дали мне час, - прошептала Денжуа. От ран, нанесенных Олафам, она уже не могла удерживать человеческое обличье, и сейчас предстала перед гостями во всем своем величии – с переломанными крыльями и длинными когтями. Когда силы покинули ее, она упала на колени.
Старый инквизитор прищурился. С ходу он определил, что раны аббатисы смертельны, а значило это лишь то, что в монастырь явился еще более грозный противник.
- Кто это был? – тихо спросил Теодорих, жестом призывая окруживших его монахов к тишине.
- Олаф. И Ирдисса. У нас есть… час… чтобы…
- Объясни нам, что происходит, - попросила Дейла. Она уже держалась за рукоять кинжала, и с радостью бы пустила его в сердце раненной Денжуа, но с еще большей радостью она бы проследила за ее агонией – медленной смертью в луже собственной крови посреди обеденной залы.
- Нас пришли уничтожить, - спокойно сказал император Кира. – Тебя, меня, этих славных инквизиторов, а главное – Архааля. Я все правильно понимаю, Денжуа?
- Да.
- Рассказывай, демон! – приказал Георг.
- Рассказывать что? Что вас очистят, отправив в небытие? Хорошо: как ты знаешь, в Заранде пирует чума. А теперь я открою тебе секрет – чумы нет, и ваши сердца изначально были скованы тьмой. Тех из вас, кто перейдет границу дозволенного, Уггуд призывает к себе. Остальные же – ждут своей очереди. А теперь, маленький человечек, за порогом этой комнаты стоят те, кто пришел уничтожить вас. Не разбираясь: темные вы или светлые. Просто очистить все это место, и нас вместе с ним.
- Зачем им я? – подал голос Архааль.
- О, это долгая история. Но очень кратко – тебя ждет смерть.
- Я тебе не верю, - прошипел рыжий. Он ухватился за клинок и рванул вперед, чтобы наотмашь ударить Теодориха, но тот перехватил лезвие и улыбнулся.
- Успокойся. Если ты так жаждешь смерти – выйди из комнаты. В любом случае ты уже идешь по тропе Тьмы.
- Нет.
- Да. С самого начала времен Тьма пыталась остановить еще большее зло, повелевающее Лааром. Мы хотели свободы для всего живого, ну, а еще больше не-живого. Звездные Стражи пришли на Лаар, чтобы править всеми, будто скотом, а когда появился человек, способный противостоять им, они сразили и его. Теперь его называют Скованным. Точнее, я уже запутался, так его будут называть в будущем.
- Не понимаю.
- Сейчас мы находимся в точке, когда исход Лаара будет предрешен. Если Хигарт или Архааль погибнут этой ночью, будущее изменится, и Скованный не освободится – Звездные Стражи будут править Лааром. Править тобой, Фоб. Они будут говорить тебе, когда есть, а когда спать, и ты будешь подчиняться. Поэтому опусти оружие. Поверь мне, мальчик, в твоей груди кипит не меньшее зло. А уж если говорить о душе Архааля… - Теодорих присвистнул. – В этом вся злая ирония: свет, который кажется тьмой, сражается с тьмой, которая кажется светом, и ты, Фоб, до сегодняшней ночи служил последней. Сейчас же ты можешь быть спасен. Или уничтожен. Выбирай. Я предлагаю союз. Каждому, кто сейчас находиться в этой комнате.
Фоб вопросительным взглядом посмотрел на Георга, но тот кивнул головой и сказал:
- Мы дослушаем до конца. Рассказывай, демон.
- Хорошо, - кивнул Теодорих. – Заранда уже нет. Олаф уничтожил его. Вскоре, этот остров тоже пойдет на дно. Но нам есть, что противопоставить им в этой схватке.
- Что же? – спросил Архааль.
- Тебя, детка. Тебя и еще одного мальчика. Хигарт дал жизнь Крому, и именно поэтому только он может пробудить Скованного в Тул-Багаре. Если он погибнет, будущее даст трещины, а значит Заранда не будет, и ты – Фоб – погибнешь тоже. Иронично, согласись.
- Да, - горько сказал тот.
- Видишь, мы уже почти договорились. А теперь к делу. У нас еще есть время, чтобы найти вход в катакомбы, и скрыться в лабиринтах. Там мы встретимся с отрядом Ашура Керсама и его союзниками. Они прикроют наши тылы, и мы прорвемся к скалам, где за дело возьмется Архааль.
