Планета под названием Иерихон на вид была самым обычным, никому не нужным, висящем в пустоте космоса ледяным шариком на задворках Объединения Колоний Человечества. По крайней мере она представлялась таковой, мерцая голубоватой точечкой в маленьких экранированных окнах-створках транспортного шаттла модели КБ-24, также именуемого «Коробкой Бройля». Синий диск планеты, на которую с минуты на минуту должен был сесть шаттл, не вызывал у рабочего «С» класса Томаса Дива никаких эмоций. Иерихон лишь пробудил у него в голове одну единственную мысль, прочно засевшую там за время двадцати одного перелёта. «Опять работа», — такой была эта мысль.
В общем и целом, мысль Томаса была верной. «Работа, работа и ещё раз работа! Только она исправит ВАС!», — таков лозунг корпорации «ИООР», занимавшейся эксплуатированием труда заключённых. Отбросы ОКЧ, будь то насильники, убийцы, воры, дезертиры, политические преступники, стекались именно в «ИООР», которая обошла по популярности любую другую частную компанию-тюрьму. Даже правительство одобряло деятельность «ИООР». В прошлом году, во время подведения итогов в экономике и иных сферах жизни ОКЧ, оно отметило большой вклад корпорации в развитие человечества. С той поры название «ИООР» и слова «рабочий», «исправляемый», а также наиболее оскорбительное для рабочих «С» класса слово «бегунок», на слуху у каждого третьего жителя ОКЧ, а то и у каждого второго.
Томасу Диву было наплевать на «ИООР» и её «большой вклад в развитие человечества». Единственным, что его сейчас заботило, была причина, по которой он попал в ряды её «клиентов». История эта была долгой и с печальным, как видно теперь, концом, так что Томас поспешил отогнать неприятные воспоминания в самый дальний и пыльный уголок памяти. «Как-нибудь в другой раз», — решил он про себя.
Теперь же объект его волнения стал другим, более насущным. Томас Див подумал о своей жизни и её ценности. Даже появилась надежда на то, что он сегодня отличится и сделает один успешный шаг к свободе, но потом надежда эта пропала также внезапно, как и его носки сегодняшним утром. Кто-то украл их, тем самым испортив ему настроение на весь день. «Если только не появиться что-то, что испортит мне настроение ещё больше», — подумал он и выругался, потому что тряхнуло его так, что челюсти больно стукнулись друг о друга, вызвав пугающую дрожь. Эти потряхивания означали только одно — шаттл вошёл в атмосферу Иерихона.
Рядом с Томасом сидел его друг Джонатан Норc. Джонатан был спасительной соломинкой Томаса посреди того, что сотрудники «ИООР» и правительственные проверяющие называли «жизнью и досугом исправляемых». От роду тихий и скромный, но довольно ответственный и умный Томас, любящий общаться больше с техникой, чем с людьми, был среди заключённых словно овца, попавшая в стаю волков. Он порой поражался этому и спрашивал себя: «Чего мне ждать от такой жизни?». Ответа на данный вопрос не было. Вернее, так ему поначалу казалось.
А потом появился Джонатан и жизнь Томаса, до той поры видевшаяся ему беспросветной и обречённой, обрела смысл, цель и немного покоя. Джо Норс или «Северный Джон», как его называли некоторые заключённые, был молод, имел вид бесстрашный и боевой, обладал внушительным телосложением и кое-какими познаниями в механизмах и оружии. В остальном же Джон был глуп как пробка. Вечная улыбка на его лице внушала в постороннего человека смесь страха, уважения и желания рассмеяться. Но никто не смеялся. Отчасти потому, что если бы кто-то осмелился такое провернуть, то наверняка бы лишился зубов.
Томас тоже побаивался Джона, но вёл себя с ним более открыто и спокойнее, чем с кем-либо ещё за всю свою жизнь. Джон же порою слушал речи и рассказы Томаса, переходящие зачастую в философские размышления, и слепо внимал им, как внимали священникам простолюдины в далёкие эпохи Земли. Томас активно этим пользовался и проклинал себя за то, что не пошёл работать диктором или вестником на своей родной планете.
