Когда началась война, моему деду Николаю было всего 16 лет. Его отец и старшие браться почти сразу де ушли на фронт, оставив младшего, мать и маленькую сестру Валю. Николке было поручено следить за женщинами и защищать их. "Ты остаёшься за мужика! Береги их! С тебя спросим после войны!" - хлопнул младшего брата по плечу красавец старший, Андрей.
Николка, как и все подростки тех лет, работал от рассвета до заката: трудился на оборонном заводе, помогал матери в огороде, дабы хоть как-то прокормиться, ещё и учиться успевал. Настоящий маленький труженик. Впрочем, мой дед Николай вовсе не был горд выпавшей ему ролью, он только и думал о том, как бы за братьями и отцом на фронт сигануть. "Эх, наши солдаты там бьют фашистов, умирают под пулями и танками, а я сижу дома с бабами, словно немощный старик!" - жаловался Николай соседскому мальчишке. Он даже как то втихаря собрал вещи, чтобы ночью дать дёру на фронт. Но мать нашла случайно его тайник да так выдрала вожжами, словно Николай не мужиком в доме оставлен был, а обычным вихрастым мальчишкой. Он тогда сильно обиделся, но уйти не посмел. Просидел весь день в хлеву, починяя дырявую клеть для кур. Хотя кур всех они уже съели.. Впрочем, мать Николки- мою про бабушку - понять можно. За несколько месяцев до этого случая трое мальчишек из посёлка, запасшись скудным продовольствием, рванули на фронт. Сперва им везло: они умело уходили от военных патрулей. Почти добрались, всего-то несколько десятков километров до линии боевых столкновений: уже и канонада слышна, воздушные схватки над головой порой разыгрываются. Но тут война для них и кончилась. Мальчишки залезли в воинский эшелон, направляющийся в сторону фронта, - караул проморгал. Ехали счастливые, гордые собой, но уехали, к несчастью, не слишком далеко. Эшелон накрыли бомбы. Одна упала рядом с тем вагоном, под днищем которого прятались мальчишки. Мать Николая, когда бедолаг домой хоронить привезли, сыну так и сказала: "Вздумаешь бежать, не посмотрю на то, что ты уже взрослый, выпорю как сопливого". Николай не послушал, ну а мать слово сдержала.
Весной 1943 года пришла похоронка на отца Николая. Мать почернела от горя, но не плакала. Только глаза стали красными и злыми. Вечером она позвала сына, налила чаю, отрезала черствую горбушку и сказала. "Коль, я знаю, ты хочешь воевать. И я бы хотела, да баб не берут почти. Не стану кривить душой, отпускаю тебя с болью в сердце. Но и держать не могу.."
Коля слушал её затаив дыхание. А мать продолжала, вытерев косынкой глаза: "Бей проклятых фашистов и гони их с нашей земли. Отомсти за отца, за всех, кто уже погиб или ещё ляжет в землю от их поганых рук".
Мать закрыла руками лицо, помолчала, потом встала и крепко обняла сына, всхлипнув, но сдержавшись, чтобы не зарыдать. "Только вот что, возьми этот образок,- добавила она, отдышавшись. -Повесь на шею и никогда не снимай. Никогда, слышишь? Он убережет тебя от смерти. И за нас с Валей не беспокойся, мы справимся. Девка она уже большая, помощницей мне будет. Об одном прошу: пиши почаще. Пока ты и браться живы, я всё вынесу".
Разумеется, дед мой был комсомольцем, в Бога не верил, хоть и был матерью тайно крещен, однако образок взял. ПОвесил на шею, поглубже под нательную рубаху запрятал, и уехал в военкомат ранним утром, поцеловав на прощание спящую сестру и крепко обняв мать, провожавшую его до околицы.
Братья Николкины погибли в 1944, почти одновременно: один в июле, в танковом бою в Белоруссии, второй в Литве, в августе. Николка, вернее сержант Николай Пичугин тогда получил отпуск на два дня, пытался утешить мать, видел, что она враз превратилась в старуху, поседела.
Чего только не довелось пережить Коле на этой страшной войне. Хоронил друзей, лежал в госпитале дважды, ходил врукопашную, бессчетное количество раз бывал и под артобстрелами, и под бомбёжками... Но остался жить. И твердо верил, что бережет его образок, который дала мать. Когда в самом конце войны под Берлином Николай подорвался на мине, никто не ждал, что он отделается лишь ампутацией ступни. Ну шрамы да контузии не считаются.
-Ой, это просто чудо какое-то, - твердила молоденькая медсестра, умело перевязывая Колю в госпитале после операции. - Я думала, по кускам Вас будем собирать. А у Вас почти и ничего! Ерунда! Нога вот только.. Но до победы всё заживёт! Вы всё танцевать сможете!
-Ну это едва ли, - просипел Николай, - я же не городской. Танцам не обучен.
-Обязательно будете танцевать, - щебетала девушка. -Вальс! Увидите. Я Вам обещаю. А вот лейтенанта, что с вами был, пополам разорвало! Бедняга! Так жалко.. А Вас словно ангел-хранитель закрыл собой.
-Примерно так и есть, - сжимая зубы от боли в ноге, отозвался Коля, пытаясь улыбнуться симпатичной сестричке.
Николай Васильевич Пичугин вернулся домой через полгода. На гимнастерке - медаль, орден Красной Звезды. Вместе с моим дедушкой приехала та самая медсестра, что ухаживала за ним в госпитале. Это была моя бабушка.
Как мой дедушка танцует, я видела. На их с бабушкой золотой свадьбе "молодожены" исполнили вальс. Не скрою, я плакала- до того это было трогательно. Многие плакали, даже некоторые мужчины не могли сдержать слёз.