- И что я буду делать?
- Об этом подумаем, когда достигнем их. Сейчас же те, кто не хочет повторить судьбу Денжуа, берут в руки оружие. Я захватил с собой несколько клинков, которые вполне могут причинить вред Стражам. С этого момента, мы станем одной командой, и, конечно, мы будем трястись за наши ненаглядные шкурки вместе.
- Темной командой? – спросил Фоб.
- Очень темной, мальчик, просто темнее бесконечности. Но тебе пойдет черный цвет, не переживай. Оттенит глаза, - Теодорих ухмыльнулся, и достал из сумки серебристое лезвие.
Следом за ним оружие взяла Дейла. Себе и Архаалю.
- Мы с тобой, демон, - прошипела ведьма.
- Отлично. А бравые инквизиторы?
- Да, - кивнул Георг, и его товарищ пришел в ужас.
- А теперь мы должны найти Хигарта.
- Господин, - окликнул Теодориха Архааль.
- Что тебе?
- Так что я должен делать?
- Слушать меня и свою подругу. А когда достигнем скал – взойдешь в Звездный Чертог и уничтожишь Стражей. Только и всего. Пусть крепость и охраняют величайшие воины всех времен.
- Но…
- Не думай об этом. Мой тебе совет, не думай. До Чертога путь долгий – мы пройдем весь Лаар под землей, прежде чем достигнем его. Я думаю, - продолжил Теодорих. – Нам стоит разделиться. Мы отправимся в катакомбы, а Фоб с Георгом найдут Хигарта. Его жуткой силой воняет с колокольни. Заберите младенца, а затем догоняйте нас. Монахи Бель-Морт некоторое время удержат Стражей, а я сумею запечатать вход в шахту, когда мы окажемся внизу.
- Мы будем отрезаны, - сказал Улерик
- Да. Именно так и будет. Мы будем отрезаны от поверхности, и нам придется пройти через Копи Отражений и земли Роя. Только и всего. Как на мой вкус, всяко лучше, чем сражаться с Олафом.
- Я готов, - кивнул Георг.
- А ты, Фоб?
- Да, - обреченно кивнул парень.
- Вот и славно.
В подземном чертоге
В городе тех эльфов, что поддержали Ашура Керсама, была ночь. В подземных чертогах с их вечной темнотой, сутки измеряли по каменным цветам, закрывающим свои гранитные лепестки в определенное время.
Сегодня Улерик проснулся с криком. Теодорих приказал ему спать, но певец, засыпая, раз за разом видел страшный сон, в котором ведьма звала его к себе. Он видел, как она лежит в выгребной яме, наполненной трупами, и Рой выползает прямо из ее спины.
А сегодня он увидел, как эти твари прочесывают подземелья в поисках Архааля. И вот, перед их взором уже этот город, где спит Архааль.
- Теодорих!
- Они близко? Думаю, что они уже близко. Ашур так и говорил. – ухмыльнулся император.
- Живыми из этой битвы не выйти. Их тысячи.
- А я говорил о битве? Жди. Другие уже готовы. Стоит Рою войти в город, как начнется бойня. Мы успеем выскользнуть незамеченными. Керсам знает, куда идти.
- И куда?
- К кому-то, кто может нам помочь.
- Хорошо.
Уже уходя из города, Улерик обернулся на прощание, чтобы увидеть, как Рой поедает преданных Керсаму эльфов.
Пещеры, куда завел их Ашур, источали мягкий желтоватый цвет. Стены, отполированные до блеска, сохранили старую лепнину. В нишах прятались статуи древних эльфийских божеств, идолы варваров и огромные спящие големы с лицами гномьих властителей первой династии.
- Гномы никогда не копают так глубоко. Откуда все это? – спросила Дейла.
- Гномы не копают, это точно. Но не спрашивай. И прошу, змея, стоит нам войти к Нему, прикуси свой язык.
- Прикушу, не бойся. За молчание Афари я тоже в ответе – представь себе, вампир, теперь он и вовсе не открывает рта. Может, вся проблема в том, что его язык остался мертвым, - улыбнулась ведьма.