Так и повелось: друзья Томас и Северный Джон работают вместе уже полтора года заключения. Всего каждому из них было положено отработать по десять лет — стандартный срок по разделу «общественные преступления». Да и Джон, судя по его словам, попал сюда всего на месяц раньше Томаса, так что сидеть им вместе до самого «победного» конца, только если кому-то из них не сократят время заключения в «ИООР». «Нет, не время заключения, а время оказания услуг по исправлению», — поправил себя Томас. Сокращения срока своего друга Томас боялся, как огня, ведь тогда ему точно конец и поставленной цели не удастся достичь. А цель была простой и до невозможности наивной для человека его возраста — выжить и выйти на свободу досрочно за правильное выполнение своих рабочих задач. Пользуясь защитой Джона, естественно.
Все заключённые знали, что хорошее поведение — залог «досрочного завершения исправления», как было сказано в еженедельной газете «Трудовые деньки», выпускаемой «ИООР» для исправляемых. Газета была сделана из самой настоящей бумаги, являясь этаким пережитком прошлых времён, и носила скорее агитационный и подбадривающий характер. Информации же, имеющей хоть какую-нибудь ценность, в ней было очень мало.
«ПОМНИТЕ! За успешное выполнение тридцати пяти данных ВАМ рабочих задач ВЫ получаете сокращение времени по оказанию услуг на два года! С выполнением пятидесяти пяти рабочих задач эта цифра увеличивается до трёх! А за успешное, безукоризненное выполнение шестидесяти пяти рабочих задач ВЫ полностью исправляетесь и получаете долгожданную свободу, договорную сумму и личный шаттл! Работайте усерднее и тогда, наверняка, ВЫ станете жить лучше!», — гласил последний разворот «Трудовых деньков». И Томас был намерен дойти до шестидесяти пяти. С помощью здоровяка Джонатана, конечно. Такой была его цель и ничто не сможет её изменить.
Шаттл тем временем начал посадку на снежную поверхность Иерихона. Судно ещё раз основательно потрясло, отчего у двоих бедняг, техников «В» класса, громко хрустнули шеи. Потом их вытащат из сидений и выкинут в специальных мешках в вакуум, чтобы два трупа не заставляли остальных исправляемых нервничать на обратном пути в «ИООР».
Медленно вдохнув и выдохнув несколько раз, как он всегда делал перед началом нового рабочего дня, Томас нажал на крепления сиденья и неловко встал, ощущая боль в икрах и тазовой части тела. Из динамиков шаттла раздался голос, который произнёс:
— Всем приготовиться к рабочему дню! Исправляемым «А», «В» и «С» классов пройти в соответствующее отсеки для получения экипировки и индивидуальных рабочих задач!
«Ну вот, началось», — подумал Томас, медленно шагая в сторону отсека для рабочих «С» класса.
***
Сегодня он получил свою двадцать вторую рабочую задачу. Несмотря на решимость заработать свободу за их выполнение, Томас понимал, что всё это ложь. Никто из исправляемых никогда не доходил до заветных шестидесяти пяти выполненных задач. Большинство не доходило даже до тридцати. Развороты «Трудовых деньков» с обещаниями о свободе были большой насмешкой над исправляемыми, и лишь подначивали глупцов да безумцев, стремящихся выполнить все задачи и получить хотя бы сокращение на два года. «Может и я такой же глупец? Может незачем так стараться?», — думал иногда Томас, но не решался говорить этого вслух. У него есть цель, а без цели человек — ничто, тем более в его положении. Поэтому Томас старался изо всех сил, и двадцать одна успешно выполненная рабочая задача подтверждает его старания и оправдывает все чаяния и надежды на жизнь после «ИООР».
