В прихожей послышались голоса. В квартиру ввалились Володя с Катей. Они беззлобно переругивались.
– Я тебя просила культурную программу для Зои организовать, а ты смылся.
– Катюша, я всего на полчасика ушёл. Можешь у Зои спросить. – Володя за спиной у жены умоляюще сложил руки: «Не сдавай!»
– Я сама попросила Володю оставить меня одну, – не моргнув, сказала Зоя. – Мне подумать нужно было. Вот, – она протянула брату листок.
– Ого, Катюш, смотри!
Кате хватило беглого взгляда, чтобы брови взлетели вверх:
– Мне на такой анализ три дня потребовалось. Это на праздник тянет. Идём в ресторан. Возражения не принимаются.
Предыдущая часть
Вечер прошёл замечательно. Правда Зоя чуть не сбежала из ресторана, едва открыв меню.
– Ребята, может быть, не стоит ничего заказывать? – она испугано посмотрела на родственников.
– Расслабься, – пророкотал Володя. – Перед тобой стоит задача – научиться получать удовольствие от жизни.
«Это ещё сложнее, чем найти, за что себя похвалить», – Зою страшили не только незнакомые названия блюд.
– Я, скорее, инфаркт от таких цен получу, – буркнула она и захлопнула папку.
– Так дело не пойдёт. Выбирай! – наседал Володя.
– Долго будешь издеваться над сестрой? – не выдержала Катя. – Нет, чтобы подсказать... Крабов любишь? – обратилась она к Зое.
– Да, только давно их не ела, – не стала кривить душой Зоя.
Они с Валей учились на втором курсе, когда в городе открыли магазин «Океан». Новая торговая точка выгодно отличалось от других специализированных рыбных – просторный торговый зал без застоявшегося запаха ржавой селёдки, большие холодильные витрины, хорошее освещение и огромный выбор морепродуктов.
В диковинку были и проводимые там выставки-продажи с дегустацией блюд, приготовленных в кафе при магазине. Они тогда в первый раз попробовали крабов, и подсели на них. Месяца два ели их чуть не каждый день. Другие дары моря тоже попробовали – не одну стипендию в магазине оставили.
Отставной подполковник милиции, у которого сёстры снимали комнату, ругал девушек: «Родители морозилку мясом набили, а вы не понять что в дом тащите», – но сам с удовольствием ел вместе с ними.
– Эх, девчонки, транжирите деньги почём зря, – сокрушался бывший начальник уголовного розыска. – Вот вам десять рублей, завтра на мои купите.
– Дядя Миша, вы от нас транжирством заразились?! – смеялись квартирантки.
– Щи да каша у нас каждый день на столе, а этих зверюг, – Михаил Николаевич кивал на пакет с кальмарами, – я только по телевизору в программе «В мире животных» видел. Сам бы в магазин сходил, да пообещал в отдел заглянуть. Там мой старый крестник в разбое засветился. Связи его поднять нужно. Из института придёте, если я ещё не вернусь, сами погрейте и покушайте.
Михаил Николаевич по-отечески опекал Зою с Валей. Сестры считали, что им крупно повезло. Однокурсница жаловалась, что хозяйка съёмной квартиры поедом ест – свет лишний раз не включи, в туалет не сходи, ванну не занимай...
Зоя с Валей ещё в первый год обучения подумывали снять жильё. В общежитии чувствовали себя некомфортно – слишком много весёлого народа под одной крышей. Постоянный шум мешал заниматься, да и соседки по комнате, не отличающиеся тихим нравом, цепляли сестёр по пустякам и дразнили деревенщиной.
Михаил Николаевич доводился то ли кумом, то ли сватом сколько-то юродной сестре тёти Тоси, и когда она случайно обмолвилась, что племянницы-студентки ищут недорогое жильё в городе, дальняя родственница черкнула адресок и телефон.
– Нюра так и сказала, замолвлю словечко за ваших девочек, – делилась тётя Тося, когда заскочила сообщить новость. – Мужчина третий год вдовствует. Один в двухкомнатной живёт. Сын у него моряк, офицер, на севере служит и навещает отца нечасто.
Если до этого папа не соглашался, чтобы его стрекозы съезжали из общежития, то теперь сам вместе с дочками поехал договариваться к Михаилу Николаевичу.
Отставному подполковнику хватило одного взгляда на пожаловавшее к нему семейство, чтобы понять – люди они хорошие, работящие и жизнью не избалованные.
– Комнату сдаю не из меркантильных соображений, а чтобы живая душа рядом была. А две, да ещё и такие умницы, и того лучше. Не переживай, Петя, – мужчины быстро перешли на «ты», – без пригляда твои стрекозы не останутся.
Ударили по рукам и договорились: квартплата пополам, уборка и стирка на девчонках.