Еще полчаса пути, и они подошли к золотистым створкам. А за ними их ждала комната, которая была похожа на склад. Многочисленные столы и книжные полки были забиты предметами самых разных времен, и созданы были мастерством самых различных рас. Стены пещер и ее низкий свод, все здесь оказалось покрыто сетью тонких окостеневших щупалец и слизью, которая, в своем застывшем виде, очень походила на янтарь. За большим столом весь покрытый паутиной сидел и сам хозяин. Его протухшее нутро давно вывалилась наружу – может даже, он опорожнил его сам, разрезав кожу и слои мышц в поисках того, что можно поменять на диковинные редкости, а некроманты в свою очередь стали теми, кто эти редкости ему предоставил. Как бы там ни было, сейчас под его ребрами начиналась дыра, из которой во все стороны расползались тонкие щупальца. Сами ребра подрагивали, как живые, и Архаалю показалось, что они, ведомые страхом темноты и одиночества, пытаются вырваться из западни серой кожи, а темно-бурое сердце все еще медленно бьется, разгоняя поселившихся на нем пауков. Огромное множество тонких рук вздымались вверх и царапали его щеки и приросшую к черепу корону.
- Есть ли тебе, Ашур, чем удивить меня? –быстрым движением сорвав с губ слой паутины, он размял челюсть. Вокруг рта кожа у него была белой и тонкой, что видна каждая вена и даже больше – сквозь прозрачнейшую щеку легко различались короткие острые зубы.
- У меня есть Архааль.
- Многие приходили ко мне и говорили, что у них есть кости, одежда или зубы Архааля, но каждый из них лгал. Почему я должен поверить тебе?
- Он стоит перед тобой.
- Тогда подожди, мне нужны глаза, чтобы насладиться жалким зрелищем смертника. - С ужасом Архааль увидел, что меж пальцев создания на паучьих лапках скользят опухшие глаза, волоча за собой хвосты спутанных нервов и кровеносных сосудов. Наконец, тонкие пальцы ухватили их и вставили в глазницы.
- Вас так много… и кто же из вас Архааль? Ты? – ткнул он пальцам в Теодориха.
- Нет. Мальчик.
- Почему же мальчик нем? Кто-то из приходивших не лгал, и обладал его отрезанным языком?
- Здравствуй, - прошептал Архааль.
- И тебе того же, идущий к смерти.
- Почему?... почему вы называете меня так?
- Он не знает? Керсам забыл рассказать маленькую деталь битвы со Стражами? Ашур, что же ты так? Может, его смерть слишком незначительна?
- Он бы узнал.
- Тогда я скажу ему. Но вначале скажи, чего же ты хочешь, Архааль? У меня есть почти все, что ты способен желать. Волшебные камни, диадемы царей и скипетры волхвов. Но что нужно тебе, мальчик?
- Правда…
- О том, что есть Бьомвиль?
- Да.
- Хорошо… послушай, и ты захочешь уйти. Бросить людей и не совсем людей, что ведут тебя к гибели. Скажи, ты ведь любишь Лаар?
- Наверное… я не знаю. Я не думал об этом.
- Но ты здесь. Значит, любишь?
- Я люблю свой народ.
- А он часть Лаара. Ну а теперь слушай. Чтобы уничтожить Бьомвиль тебе нужно будет подняться в церемониальный зал Чертога. Оттуда можно управлять каждым из Стражей - даже Уггудом, отвергшем свой долг и свою судьбу. Заставь же это неразумное существо овладеть своим телом. Магия Уггуда оторвет Бьомвиль от Лаара – он потратит все свои силы, выпьет твою душу и твою жизнь, а сам будет обречен на вечное заточение. Сила ненависти Уггуда так велика, что он готов на это. Но готов ли ты?
- Он готов, - кивнул Ашур. – Мы пришли, чтобы ты помог нам добраться до башни Тул-Багар.
- Но перед этим вам придется заплатить. Нет смысла помогать тебе без личной выгоды.
- Мы… согласны, - Архааль шагнул вперед. – Что от нас требуется?
- От тебя, мальчик, ничего. Ты умрешь, и я уже получаю то, что хочу – запах отчаянья и горя. Так что стой и смотри. Я начну с самого простого – способны ли вы оставить свою ненависть и одарить меня терпением и милосердием? Я хочу клятвы, что никто из вас не тронет ведьму Гаэту? Я нуждаюсь в ее организме. Он так интересен, что каждую его часть стоит изучить. Согласны?