Но его уверенность и решимость сегодня пошатнулись. На Иерихоне Томас впервые в своей жизни испытал самый настоящий страх и понял, что его жизнь — это всего лишь разменная монета. Он вообще много чего понял в тот день. Например, то, что всегда нужно смотреть под ноги.
Неладное он заметил ещё во время выдачи снаряжения. Старый и чрезвычайно вредный мужчина, стоявший в экипировочном отсеке «С», подал Томасу утеплённый комбинезон, заплечный технический многофункциональный ранец или ТМР, шлем связи, также оснащённый датчиком слежения и встроенным внутрь инъектором. Инъектор срабатывал только в одном случае — если исправляемый хотел убежать. В кожу беглеца тут же вводились токсины, отчего смерть наступала медленно и была невероятно мучительной. Шлем нельзя было снять без помощи специального аппарата, а сделать это могли только сотрудники «ИООР» по возвращении исправляемого на шаттл.
Тут-то Томас и заметил небольшую странность. Одно из креплений шлема была явно неисправно, а старик, раздававший экипировку, этого даже не заметил. Это был шанс на свободу. Томас весь затрясся от весьма неожиданного подарка судьбы, но тут же поспешил скрыть своё возбуждение. «Нельзя, чтобы кто-то узнал о неисправности шлема, даже Джон», — решил Томас и поспешил надеть громоздкий шлем на голову. Как только он сделал это, крепления громко щёлкнули, превратив голову Томаса в подобие баночки рыбных консервов, открывашка от которых находилась в руках сотрудников корпорации. Но одно из этих креплений не издало ни единого звука, что только подтвердило его неисправность.
«Если бы можно было чем-то поддеть шлем. Тогда он легко соскочил бы с головы», — думал Томас, проходя к отсеку высадки. Если у него получится снять шлем, то цель по выполнению задач, постоянный страх за свою жизнь, даже мысли о самоубийстве, приходившие ему в голову на первых порах заключения, — всё это исчезнет и останется позади, словно страшный сон. Томас был в предвкушении, уже вовсю обдумывал способы снятия шлема, пути побега, в какой именно момент лучше это сделать, думал даже о том, что будет делать на свободе. Но потом он вспомнил о Джоне. «Мой лучший друг», — слова, которыми Джон иногда называл Томаса, как-то странно прозвучали у него в голове. Потом слова эти дошли до сердца, отчего оно немножечко защемило.
«Нет, забудь. Ты всё равно хотел с помощью него выйти отсюда, так что нечего теперь совеститься», — говорил про себя Томас, неосознанно трогая рукой неисправное крепление. Он опомнился и тут же одёрнул руку, оглядываясь по сторонам. Никто ничего не увидел, рабочие всё ещё получали экипировку и собирались кучками в отсеке высадки. Надо быть осторожным.
Томас нацепил на себя серый комбинезон, закинул на спину громоздкий ТМР и услышал позади себя гневный окрик охранника «ИООР»:
— Бегунок, живо встать в колонну к своим!
«Бегунок…кто вообще придумал это дурацкое слово?», — недовольно подумал Томас. Тем не менее, слово «бегунок» точнее всего отражало весь смысл жизни исправляемого рабочего «С» класса. По сути, рабочих других двух классов тоже можно было назвать бегунками, но словечко почему-то относилось именно к классу «С». Значение его заключалось в следующем: эксплуатируемых заключённых, особенно тех, что были приписаны к «С» классу, «ИООР» чаще всего отправляла в не очень приятные и безопасные места, и эти места работы всегда менялись. Поэтому исправляемые как бы перебегали от одной работы к другой.
