Письмо 31. Кемерово, 22.10.79
Здравствуй, моя родная, родная моя!
Твой родной (до боли в корнях волос, до судороги в сердце, до ужаса) голос звучит, поет и трепещет в моих ушах. Это просто кошмар — слышать голос и не суметь поцеловать те уста, которые произносят такие славные слова!!!
Я обалдел вообще и от радости, и от печали, одновременно. Трудно даже представить, что может вместить одно единственное сердце — как оно не разрывается и не превращается в прах?!
Живу сейчас только на допинге — твой голос и жутко много кофе. Без кофе я могу еще просуществовать, а вот без тебя — вряд ли вообще имеет смысл жить на этом свете.
Можно гордиться тобой, я это делаю бесконечное множество раз, я восхищаюсь тобой, твоими поступками, они делают меня благороднее, чище! Даже ситуация в ночь на 17-е октября на очень много открыла мне глаза.
Превратить в мажорные аккорды радости печальные звуки минорной грусти расставания — это может сделать только Человек с большой буквы. Это могла сделать только ты, любовь моя прекрасная!
Я с ужасом думаю о том, что такой Человек как ты, не может не заслуживать прекрасной судьбы , и вдруг — ты увидела меня в этой ужасной ситуации и — не дай Бог! — в тебе заколебались какие-то скрытые печальные струны нашей судьбы.
Ведь не зря ты именно в тот день вспомнила билет в театр, поход в «Славянский базар» и … От этих твоих воспоминаний трудно откреститься, трудно найти оправдание моим неразумностям. Но факты — упрямая вещь: с одной стороны благородство поступков, с другой — узость мысли и крохоборство, побирушничество. Ужас!
Но, как говорили древние египтяне, не взвалишь ношу, нести будет нечего! Искупление — удел тоже древних. В наш век все стараются не искупать, а искусить. Да будет все это прахом! Или — избранных удел тоже велик, как велики пирамиды Хеопса!
От своих собственных мыслей пахнет кислятиной. Нести свой крест нужно не только до конца, но с радостью великой!
Я развил бурную деятельность по поводу града Томска. Постараюсь выполнить свою миссию до конца. Ты мой движитель успеха, мощный катализатор. Из благородного металла, клянусь тебе!
Вдруг резко осложнились отношения у Славика с его женой, причину пока понять не могу. Не даю себе, правда, киснуть по этому поводу.
Но все остальные в доме почувствовали запах жареного, от меня прежде всего. Я действительно несколько не в своем уме и взгляд блуждаюший…
Целую тебя ВСЮ!
Целую тебя ВСЮ-ВСЮ!
Целую тебя ВСЮ-ВСЮ-ВСЮ!
И — тысячу тысячу раз …
Твой Эм.