- Да.
- Тогда… Ашур. Как насчет того, чтобы ты показал мне выдержу и гнев?
- Гнев?
- Да. Ты лично убьешь Стража Дертаха, властителя семи лун, а затем, в будущем, будешь вынужден жить с ним в одном замке и хранить молчание о его исходе. Ты готов?
- Готов.
- И ты понимаешь, какими душевными муками ты будешь терзаем? Твоя гордыня это выдержит?
- Я постараюсь.
- Ну хорошо. От тебя пахнет смелостью. Теперь очередь Улерика. Я хочу, чтобы ты показал мне уверенность. Там, на дальнем столе, ты найдешь колбу с быстродействующим ядом. После его применения, душа умирает, и тело остается пустым. Я хочу, чтобы ты выбрал одного из вас и заставил его выпить данное зелье. Я хочу ощутить, что испытает смертный в момент убийства.
- Как любопытно, - Теодорих ухмыльнулся, глядя, как Улерик покорно берет в руки склянку с зельем. – Давай, выпью я.
- Я так и хотел.
Архааль отвернулся, чтобы не видеть его смерти, а Дейла, затаив дыхание, ждала результата. Но видимых результатов не было, лишь дрожь пробежала по телу императора, а затем, когда судорога прошла, он вновь ухмыльнулся и сказал:
- Смерть Теодоры – такое облегчение. Теперь моя большая душа в этом большом теле чувствует себя комфортно.
- Что до тебя, змея, то все в разы сложнее… хочу почувствовать вкус агонии и вкус дружбы единовременно. Признаюсь, что у меня всегда было очень много вещей самого разного вида, но никогда не было друга. А твой Афари подходит мне. Он молчалив и странен внешне. Мне бы хотелось, чтобы ты оставила его мне. Я узнаю, что творится в его голове и его теле.
- Нет!
- Да, Дейла, или он насладится вкусом еще одной смерти, - кивнул Ашур. – Афари отныне твой, хозяин пещер.
- Керсам, ведьма должна сама выбрать свой путь.
- Ее путь - либо смерть, либо предательство, что может быть забавнее? – спросил Теодорих.
Дейла посадила покорного Афари на почетное место. Зная, что больше никогда его не увидит, она источала все оттенки боли и презрения.
- Теперь говорите, - попросил Архааль. – Куда нам идти?
- Все просто, - улыбнулось существо, насытившись. – За дальним шкафом есть коридор, ведущий в большой зал. Там живет странное существо, созданное Стражами. Уггуд подарил мне его в обмен на то, что я не буду мешать ему подчинять Лаар. Увы, пусть это и машина, смешанная с мясом и магией стихий, он не слишком умён. Его зовут Истоком, но вам это не важно. Его управление схоже с тем, что есть в Бьомвиле. Пусть Архааль потренируется в контроле над творениями Стражей. Но прошу, не причиняйте ему боли…
- Он доставит нас в Тул-Багар? – спросил Керсам.
- Он доставит вас куда угодно. Уходите, - глаза больше не были нужны и вновь они выползли из глазниц и заснули, улегшись на его худых коленях.
Сделка
В то время как Архааль и его спутники приходили в себя после головокружительного полета на Истоке; а дух западного ветра Шаггон, нашедший очередное пристанище в человеческом теле, повел объединенные войска людей и мертвецов на север, в подземном чертоге своего странного союзника Гаэта и Олаф пили из тонких фужеров во имя своей победы.
— Там, где западный ветер разрежет землю, темнота из земли поглотит горы… люди будут грызть себе глотки, будут грызть глотки друг другу, все будет, как вы хотели, — Хозяин подземелья листал страницы ветхой книги. Она, принесенная Стражами из будущего Лаара, подробно рассказывала о случившемся в Бьомвиле. О том, как сойдутся армии, и как в этих приливах-отливах, агонии, криках, Звездный Чертог съест долины и выпьет реки. — Вам можно почти не шевелиться. Будущее уже неизменно.
— Госпожа говорит, теперь ты можешь взять, что хотел, — сказал Олаф.
— А что, по ее словам, я хотел?
— Подземные ходы, города глубинных эльфов…
— А чего хочет Лаар? — улыбнулся старик.