Смена места работы происходила в зависимости от того, кто именно в данный момент пользовался услугами «ИООР». Если это торговые флотилии, значит заключённым предстояло работать в открытом космосе, ремонтируя модули космических судов и торговых капсул. Если договор с компанией-тюрьмой заключала армия ОКЧ, значит работать приходилось на передовой, в условиях боевых действий. А если услугами «ИООР» решили воспользоваться учёные, это значило только одно — работать предстояло на неизученной или очень плохо изученной планете, астероиде или же луне, где неизвестные опасности подстерегают заключённого на каждом шагу. В любом из этих, а также множестве других случаев, исправляемый сталкивался с миллионом самых разных неприятностей, будь то разрыв скафандра при починке торговой капсулы, взрыв ракеты или шальная пуля, прилетевшая во время отладки энерго-щитов в гуще боя, или же смерть из-за того, что какая-то неизвестная в данный момент человеческой науке зверушка решила откусить исправляемому голову во время настройки им научного оборудования. По этим причинам львиная доля исправляемых не доживала до окончания своих сроков, а про накопление выполненных рабочих задач и говорить нечего.
Сегодня рабочая задача Томаса состояла в том, чтобы в течении трёх часов обслуживать пять импульсных орудий поддержки. Словосочетание «орудия поддержки» ясно говорило о том, что нанимателем была армия ОКЧ, а это в свою очередь значило, что на Иерихоне идёт война.
Томас встал в колонну рабочих «С» класса, самого низшего в иерархии «ИООР». Такие рабочие занимались починкой самых простых приборов и самой опасной техники, выполняя в основном грязную работу. В «С» класс попадали те, у кого навыки обращения с «железками» были на нулевом уровне, или же такие люди умели работать только с самыми грубо устроенными механизмами. Такими навыками обладал и Томас, на своём родном мире работавший старшим механизатором. «Чинить сельскохозяйственные машины и импульсные пушки — это не одно и тоже, но я хотя бы попробую», — подумал он, смотря на медленно опускавшуюся посадочную рампу. Белый свет на секунду ослепил Томаса, и тот заслонил лицо рукой. Через минуту он ступил на заснеженную поверхность Иерихона.
Температура воздуха снаружи комбинезона, судя по показателям на внутреннем экране шлема, составляла минус сорок пять градусов по Цельсию. Даже если Томасу удастся снять шлем, долго он без него не протянет. Осознание этого заставило сердце Томаса забиться сильнее. «Ничего, я выкручусь, обязательно найду способ его снять», — подумал Томас. Но уверенность в этом приблизилась к почти нулевой отметке, потому что его по внутреннему каналу связи окликнул Джон, радостно сказав:
— Эй, друг! У нас сегодня с тобой одна и та же задача! Здорово, да?
Томас радости Джона, естественно, не разделял. Совместные задачи довольно редко выдавались рабочим, но не были чем-то из ряда вон выходящим. Такое было, но не часто, вот и всё. «Но почему именно сегодня?!», — завопил про себя Томас. Судьба, наверное, решила бросить ему вызов, дав одновременно шанс на спасение и препятствия на пути к этому спасению. Делать нечего, придётся принимать этот вызов. Так и решил Томас, со сжатыми от злости зубами сказав:
— Здорово, Джон. Очень и очень здорово.
Джон хлопнул его по плечу и громыхнул по каналу связи с Томасом какую-то шутку. Он почти всегда говорил громко и почему-то кричал в микрофон шлема, опасаясь, что его не услышат.
Томас двинулся вместе с Джоном к обозначенному на внутреннем экране месту расположения орудий. Ступать по снегу, как и по твёрдой земле в принципе, было очень непривычно после месяца полёта до Иерихона в условиях полной невесомости. В том, чтобы оказаться на настоящей планете, пусть даже и не родной, было что-то успокаивающее, в то время как нахождение в космическом пространстве, в бесконечной черноте, вызывало странную тревогу. «Космос определённо не предназначен для людей», — решил Томас. Он пнул ногой ближайший булыжник, отчего тот отлетел на несколько метров и попал в сине-белый сугроб.
