Из разговоров взрослых Бобик понял, что ему предстоит основательное изменение жизни. Под няниным руководством он опростился и одичал. В дом должна прийти французская гувернантка.
– Я не хочу никаких французских гувернанток! – рассуждал Бобик, – Няни мне вполне достаточно. Она воспитывала меня до сих пор, может и дальше меня воспитывать! – няня была того же мнения, она не любила иностранцев. Они были все нехристи, и Бог знает, какие чертовские обычаи могли принести в дом.
Но она всё же пришла. Однажды Александр привёз из Москвы худощавую пожилую женщину. Она выглядела испуганной и не говорила ни слова. В доме как будто бомба взорвалась – все домочадцы выскочили во двор посмотреть на французского диковинного зверя. Они не приветствовали, они глазели. Бобик стоял за одним из окон и подглядывал через тюлевую гардину.
Ему было её немного жалко, но она показалась ему противной. Наконец во двор пришла мама и прогнала любопытных. Она дружески приветствовала француженку и повела её в дом. Потёртый чемодан остался стоять забытый посреди двора. Пришлось маме позвать Александра и приказать ему внести чемодан. Приезжей выделили хорошенькую маленькую комнатку в мансарде на втором этаже. Мама разговаривала с гувернанткой на чужом языке.
На следующее утро был первый урок. Бобик и мадемуазель, как он должен был её называть, сели в его игровой. Она начала ему что-то быстро говорить на чужом языке. Он не понимал ни слова. Она ещё раз повторила сказанное. Бобик высунул язык и сказал «бее-е». Она озлилась, это можно было понять по её тону. Через некоторое время Бобик сказал резко:
– Да говори же ты со мной правильно, наконец, глупая баба! – Она не поняла, и принялась опять за своё.
– Mais ecoutez, vous devez apperendre le Francais!
– Говори по-человечески, а не своё бле, бле, бле! – он вскочил и от ярости стал топать ногами. Гувернантка начала плакать, достала из кармашка кружевной носовой платок, который в лучшем случае годился для одной ноздри, и стала вытирать слёзы. Если бы она ещё плакала громко и драматично, но она плакала слабо и тихо, про себя. Этого Бобик не мог выдержать, ему стало её жалко. Он встал и похлопал её по плечу, обнять её он просто не мог.
– Теперь, слушай, – сказал он авторитетно, начнём. Что это такое? – и показал на стол.
– C’est une table.
– Это стол, – сказал Бобик. Он повторил французское слово, как только мог хорошо, и ожидал от неё, что она тоже повторит русское слово. Её произношение было ужасным. Бобик потерял всякую надежду, что она это слово сможет выучить. Они называли вещи в комнате и повторяли друг за другом. Через некоторое время оба устали и решили закончить. По-рыцарски, как после турнира, они протянули друг другу руки и расстались.
Няня была в плохом настроении и дала это Бобику почувствовать. Мама спросила его, как прошел урок. Бобик пожал плечами.
– Ужасно тяжело. Она страшно глупая и ничего не учит!
– Чего не учит? – спросила мама.
– Конечно, русский.
– Ты учишь её русскому? Я думала, она учит тебя французскому!
– Ну, и это тоже, но без этого ничего не выйдет. Она слишком брюзгливая, бедняжка.
– Как ты можешь так говорить о своей мадемуазель, Бобик?!
– Но, если так и есть?!
Так они учились каждый день. Они оба учили глаголы и, наконец, некоторые предложения. Но настоящей радости не было. Было старание, но искорка не перепрыгивала. Бобик чувствовал, что она не любит детей, не любит чужую страну и чуждых ей людей, что она несчастна, и её неконтактность мешала ему относиться к ней ласково и добросердечно.
Няня, горничные и Фрося были с гувернанткой дерзки. Они забывали дать ей обед или чай, подавали холодную пищу. Они говорили ей в лицо глупые и несообразные вещи, которые она всё равно не понимала. С ней обращались так, как будто она не была человеком.