— Безжалостного хозяина. Еще более безжалостного, чем мы.
— Он получит его.
Под тонкими пальцами, настолько чувствительными, что способны читать выпуклые руны, прошлое и будущее для этого существа становились чем-то единым. Там, совсем скоро армии разорвут пространство. Уггуд вернется, захватит тело мальчишки, умрет, и останется от него одна лишь слава, одно лишь имя это и тысячи послушников. Скованный — это слово рисовало в смертных умах ужасные картины: огромное тело бога, метущееся в своих цепях, истерзанное болью и страхом. Но воистину Скованный — просто название для того, кто не хочет показываться своим детям.
— Игра завершилась, — говорит он, безумный, старый, похожий на труп, из которого давно вышла вся кровь. — Вы выпьете ровно столько, сколько нужно, чтобы Лаар продолжал существование. Его надломленные останки будут молиться Уггуду и ждать его возвращения. Нелепо было бы знать, что никакого Уггуда в их истории не было — он умер в Бьомвиле, вместе с Архаалем.
— Почему ты назовешь себя Скованным? — спросила Гаэта.
— Почему? — Он удивился. — Этим именем назовут меня смертные. Я просто не противлюсь этому. Я буду скован тем, чем хочу, — этими пещерами. Когда вы уйдете, когда Архааль плачевно закончит свой долгий путь, я запечатаю эти пещеры. Сквозь толщи земли и камня я буду слушать, как они молят меня, молятся на меня, молятся обо мне — о том, кто взял имя Уггуда. Такая мистификация, ты только подумай! Тул-Багар — пустышка. В нем нет ничего, нет никаких знаков, никакой скрытой силы… я приду тогда, когда захочу. А мое желание люди возвели в пророчество!
— Что будет потом?
— Потом не будет ничего. Очередной мир погаснет. Но ты же совсем о другом хочешь спросить: почему я не стал Стражем, если моя природа такая же — пожирать?
— Да. Это я и хотела узнать.
— Потому, наверное, что пожирать без смысла — удел Бьомвиля. Я ем медленно, со вкусом. Я коллекционирую их желания, их страхи, их воспоминания становятся моим вином. А вы — вы ничего не чувствуете в этом стремительном круговороте, когда один мир умирает и наступает черед другого. Хорошо… Я утолил твое любопытство. Гаэта, Бьомвиль послал сюда Олафа, чтобы он проследил за тобой. Он будет смотреть, чтобы ты выполнила свою часть сделки.
Стражи переглянулись.
— Что от меня требуется? — спросила ведьма.
— Я буду заперт в этих пещерах, — повторил старик. — Мне нужно, чтобы эти подземные существа подчинялись мне. Я хочу быть коронованным на престол Роя. Ты отрекаешься от этой судьбы?
— Отрекаюсь.
— Нож на столе. Бокал тоже. Цеди свою кровь и ощути себя королевой в последнюю минуту…
Слушая, как хрустят запястья под лезвием, Олаф смотрел на книжный шкаф. Там, в одной из книг этого старого существа, крылся проход в новую землю. Туда они пойдут с Гаэтой, чтобы и Аргхейм прожил судьбу Лаара и огромного количества иных пространств. Там снова будет выткано полотно судьбы, и снова, снова, снова Бьомвиль возьмет свою дань.
— Все? — спросил Страж.
— Да. Она отдала свою власть над Роем. Вы пойдете?
— Пойдем, — кивнул Олаф.
— И все же, — прошептала Гаэта ему на ухо. — Я не могу понять, зачем ему жить под чужим именем…
— Это имя стало идолом для Лаара. И коль сам идол уже мертв, я притворюсь им. Не заморачивай голову, она понадобится тебе в Ангхейме, — усмехнулся старик. — А я хочу и я получу это: зрелище смерти Уггуда в теле маленького Архааля. Эмоции мальчика и его сражение с предначертанным — настоящий пир для таких… таких, как мы. Да, Олаф?
— Да. Для таких, как мы.
Ритуал
Ущелье Крок-да-Мор — это последний предел. Стоит продвинуться вдоль его холодных хребтов, и стальной, с голубыми жилами глаз Бьомвиля уставится прямо в твою грудную клетку.
— Они идут с юга, — Керсам видел, как южная часть хребта дрожит под ногами полчищ Дертаха. — Что скажешь?