– Вещи хоть завтра перевозите. Если хотите, готовить на всех буду. Я же, как-никак, кулинарный техникум окончил. В войну наголодался, вот и выбрал профессию поближе к продуктам.
– А в милицию, каким ветром занесло? – полюбопытствовал папа.
– По комсомольской путёвке. Сначала думал: помогу быстренько преступность искоренить и опять на кухню вернусь. Потом понял, что не так всё просто, и прикипел к этой работе. Вникал, учился. И стала она моей судьбой. Дальше бы служил, да сердце ни к чёрту. Очередную комиссию не прошёл, вот и списали. А сами не могут без меня, чуть что, дёргают.
– Да, опыт не пропьёшь, – резюмировал папа.
– Не пью я. Совсем. По молодости было дело. С Настенькой сильно ругались из-за этого. Потом понял, не надо оно мне, и жизнь наладилась.
Зоя видела, тоскует человек по безвременно ушедшей жене: «Наверное, и сердце у него от этого болит».
– Раз ты, Петя, обещаешь мясом да овощами обеспечивать, – вернулся к прерванному разговору Михаил Николаевич, – с меня всё остальное: хлеб, сахар, соль, крупы с макаронами... Не переживай, сыты будут твои красавицы.
На зимние каникулы Зоя с Валей поехали домой с подарками – деликатесами из магазина «Океан». Решение порадовать родных успехом не увенчалось – маме с папой крабы не понравились. Бабушка и вовсе не стала пробовать:
– Да как же такую страхоту в рот тянуть? И не уговаривайте! – А красная икра пришлись ей по душе. – Енто я ж, как у Чехова написано, ем?! – восторгалась она, размазывая икру ложечкой по блину – Не окочуриться бы как тот мужик. Как его звали? Пантыкин?
– Ты же сметану не добавляешь и рыбу не кладёшь, – успокоил бабушку папа.
К икре он не притронулся. Зоя даже обиделась. Они с Валей старались, очередь отстояли.
– Баночка маленькая, что на всех делить. Пусть маманя лакомится. Когда ещё доведётся?
А Зоя смекнула, какой гостинец нужно бабушке из города привозить.
– Крабы ваши, может, и вкусные, но непривычны мы к такой еде, – папа отодвинул тарелку с очищенными крабами.
Валю расстроилась и часто-часто заморгала. Заметив это, тётя Тося, забежавшая поздороваться с племянницами, подбодрила:
– Мне понравились. Кабы у нас в сельпо их продавали, я бы покупала.
– Мне селёдочка пожирнее, да с лучком и маслом душистым, подсолнечным, милее. И картошечка отварная к ней, – мечтательно произнёс отец.
– А я бы камбалы жареной поела. Валюшей беременная ходила, половину срока только ей и питалась. А сейчас куда девалась?
– Есть в «Океане». Кто же знал, что ты её хочешь. В другой раз привезём.
– Чего тянут? Повезу вас в город, покажете, где этот ваш «Океан». Сам куплю. Килограммов десять тебе хватит? Морозы стоят, в бочке на улице ей ничего не сделается. Уеду в лес, жарь себе хоть по три раза в день, а меня уволь. Чуть не двадцать лет прошло, до сих пор от одной мысли об этой рыбе с души воротит.
– А тогда ел и нахваливал, – поджала губы мама.
– У меня был выбор?
– Нет, – рассмеялась мама. – Сам в поле целый день. В леднике мясо закончилось, а хрюшку заколоть некогда, вот и кормила тем, что в магазине купить могла.
– Помнишь, как сами хотели курицу зарубить, а тётка Марья нас отругала? – подключилась к разговору Тося. – Негоже, говорит, беременным такое делать.
– Ага! И дядьку Кузьму привела, он быстро управился. И мы с тобой допоздна щипали несчастных птах.
Зоя смотрела на мать и тётю и не понимала, почему такое муторное занятие вызвало приступ веселья.
– Дык, молодые они тогда были, бесшабашные, – объяснила бабушка. – И Васька дома жил... Васька-то, знаешь, как на гармозе играл? Соловьи замирали. И откуда дар такой взялся? Отродясь в семье музыкантов не было.
В войну ко мне в дом на постой немчуру заселили. Один солдат в губную гармонику всё дул. Да толку никакого. Не музыка, а так, не пойми что. Коты по весне приятнее орут.
Оставил как-то игрушку без присмотра, а Васька спёр цацку. И с первого раза такое выдал... Думала, что и его, как Сёмушку... А немчик этот палец вверх поднял и «Гут! Гут!» – говорит. А потом тальянку принёс. Ваське сует, спробуй, мол. Васька по кнопочкам-клавишам пальчиками пробежал. Сам махонький, из-за гармошки не видать. Меха растянул, засипела тальянка. Он чуть не расплакался – не получилось с первого раза. Дня два помучился, и музыка пошла.
