Спокойная речь учителя доносилась откуда-то свысока, а в мечтах рисовались волшебные миры, такие далёкие от холодных расчётов и космического пространства. И только фраза: «А теперь кладём свои планшеты на край стола» вернула Эффимуса в аудиторию.
На индикаторе загрузки голограммы оставалось двадцать процентов. Он принял сосредоточенное выражение лица, имитируя напряжённую умственную деятельность.
— Ну же, давай, улитка несчастная, — мысленно заклинал Эффимус процесс загрузки контрольной работы с планшета соседа по парте.
— Так — так, — услышал он над собой, — Эффимус, ты опять списываешь? Я отключаю твой планшет от сети, — сказал учитель и щёлкнул пальцами.
Голограмма засосала саму себя в одну блестящую точку и исчезла. - А чтобы было неповадно, к следующему уроку ты воссоздашь пространственно-временную модель галактики. Любой. Надеюсь, хоть на что-то ты способен, иначе мы тебя отчислим, и пойдёшь подметать космическую пыль.
Он чувствовал, как глаза наполнялись слезами, пока плёлся к выходу, глядя под ноги и с грустью сознавая свою обречённость.
— И не забудь написать подробный отчёт! — долетело из аудитории.
Покинув Цитадель, Эффимус увидел на тропинке луч света, и тут же обречённость его испарилась. Он последовал за лучом, казалось, тот зовёт его, манит туда, где исполнятся мечты, и не нужно будет твердить скучной теории, в сотый раз собирать модели пространства и времени и прокладывать между ними невидимые пути.
Погрузившись в фантазии, Эффимус уже забыл и о луче, его мысли теперь занимали бабочки — прекрасные создания с тонкими крылышками всех цветов радуги. А радуга? Она изгибается полукругом, и если встанет над водой, то можно увидеть её продолжение.
Эффимус не заметил, как прогулял весь остаток дня, добрался до спального корпуса и уснул, даже не поужинав.
Проснулся он рано, ещё задолго до подъёма, как будто что-то острое кольнуло его прямо в сердце. Он сразу понял что. Несделанное задание. Сердце от укола сжалось и заныло так больно, что Эффимус в одной пижаме, схватив планшет, выбежал из спальни и бросился куда глаза глядят.
А глядели они вдаль, где не было никого и ничего, и простиралась одна сплошная тьма.
В аудитории поднялся шум. Ребята вскакивали со скамеек, шептались, а самые смелые кричали в голос и показывали пальцами.
— Тебя не было целую неделю, Эффимус, — Я надеюсь, тебе хватило времени выполнить задание, — учитель возвышался над ним и говорил тихо, но голос его эхом отскакивал от прозрачных стен и разлетался по аудитории.
Эффимус судорожно вздохнул.
— Я не воссоздал модель галактики, учитель, но я создал кое-что другое, позвольте, я покажу и зачитаю свой отчёт.
Учитель молча подал знак рукой и щёлкнул пальцами.
Эффимус включил планшет и настроил камеру глобального видения, которая транслировала изображение с помощью голограммы. Любую галактику можно было рассмотреть с её помощью во всех подробностях. Вот и сейчас ребята принялись наблюдать за голубым шаром, медленно вращающимся вокруг своей оси.
— В день первый я сделал небо и землю, но земля эта была пуста и темна. Тогда я сказал: «Да будет свет» и отделил свет от тьмы. В день второй я создал твердь — это небо, что отделяет воду в облаках от воды на земле. В день третий я сделал сушу, а на суше — траву и деревья. На четвёртый день я создал звёзды. На пятый день в водах родилась жизнь, и птицы полетели над землёй. Я создал рыб и морских существ. А потом земля родила животных и всяких зверей.
Многие повставали с мест, стремясь рассмотреть мир поближе. Ученики показывали пальцами на ламу и страуса, спорили, что умеет то или иное животное, восхищались красотой тропических птиц.
— Но не хватало на земле того, кто будет возделывать её и ухаживать за ней, — продолжал Эффимус. — В день шестой я создал по образу нашему человека.
По аудитории прокатилась волна удивления и восхищения, когда камера продемонстрировала его работу.
— И потом я дал человеку друга.
Раздались аплодисменты.
— Я назвал её женщиной.
— А что же ты делал в седьмой день? — спросил учитель, подойдя к самой голограмме.
— В день седьмой я посмотрел на свой мир, он жил и развивался, и я подумал, что это хорошо.
— Это не хорошо, Эффимус, это отлично! Давай свой дневник.
Эффимус дал дневник и получил первую заслуженную пятёрку. А созданный мир и по сей день живёт и развивается.