— Ветер говорит, их фланг слабо защищён.
— Что ещё говорит ветер?
— Что он ударит в их слабое место, когда они приблизятся. Улерик, подойди.
Улерик подчинился. Теодорих что-то прошептал ему на ухо, а затем указал на тонкую рассветную полосу, окрасившую Крок-да-Мор охряно-красным заревом.
— Шаггон идет оттуда. Управляет ветром. Он хочет, чтобы и другие темные духи вошли в Лаар. Только тогда он готов ударить Дертаху в спину. Ещё он требует новое тело… Ему очень нравятся тела людей. Мы согласны?
— Да, — кивнул Керсам. — Исток продержится довольно долго. Если Архааль проскочит, мы оттянем войско Дертаха на себя.
— И отдадим духам темноты север Лаара? — улыбнулся Теодорих. — Мне эта идея нравится. Улерик, а тебе? Если Шаггон потеряет свое тело, ты примешь его. Станешь властителем Севера. Керсам, ведьма готова провести ритуал?
— Да. Ей нужно десять минут.
— Хорошо. Вряд ли мы победим в битве, но время выиграем. Ты, я и Улерик займем место там, — Теодорих указал на большое горное плато. — Шаггон отвлечёт войско Бьомвиля на… скажем, два часа. И если мальчишка не успеет достигнуть Тул-Багара, все закончится быстро… Никакого волшебства, Керсам, так что найди-ка мне меч.
— Хорошо, — кивнул Ашур. Он оставил Теодориха и помогающего ему Улерика чертить на холодных скалах руны. Дейла и немногочисленные болотные жители, страдающие от холода больше других, окружили Архааля. Мальчик протягивал ладони к холодному небу и что-то шептал.
— Дейла?
— Тише. Иллюзия почти готова…
Обманка сможет водить их за нос часами. За это время настоящий Архааль и Дейла успеют вырваться из кольца гор по охраняемому Истоком проходу и достигнуть Тул-Багара.
Наконец ритуал был закончен. Архааль сплюнул на снег кровь и улыбнулся вампиру. Его копия сделала тоже самое. Она была прозрачной, слегка парила над землей, но в остальном полностью повторяла своего хозяина.
— Готов идти?
— Да, — кивнул Архааль. — Готов.
— Тогда начнём!
Архааль не оборачивался. Ему не хотелось видеть, что творится в Крок-да-Море. Он бежал, зная, что от него зависит всё. Поднявшись на большой холм, он увидел, как внизу, будто резная колонна, из холодной земли растёт башня Тул-Багар, служащая маяком для Бьомвиля. Сам Звёздный Чертог завис над башней, почти касаясь её вершины огромным сияющим глазом…
Вниз, вниз, вниз! Холодные камни в кровь разбивали ступни, но Архааль едва чувствовал боль, одержимый одной мыслью — вниз, скорее вниз! А позади него, в ущелье Крок-да-Мор, немногочисленная армия Теодориха ждала прихода Шаггона. Тот бесстрашно вёл свое войско вперёд, чтобы ударить в слабо защищенный фланг орды Дертаха. Единственный изо всех, Шаггон не испытывал ужаса перед битвой и смертью. Он знал, что плата за его вмешательство уже готова. И если тело Фоба окажется достаточно слабым, чтобы выстоять, он возьмёт себе новую человеческую игрушку — Улерика. А следом за ним ещё, ещё и ещё — и так, пока не истечёт вечность.
Страж
Путь Архааля продолжался. Внутренний холод срывался с его пальцев, разрывая грудные клетки поднимающихся изо льда противников. Дейле оставалось лишь осторожно перешагивать через трупы и следовать за мальчишкой.
Битва осталась позади. Они так и не узнали, кто вышел из неё победителем, — только умерший Исток огласил криком северный край да окропил ледники кровью. Это не волновало Архааля — с каждым шагом он всё больше понимал, что внутри его естества не оставалось места для человеческого. Шаги, шаги, шаги по бескрайним зимним пустошам до самого Тул-Багара, и с каждым шагом жалость, сострадание и любовь к Лаару вытекают из него словно кровь, обагряя синеватые от изморози камни.
В лучах рассвета башня встретила их толпой мертвецов, промёрзших до потрохов. Они не могли остановить путь Архааля — путь потери в себе человека, — мальчишка разорвал их на части и пошёл дальше.