В няниной голове созрела дьявольская идея. Это Бобик понял из сделанных ею нескольких туманных намёков. Однажды они пошли к страшной ведьме Авдотье, которая жила в стареньком домике по дороге в Старое Гиреево. Она была известна своим злым глазом и тем, что могла околдовать. Насколько Бобик понял из их перешептываний, Авдотья должна была наколдовать для гувернантки какое-то скольжение. Авдотья качала головой и просила волосы или ногти, и, как показалось Бобику, затребовала за колдовство непомерную цену. Во всяком случае, они не сторговались. Авдотья предложила няне за небольшую цену наколдовать француженке несколько фурункулов, но это показалось няне недостаточно.
– Ну, тогда я сама должна взяться за дело! – проворчала няня, и они расстались. Бобику было не по себе. Конечно «мармазель», как её называла няня, ему не нравилась, но ему претило, что ей сделают что-то злое. По дороге они заглянули в лавку болтливой Лукиной, самой информированной сплетницы обоих Гиреевых. Няня купила большой горшок жидкого мыла.
– Зачем тебе столько мыла, нянюшка?
– Чтобы стирать, конечно, моё сердечко, чтобы стирать!
Но голос её звучал несколько неестественно, и Бобик ей не поверил. Он знал, что скоро что-нибудь произойдёт. Нечто, что будет выглядеть естественно, а в действительности, за этим будет стоять злая воля. Его угнетало это знание, но он не мог никому ничего сказать. Он не хотел предавать свою любимую няню. И, если бы мама спросила о каких-то конкретных фактах, их у него не было. В воздухе висело что-то таинственное и устрашающее. Бобик прислушивался ко всем возникавшим в доме шорохам, чтобы понять.
И вот, однажды утром, когда весь дом ещё спал, и никто ещё не вставал, неожиданно раздался ужасный продолжительный грохот - приглушенные звуки падения твёрдых и мягких предметов. В мгновение дом ожил. Открылись двери, и из них высунулись непричёсанные люди в ночных рубашках. Каждый заспанно и испуганно смотрел на другого, спрашивая, что произошло.
Няни не было. На площадке лестницы лежала «мамзель» в тонкой ночной рубашке. Её волосы были навиты на газетные кусочки. Она лежала очень неестественно: одна худая нога вверх по лестнице, другая вывернута. Гувернантка была очень бледна и тихо стонала. Она не могла стонать громче из-за смущения. Карлуша был первым, кто оказался около неё. Сначала он попробовал её поднять, но она снова поскользнулась. Также и при второй, и при третьей попытке. Карлуша пришел в ярость.
– Чёрт побери! Не выставляйте же себя такой дурой, выпрямляйтесь!
– Jen e peux pas, – прошептала гувернантка с перекошенным от боли лицом. Тогда Карлуша попробовал, зайдя сверху, поднять её на ноги. В следующий миг его ноги сделали сальто-мортале, и он лежал рядом с мадемуазелью на спине, с задранными вверх ногами. Все громко засмеялись, Карлуша пытался встать, а мадемуазель тихонько плакала. Очевидно это зрелище, и одновременно боль были ей очень неприятны. Карлуша ощупал ступени рукой.
– Ага, здесь кто-то намазал жидким мылом! Кто это сделал? – его наводящие ужас белые глаза завращались.
– Где няня?! – заорал он. Все помчались в комнату няни. Та лежала в кровати и спала сном невинного младенца. Она храпела и очень испугалась, когда её разбудили. Она ничего не знала и никакого шума не слышала. Ей рассказывали, а она с оханьем и аханьем слушала и озабоченно качала головой. Но Карлуша, который всё видел, нашел под столом горшок, наполовину наполненный жидким мылом, достал его и поднёс к няниному носу.
Он не сказал ни слова, но это было ещё страшнее, чем, если бы он ругался и топал ногами. Кто-то взял Бобика за руку и вывел из комнаты. Мадемуазель положили на канапе. Из няниной комнаты доносились голоса. Слышался жалобный голос няни. Там происходило что-то нехорошее. Бобик сразу почувствовал, что он как-то, правда, не непосредственно, замешан в некрасивую историю.
----
Полное содержание статей в этом блоге по данной ссылке.
Пост знакомство - обо мне, о том, кто завел этот блог.
#пересказкниг #снемецкогонарусский #переводкниг #владимирлинденберг #философияоглавноем #мыслиобоге #историячеловека #линденберг #челищев #книги #чтопочитать #воспоминанияодетстве #лебедевад #лебедевалексейдмитриевич