Артист заявил, что его экстравагантные выходки напрасно считают преднамеренной провокацией. Это жизнь порой ставит звезду в неловкие ситуации.
Фото: Терещенко Михаил / ТАСС
Певец Филипп Киркоров славен не только творчеством, но и бурной публичной жизнью — от сплетен, скандалов и провокаций его основная работа неотделима. В свежем интервью журналист aif.ru Владимир Полупанов напрямую спросил, зачем все это нужно. Ведь подобное поведение — удел начинающих исполнителей, которым нужно выпустить свое имя на первые полосы. А заслуги народного артиста РФ уже много лет ни у кого не вызывают сомнений.
По словам Киркорова, многие курьезы в его карьере непреднамеренные. Он вовсе не пытается подогреть интерес к себе, а просто оказывается в ненужном месте в ненужное время. Так, например, он оказался на сцене в одних колготках, а потом еще и отхлестал зрителя букетом цветов во время концерта в Алма-Ате.
«Я не иду на провокации сознательно. Это жизнь подбрасывает нелепые и случайные ситуации, о которых я потом сам жалею. Как, например, случилось в прошлом году в Алма-Ате… Я похудел почти на 25 килограммов… Танцоры балета должны были снять брюки, под которыми оставались шорты. А поскольку я похудел, они стащили с меня обе пары. Когда я понял, что остался в татуированных колготках, ужаснулся: „Господи, это же мусульманская страна!“» — вспоминал Киркоров.
Вскоре после этой пикантной ситуации, продолжил артист, один из охранников плохо повел себя с поклонниками. Люди побежали с цветами к певцу, хотели сфотографироваться с ним, вручить подарки, но их не пустили. Киркоров просил охрану концертного зала пропустить фанатов, но суровые мужчины будто не услышали. Может быть, не понимали языка, а может, просто притворялись. И тогда разъяренный исполнитель спустился и ударил одного из них букетом.
«Иногда бывает и такое. Осознаю, что это некрасиво. Но это выглядело, как провокация», — оправдался Филипп Бедросович.
Специально или случайно, неизвестно, но на днях поп-король снова оскандалился. Как ранее писал 5-tv.ru, он ударил в интимное место, в то самое, журналиста за неприятный вопрос. И непохоже было, что он сожалел о содеянном.