Долгий спуск в самое сердце ущелья занял у него несколько часов. Где-то позади орды Дертаха сражались с клоном, где-то позади остались крики, кровь, страдание, а впереди возвышалось изящное тело башни Тул-Багар. Сейчас она была совсем не такая, как в увиденном Гаэтой образе будущего. Стройная, отполированная холодом, с морщинами вокруг бойниц. А над ней шевелится и распускает серебристую сеть Бьомвиль. Голубоватый глаз так близко, что можно разглядеть бегающие по радужке молнии. Глаз встречает каждого, кто идет этой дорогой.
— Туда, — указал Архааль. Поднимаясь по холодным ступеням, он увидел, что у входа в башню стоит человек. На его холодном лице не читалось никакого интереса к происходящему. Дейла приготовилась к битве, но мужчина дернул головой и демонстративно отстегнул с бедра оружие. То со звоном упало на камни.
— Приветствую, — сказал он. — Вы знаете, что нужно делать?
— Кто ты? — спросила ведьма.
— Страж башни.
— Что нужно делать? — Архааль подошел ближе и пожал стражу руку. Холодные пальцы обожгли кожу мальчишки.
— Нужно замкнуть кольцо истории. Я должен стать проводником прошлого и будущего. Хигарт явится сюда. Моя плоть станет заклятьем, и я пробужу Тул-Багар и Крома, когда настанет время. Тебе лишь нужно доказать, что ты и есть настоящий Архааль, уже очищенный от всего лишнего.
— Убить тебя?
— Убить, не задумываясь. Потом пойдёшь наверх. Бьомвиль ждет тебя. Всё уже давно решено. Так скажи мне, ты уже Архааль или всё ещё мальчишка, по ошибке носящий его имя?
Архааль не ответил. Продолжая сжимать руку стража, он выпустил в неё всю злобу, что скопилась внутри. Эта злоба прошла по холодным венам безымянного существа и надломила ему горло. Кровь у стража была вполне человеческой — только присмотревшись, можно было разглядеть в ней кусочки льда.
— Ты идёшь? — спросил Архааль, обратившись к Дейле.
— Да.
— Тогда пойдём… — Архааль медленно зашагал вверх, в сердце Тул-Багара. Переступив через медленно распадающийся на зеленоватые искры труп, он шел к Бьомвилю.
Его путь был почти завершён.
Человека в нём не осталось.
К закату завершится судьба Лаара и время, будто змея, вцепится клыками в собственный хвост
Конец пути
— Что будет с Лааром? — громко спросил Архааль. Чертог звенел и ходил ходуном от его голоса; стены дрожали, словно и впрямь были тонкими мембранами плоти внутри живого организма.
— Ничего. Как всегда, будет темнота, — Йорда. Великая, неприступная, холодная. Ее телу — вот чему принадлежал Лаар. Принадлежал Чертог, жизнь Стражей и всё остальное. Ей и Бьомвилю. Они давным-давно срослись в пояснице, и их воля стала единой. — Много столетий вы копошились в этом мёртвом теле. От Лаара уже ничего не осталось. От тебя ждут маленькую формальность — поставить точку в длинной и глупой истории ваших сражений, поражений, смертей за уже мёртвую землю. Что будет потом? Потом мы дождемся прихода Хигарта. Прольётся много крови, и будто бы внезапно пробудится Уггуд. Но никакого Уггуда нет. Есть лишь хозяин старых копей, с которым у нас давняя сделка. Так было, так будет и так снова повторится. Так будет вечно — эта земля принадлежит нам. Мы тренируем лучших воинов в этом мире и затем пируем душами. Ты — ничто. И все вы — тоже ничто. Нет, ничего не будет после.
Два часа шли по Бьомвилю Архааль и его спутница, чтобы, наконец, обрести правду у трона Йорды. Правда была жестока, сознание Архааля не выдержало её. Боль переполняла мальчишку, раздувала сердце, спазмы сжимали его вновь, он кричал, бился, как ребёнок. Но это не имело никакого значения. Для всех он остался героем. Культ архаалитов воспевает его имя. Имя мальчишки на устах у всего Лаара. Но знает ли кто настоящую правду? О том, как он упал и начал царапать пол, как звал на помощь, как смеялась над ним Йорда? Нет, никто не знал об этом.
