Мы в семье на Пасху красим яйца в субботу днём. Это как раз то время, когда уже некогда, когда баня стынет, когда дом не убран, когда пора ходить по дому и ныть, что на пасхальную службу надеть нечего, когда непонятно, чего больше хочется — спать или есть, но нельзя уже ни того, ни другого… — вот это вот всё.
Мы варим сразу несколько кастрюль, потому что надо подарить по яичку:
- всем своим друзьям,
- в ответ тем, кто тебе самому подарит,
- ещё тем, кто рядом будет стоять (потому что вдруг им обидно будет),
- соседям обязательно.
Кажется, двух кастрюль не хватит, нужна третья.
Ой, а крёстному же ещё! Ему нельзя не дарить, ему надо обязательно! Это же тот удивительный и в каком-то роде уникальный момент, когда мы с ним общаемся. Между нами происходит самый настоящий ди-а-лог:
— Христос воскресе!
— Воистину воскресе!
Ура, вот теперь Пасха что надо.
Я каждый год пыталась найти какой-нибудь особенный способ покрасить яйца. Иногда мама приносила из магазина какие-то красивые тюбики с яркими красками, иногда мы что-то искали в интернете или вычитывали в детском журнале «Свечечка», иногда я пыталась повторить рецепт тёти Тани. Она делала так: привязывала ниточкой к яйцу листики с деревьев, обматывала их сверху чулком и варила в луковой шелухе. Получались очень красивые тёмные яички со светлым отпечатком листочка (если что, это секрет фирмы, так что я вам ничего не говорила). Я потом где-то услышала, что можно ещё в этот чулок напихать риса, чтобы получился эффект «мрамор».
Но у меня почему-то все листочки скомкивались, чулки сползали, рис разваривался в какую-то кашу (вот это вообще непредсказуемо было, конечно), лук красил плохо, и в итоге получалось яйцо странного цвета с эффектом «размазня». Надёжнее всего было или просто покрасить яйца луком, или обернуть их в обычную термоплёнку.
Когда я была, наверное, в девятом классе, я решила, что хочу подарить яйца ещё и учителям. Ну а что, приходишь в школу после воскресенья, хочется как-то продлить пасхальное настроение, поговорить с кем-нибудь об этом, а тут будет сразу несколько праздничных диалогов:
— Христос воскресе!
— Воистину воскресе!
Кастрюль в этот год понадобилось больше. Одни яйца нужно было сначала варить, а потом красить, другие — наоборот: сначала красить, потом варить. На кухне всё было в яйцах: варёных, сырых, крашеных, треснутых…
И вдруг — проблема. Краски и термоплёнки закончились. Лаааадно, зато лук остался. Покрашу луком и подарю простое тёмное яичко. Правда, лук как-то странно красит, яичко слишком светлое получается. Лаааадно, подарю светлое яичко, ничего, главное, чтобы праздничный диалог состоялся.
В понедельник я пошла в школу с целой сумкой освящённых яиц, сияя от восторга. Вот всё-таки как приятно дарить! Как приятно радовать!
После уроков мы с подружкой пошли от кабинета к кабинету (история, алгебра, русский язык…) и торжественно поздравляли учителей с Пасхой:
— Христос воскресе! Это вам! Не удивляйтесь, что оно такое светлое, лук просто красил не очень.
— Воистину воскресе! Спасибо, девочки, спасибо. А оно освящённое?
— Да!
Один из последних радостных диалогов планировался на кабинет биологии. Я не была уверена, празднует ли Татьяна Анатольевна Пасху, но мне казалось, что ей всё равно будет приятно. Так и оказалось, она радостно поддержала диалог:
— Татьяна Анатольевна, Христос воскресе!
— Воистину! Спасибо, девочки.
Я поспешила предупредить об особенностях яйца:
— Оно выглядит, как некрашеное, но оно крашеное, просто лук как-то не очень хорошо эту партию покрасил.
Татьяна Анатольевна с улыбкой рассматривала яйцо. Вдруг оно выскользнуло у неё из рук и приземлилось на стол.
— Ой! Девочки, а яйцо-то… сырое!
По столу медленно растекалось освящённое, но сырое (сырое, но освящённое) яйцо.
— Как! Не может быть!
Татьяна Анатольевна потерянно улыбалась, а у меня перед глазами замелькали кастрюли яиц на кухне: варёные, сырые, крашеные, треснутые… Неужели, неужели я перепутала и взяла яйца из той кастрюли, где лежали сырые! Видимо, какую-то часть. Значит, они такие светлые не потому что лук плохо красил, а потому что до этапа покраски они благодаря мне так и не дошли?
Кстати, именно тогда я узнала, что сырые яйца крутятся плохо, а варёные — хорошо. Мы проверили все оставшиеся и, как говорится, отделили зёрна от плевел. Нашли ещё несколько сырых.
Я яростно вытирала со стола остатки яйца и бормотала извинения. Только бы остальные учителя не успели уйти домой! Мне нужно было их предупредить, пока они не положили эту маленькую пасхальную радость замедленного действия себе куда-нибудь в сумку. Очень мне бы не хотелось быть предметом обсуждения в учительской:
— Оооо, вижу и вас Ксюша поздравила, Елена Николаевна? Сочувствую! Я тетради пятого «А» до сих пор на балконе сушу! И паспорт теперь менять надо, весь растёкся!!
Мы с подружкой побежали обратную дистанцию (русский язык, алгебра, история…). Я стучалась в кабинеты и, красная, как настоящее (из нужной кастрюли) пасхальное яйцо, объясняла каждому учителю:
— Я вот вам только что яйцо подарила, да? Так вот вы с ним аккуратнее. Оно может… это… быть… это… сырым. Простите, я просто кастрюли дома перепутала.
Помню удивлённые лица, поднятые брови, снисходительные улыбки и несдерживаемый смех подружки рядом.
Не знаю, оказалось ли в итоге у кого-то из учителей сырое яйцо, или все отделались лёгким испугом, но, даже если и оказалось, на ужин их в таком случае ждала освящённая яичница, что тоже, я считаю, достаточно празднично.