Бабушка перекрестилась:
– Дожилась, старая! Немчика того добрым словом вспоминаю. А как не вспоминать? Он иногда на стол кусок хлеба положит и уйдёт. Не все зверями были. И среди них люди попадались. Об чём это я? Ах, да, об Ваське и об Тосе.
Пока женихались, сидели летом вечерами на крылечке. Васька ремень на плече поправит, сначала перебором пройдёт, потом душевную мелодию заведёт, а Тося поёт. Голос у ней чистый, звонкий. Петь она перестала, когда Васька в разнос пошёл. Он же сначала в деревне наследил, кобелина проклятый. Да тебе ещё рано знать об этом, – оборвала себя бабушка.
А Тося любит его до сих пор. Я же почему из своей избы к вам ушла? Думала, мешаю снохе жисть наладить. А оно вона как получается... Не отболело у неё к Ваське. Слышала, как горемыке в его последний приезд про папку рассказывала, что хороший он, добрый, только заплутал, запутался малёхо. Поняла, ежели придёт по-хорошему, простит она его, примет.
Зоя рисовала в голове свою картинку. Виделись они с Вовкой не так давно в городе. Он поджидал их с Валей около института. Мрачный вид брата не предвещал ничего хорошего.
– Что случилось? – кинулась к нему Валя.
Вовка выдавил сквозь зубы:
– С папкой Васькой на вокзале столкнулся. Он билеты на поезд покупал. Меня даже не узнал.
– Нашёл из-за чего расстраиваться. Ты чего не уехал?
Но Володя пропустил вопрос мимо ушей.
– С женщиной он был и девочкой лет трёх. На руках держал, дочкой называл. Получается, сестра у меня есть.
– Есть и есть. Тебе что от этого?
– Он и её кинет, как меня! – заорал Вовка так, что оглянулись прохожие. – Нельзя, таким как он, размножаться. Я вам раньше не говорил. Маленький ещё был, слышал, как бабы около колодца трепались, что Тамарка, секретарша из райисполкома дочку от Васьки родила. А он смылся. И с таким сочувствием на меня смотрели. Вот, мол, не один ты безотцовщина.
А когда в районной поликлинике комиссию для военкомата проходил, с мальчишкой столкнулся. Лицо знакомое, думал, где-то встречались. Не сразу понял, что на меня похож. Домой приехал, фотографии посмотрел – один в один я, только лет на пять младше. Ни имени, ни фамилии того пацана не знаю, но чувствую, не чужой он мне. Это уже трое, я четвёртый. А сколько ещё по свету бегает, о которых я не знаю?
Отчаяние в голосе брата, растерянный вид показывали, как ему плохо.
– Пойдём домой, – Зоя потянула Вовку за рукав, – там поговорим.
Он упирался как молодой бычок и отнекивался.
– Холодно на улице, я замёрзла, – уговаривала брата Зоя.
И Вовка сдался.
Отогреваясь в тепле горячим чаем, Зоя повторила Валин вопрос.
– За ними пошёл. Теперь знаю, где живёт.
– И что тебе это даёт?
– Морду набью...
– Кто и кому собирается личико начистить? – В кухню вошёл обвешанный сумками Михаил Николаевич. – У нас гость? Девочки, знакомьте.
Начался долгий разговор, в котором Зое с Валей предназначалась роль молчаливых слушателей. Вовка смущался, не хотел раскрывать душу перед чужим человеком, но Михаил Николаевич вытянул из него всё, что хотел узнать.
– И чего ты добьёшься? Василий заявит в милицию, и тебя посадят.
– Ну и пусть!
– Это в тебе юношеский максимализм говорит. Ты же спортсмен? Из команды сразу вылетишь. Понятно, что с твоими навыками, ты на зоне не пропадёшь. А о матери подумал? Ей каково будет знать, что сын за решёткой?
Вовка сник.
– Из команды и так выгонят.
– Почему?
– На поезд опоздал. А мне через три дня в Москве нужно быть на базе.
– Это решаемо. На самолёте полетишь. Сейчас закажу билет. О деньгах не беспокойся, – упредил возможные возражения Михаил Николаевич. – Отдашь, когда сможешь.
Он вышел ненадолго с Вовкиным паспортом.
– Готово! Вылет послезавтра. В аэропорт я тебя увезу. Красавицы, вы чего расселись? К лекциям готовиться не надо? Идите-идите. А мы ещё с молодым человеком потолкуем.
Зоя с Валей нехотя покинули кухню. Им до ужаса интересно было узнать, о чём шла речь. Строили предположения, но они не совпали с тем, что рассказал брат.
– Вот это мужик! – с восторгом охарактеризовал Михаила Николаевича Вовка. – Сегодня у вас заночую, а завтра в деревню съезжу, с мамой, по его совету, поговорю. Хватит прятать голову в песок, давно пора задать прямые и честные вопросы и получить на них ответы.