Никто никогда не узнает, что произошло в Бьомвиле.
Как хищно улыбался Чертог его страданию. Как улыбалась Дейла. Она подползла к мальчишке и погладила его по голове. Затем зашептала на ухо:
— Всё было известно с самого начала. Поэтому я пошла с тобой. Мы — слуги Стражей, мы храним вечность в целости. Иногда жертвуем собой или близкими ради великой цели. Прости, Йорда обещала мне и Афари вечность, если я пройду по твоему пути, — её холодный нож проник в грудь мальчишки. Он пытался сопротивляться, но тонкое лезвие давно ждало этой минуты. Лезвие, пропитанное любимыми болотными цветами Дейлы. Теми, которые собирал для неё Афари. Когда яд проникает в кровь, жертву уже нельзя спасти.
Но даже если бы было иначе, никто в этом месте не желал спасения Архааля.
Когда его тело остыло, Дейла поклонилась Йорде.
— Призывай господина подземных царств.
Жаль, никто не узнает, что именно она, Дейла, впустила в себя древнего духа, которого почитают и боятся как Уггуда, — того, кто любит совершать сделки в своих подземных хоромах. Она, вовсе не Архааль, провела ритуал. Это её сила подарила Лаар новому господину.
Роль Архааля была ничтожна.
Теперь он лежал с открытыми глазами и смотрел, как бьётся Чертог, будто холодное железное сердце.
Его смерть замкнула вечное повторение судьбы. Лаар возложили на алтарь, через несколько лет удар размозжит его… Но пока, пока этот мир цел, имя Архааля покрыто отблеском славы, легенд и выдумок. Пока Лаар жив, эти недолгие годы, он намоленный идол…
Пусты и печальны его мертвые глаза.
Эпилог
Битва была проиграна — и доказательством этого служило белое тело Фургота. Оборотень бился до последнего, но теперь его нет. Как и Улерика, и прочих. Вскоре их поднимут во служение Звездного Чертога, но пока они устилают дно ущелья и издают запах меди.
— Что теперь? — спросил Ашур. Он не отводил глаз от Тул-Багара, будто бы ждал, что сейчас башня рухнет. Но башня стояла без движения, стояла так, будто ничего и не произошло. Однако путь Архааля закончился, и сейчас судьбу Лаара ковали его детские руки внутри Звёздного Чертога — это знал красный глаз Бьомвиля, Ашур Керсам и слуги Дертаха, молитвенно склонившие головы перед башней.
— Я хотел спросить то же самое, — Теодорих и его медная печаль понимали, что будет дальше. Будет долгая дорога. Он слышал, что в город мятежных магов Соултрад сбежались обломки Ковена. Поэтому император Кира пойдет туда. Ненадолго. Затем дальше, к побережью. Солёные волны своим запахом перебьют печаль, но напомнят, какой была его жизнь до того, как родился Архааль. Затем ещё дальше — далеко-далеко. Туда, где не будут приходить ночными кошмарами образы этих цветов-костей, чёрного покрывала тел в ущелье Крок-да-Мор, Шаггон, забирающий тело Улерика, — туда, где этого не будет существовать. — Ашур, я вёл переписку с твоим сыном. Он говорит, что за морем есть земля. Та, о которой говорили в сказках. Земля, исполняющая фантазии и любые, даже самые смелые, мечты. Да, вот что будет дальше.
— Нет смысла. Илиарт искал спасенье от родового проклятия.
— Я не ищу спасенья от проклятия.
— А чего ты ищешь?
— Пока я не ищу ничего. Я смотрю на раздувшийся от злости красный глаз в небе. Как думаешь, Архааль справился?
— Да, справился. Но что теперь?
— Теперь путь закончен. Его и наш. Поэтому я и хочу уйти туда, где никто не знает имени Архааля… — он ещё раз посмотрел вниз. Теодорих не стал говорить, что готов уйти куда угодно, лишь бы сбежать от своей печали. И не вспоминать, как отдал тело Улерика духу битвы. Нет, никогда больше он не желает вспоминать об этом. Хочет, чтобы это забылось, и сам Теодорих забылся: его имя, образ, империя Кира, город искалеченных тел и запечатленное глубоко в его сердце ущелье Крок-да-Мор, будущее средоточие Темной Стороны Лаара.