— И вот ещё что, Иона, вези сюда манускрипты из пятого зала. С шестой полки! Пошевеливайся, на ходу засыпаешь! — ворчал отец Опта, игумен монастыря Спаса на бору.
— Чё т я засыпаю? Дали мне савраску совсем ледащего. Еле ноги волочит, лихоманка.
Лошадёнка неопределённой масти, угрюмо тащившая малую тележку с книгами, при слове «савраска» гневно мотнула головой. По правде говоря, это и не лошадёнка вовсе, а самый настоящий конь. Ну, пусть коник. Невысокого росточка, чтобы конём-то прозываться. И масть, опять же, неинтересная.
А уж характер! Лодырь, лоботряс, лежень. При любой возможности заберётся в самый дальний угол в хранилище и лежит аки боярин, да ещё и книгу драгоценную себе под бок подсунет. Тьфу на него, окаянного. Замаялся с ним бедный Иона. Никакой помощи от клячи, только лишние хлопоты: накорми, напои, стойло убери.
Как только монах распряг коняшку, тот немедленно улизнул. Никто и не заметил, как скрылась эта бестолковая лошадиная сила. Сбежал на своё любимое место, в пятый зал, к полке с древними мифами. Монахи в монастыре даже и не догадывались, что дрянная лошадёнка не просто валяется у полок в закутке, а читает серьёзные книги! Вот и сейчас Юлий, как скромно называл себя коник, вытащил с полки фолиант о создании мира. Очень его интересовал древний славянский миф о Чернобоге и Белобоге.
До ночи Юлий вникал в начала мироздания. Переживал за Белобога, приговорённого Чёрным к потоплению. Решил восстановить справедливость. Что ж это такое — чуть что, сразу топить! Не по-христиански как-то. Себя-то Юляша считал добрым самаритянином, если что. Ну, при благоприятных обстоятельствах, конечно.
Этой же ночью Юлий двинулся на помощь Белобогу. По книгам он знал, что неподалёку от монастыря, в лесу живёт ведьма. Наверняка у старой можно расспросить про дорогу в древний славянский миф. К полуночи добрался до избушки, вросшей в землю и покрытой вековыми мхами. Будто голова могучего великана торчит наполовину из земли. Седая борода и кучерявые волосы по ветру развеваются, окна-глаза в самую душу заглядывают: зачем пожаловал? что потерял во тьме таёжной?
Струхнул наш конь. Уши поджал, хвостом игриво помахивает, копытом аккуратно в дверь:
— Тук-тук!
Скрипучая дверь тут же приоткрылась, ждала ведьма никак?
— А, Юлий! Ну, заходи, гостем будешь!
— Здравствуй, бабушка!
— Кобыла сивая тебе бабушка! Внучек нашёлся!
— Да я это так, из вежливости.
— Нечего тут лясы точить. Всё про тебя знаю. Решил Белобогу помочь — действуй. Сгинешь — переживать некому! — ведьма ощерила в кривой улыбке единственный клык нездорового цвета. — Хотя… Чегой-то я сегодня жалостливая. Погода, наверное, сменится. Вот возьми уголёк из печки. Вспомнишь когда меня — посмотри на него. — Бабка смахнула скупую слезу с уголка глаза. Привязала уголёк на шнурок и накинула коню на шею.
— Чего расселся? Ступай себе подобру-поздорову.
— Так куда идти-то, уважаемая? Дорогу-то я не знаю!
— Иди прямо, увидишь дуб великий, под ним овражек. Прыгай — не промахнёшься!
Вытолкала старуха коня за дверь и щеколдой щёлкнула сзади.
Дуб недалече рос и овраг под ним, как ведьма сказывала. Прыгнул Юлик, да и угодил в нору глубокую. И тут же оказался на ногах, но совсем в другом месте. Нет ни леса, ни травы. Только рыжая земля да лазоревое море. И свет с неба льётся потоками.
Видит Юлий, из воды вышел огромный белый мужик и побрёл вдоль берега. Похоже, Белобог! Догнал коняка великана, поздоровался. Удивился богатырь:
— Что за чудо? Кто такой? Откуда взялся?
Ну, Юлий скромничать не стал. Так, мол, и так. Пришёл из прекрасного далёка тебе, Белобог, помощь оказать.
Гром невиданный громыхнул по реликтовому миру. Это бог рассмеялся. Долго громыхал, до слёз и ослабления всех членов. Сел на песок, утирает мокрое лицо.
— Как это ты мне помогать собрался, бедовый?
— Так, я же грамотный! Подсказывать тебе буду, как сподручнее мир устроить. Вот ты любуешься на море, а ведь оно скоро начнёт уходить. Суша у вас разрастается по экспоненте, так и без воды останетесь. Этого же нельзя допустить! Вода — основа жизни! Человек может девять дней не пить, а потом всё — смерть! А лошадь ещё быстрее отойдёт в мир иной! Энтот твой недруг, Чернобог, только и мечтает, чтобы жизнь на корню погубить!
— Ну, и что же я должен делать? — Белобог смеяться перестал, призадумался.
— Пойду я к Чернобогу, поговорю с ним. Решу проблему! Только ты дай мне полный карт-бланш. Ну, чтобы я мог вести дело так, как посчитаю нужным. На месте буду ориентироваться.
Что делать Белобогу? Другого-то никого под рукой нет. Заморочил его Юлий учёными речами. Забыл бог, что способен кого угодно создать для переговорного процесса. Доверил столь щекотливую миссию первому попавшему хвастуну. Впрочем, такое в жизни часто случается, не так ли?