Видимо, бабушка часть разговора Вовки с тётей Тосей услышала и сделала свои выводы.
– Надоть Кузю с Марьей позвать. Пусть они вашу невидаль спробуют, – подхватилась бабушка, накинула плюшевый жакет, подбитый ватой, и сунула ноги в валенки. – Чичас я их приведу.
– Чем ты бабушку так расстроила, что она из дома сбежала? – подсела к Зое тётя Тося.
– Про тебя говорили, про Вовку и про мужа твоего непутёвого, – не стала скрывать Зоя.
– А, ну его, – махнула рукой Тося. – Горбатого могила не исправит. Ходоком был, ходоком и останется. Ты мне лучше про Михаила Николаевича расскажи. Вовка его на одну ступень с твоим отцом поставил. Что, и в самом деле, хороший человек?
– Ой, тёть Тось, тебе с ним познакомиться надо, – вмешалась Валя. – Наше мнение – это одно, а личное – другое. Ты к нам в гости как-нибудь загляни, когда в городе будешь.
Зоя нахмурилась – что Валька задумала?
– Тёть Тось, а Вовка фотоаппарат, который выиграл в соревнованиях, не забрал? – перебила она сестру.
– Да нет, дома.
– Принеси. Я плёнку в городе купила. Сфотографируемся. Когда ещё вместе соберёмся.
– Вот это ты здорово придумала! Я потом Вовке фотографию отправлю. – Тося метнулась к двери. – Я быстро.
– И чего ты влезла? – наскочила на Зою сестра. – Я познакомить Тосю с Михаилом Николаевичем хотела. Он один, она одна. Жалко их.
– Никудышняя из тебя сваха, – зыркнула на Валю мама. – Неужто женщина первая к мужчине домой пойдёт?
– А мне Валюшкина идея понравилась. Только нужно это тоненько организовать, чтобы они не поняли наш замысел. Пусть думают, что судьба их случайно свела.
– Философ, – усмехнулась мама. – Но я согласна.
Детали обсудить не успели – в дом ввалились родственники. Дядька Кузьма радостно мычал, обнимая Зою с Валей, а тётка Марья одобрительно цокала языком:
– Красавишны! Петька, зря ты их в город отпустил. Уведут, и согласия твоего не спросят. Галька, ты дочкам рассказала, какими словами парни девок охмуряют?
– Вот умеешь ты правильные вопросы задавать, – Зоя на секунду прижалась к тётке Марье. – Ну-ка, поделись опытом! Мама бесед с ними не проводила.
– Галька, зря! Попадутся в ловушку, будут потом, как я, всю жизнь мучиться.
– Что-то ты не выглядишь измученной, – подколола Марью бабушка.
– Так вы ж не всё знаете, – театрально закатила глаза Марья. – Вот хоть сегодня. Захотела я чаю попить. Спросила: «Будешь чай?» – Тётка показала на Кузьму, прижала руку к груди, изобразила, что подносит кружку к губам и ткнула пальцем в чайник. – Кивнул. Я носки штопать села. Жду, когда чайник засвистит. Полчаса прошло – тишина. Смотрю, а Кузя его на плиту не поставил, как стоял на столе, так и стоит.
– А что сама сразу не поставила?
– Так ведь он мог догадаться, что я чаю хочу, и подсуетиться. – Марья, не обращая внимания на смех, села к столу, подпёрла подбородок рукой. – Девоньки, выбирайте себе мужей, которые не много говорят, а без слов вас понимают. Вот мой Кузя, если прилягу днём с устатку, подойдёт, одеялком укроет. И мне хорошо не от того, что одеяло тёплое, а от того, что он это сделал. А чайник – это ерунда. Сама виновата.
Дядька Кузьма протянул Зое блокнот. «Что Марьюшка говорит?» – было написано на листочке.
«Что любит тебя», – быстро черкнула Зоя.
У Кузи на глазах показались слёзы. «Ты ей скажи, когда никто слышать не будет, что я люблю её больше жизни».
А тётка Марья уже командовала:
– Валька, тащи тарелки. И где ваши разносолы? Угощайте! Я не ваша бабушка. Меня после жареных Сталинградских крыс, никакими крабами не испугаешь.
– Ты меня слышишь? – Катя легонько тронула Зою за руку.
– Что? – очнулась от воспоминаний Зоя. – «Надо же, одно слово как далеко меня унесло».
– Крабов тебе заказывать?
– Да.
– Отлично! Их тут с обалденным соусом подают. Ещё что будешь?
– Катюш, заказывай на свой вкус. – Зоя перестала смущаться и доверилась Кате.
Наталья Литвишко
Продолжение
Все опубликованные части в подборке Хороший муж