— Была такая игра раньше, — вдруг заговорил вслух Томас, — на Земле её называли «футбол». Игроки делились на две команды и старались забить друг другу мяч в ворота. Они пинали его ногами, как я сейчас пнул камень. Поэтому игру и назвали футболом.
Джон завороженно проговорил:
— Ты реально очень умный, Том! Хотел бы и когда-нибудь сыграть в футбол.
Томас представил, как Джон закрывает глаза и мечтает об игре в футбол, словно маленький ребёнок. Вдруг ему стало жаль Джона, но жалость свою Томас быстро преобразовал в гнев, с силой пнув ещё один булыжник. Он не должен думать об этом, не должен слушать свою совесть, которая в данный момент только тормозила его на пути к свободе.
Дойдя до орудий поддержки Томас и Джон одновременно присвистнули внутри своих шлемов. Орудия были величиной с двухэтажный дом каждое и требовали для обслуживания не меньше двух человек. «Теперь понятно, почему Джону дали точно такую же задачу», — сделал вывод Томас, открывая через внутренний экран приложенную к рабочей задаче инструкцию.
Двадцать вторая рабочая задача Томаса и Джона заключалась в том, чтобы вовремя и без лишнего промедления заменять энергетические батареи орудий по мере того как они сядут. А они непременно сядут, ведь пушки непрерывно вели огонь по невидимому врагу, находившемуся где-то вдалеке, за снежными холмами. Звук выстрела бил по ушам даже сквозь шлем. Как бы ни старался Томас уменьшить громкость динамиков, неприятный звук, похожий на очень громкий хлопок в ладоши, не прекращался ни на секунду. И этот концерт из хлопков Томасу и Джону предстояло слушать целых три часа.
***
Спустя два часа Томас был вымотан как морально, так и физически. Они с Джоном уже успели сменить батареи у четырёх орудий. Севшие батареи нужно было таскать на ближайший склад. Новые батареи забирались с того же самого склада. Оттащи батарею, принеси новую и засунь её в специальную нишу — вот и вся суть всей сегодняшней работы. Батареи были тяжёлые, а нужный склад находился не близко, поэтому Томас и Джон, таская огромные металлические прямоугольники, взмокли под своими комбинезонами так, что их можно было выжимать. Также трудность состояла в том, что орудия находились друг от друга на расстоянии около километра, поэтому кроме походов на склад, Томас с Джоном бегали между орудиями наперевес с батареями. «Если смотреть на нашу работу со стороны, — подумал Томас, — то понятно, почему нас назвали бегунками».
Очередная батарея была заменена, а до окончания рабочей задачи оставалось пятьдесят минут. Всё шло как по маслу, пока расчёт пятого орудия, самого дальнего, не дал сигнала, означающего необходимость смены батареи. «Чёрт, что там такое стряслось?», — злился Томас, подзывая к себе Джона, который тоже заметил неладное.
— Не нравиться мне это, Джон. — сказал Томас.
Джон ничего не ответил, лишь коротко кивнул. Они оба знали, что надо делать. Медленно они стали двигаться к пятому орудию. Белые вспышки выстрелов огромных импульсных пушек были почти не видны на фоне точно такого же белого неба. Орудия, словно стальные пики возвышались над казавшейся бескрайней ледяной равниной. Пока рабочие бежали по этой равнине к импульсной пушке, пошёл снег, а ветер стал чуточку сильнее обычного.
— Не к добру это, — буркнул Джон. — На моей планете погода многое говорит.
— И что же она говорит сейчас? — спросил Томас, пытаясь справиться с одышкой.
— Погода говорит, что смерть рядом.
Словно бы в подтверждение словам Джона впереди что-то зашумело, и раздался хлопок. Не такой хлопок, который издают орудия при выстреле. Это был звук взрыва. За взрывом последовала череда выстрелов и криков.
Томас напрягся и начал стягивать с себя ТМР. Поставив его на землю, он надавил на боковую панель, и та с шипением выдвинулась, предоставляя рабочему широкий выбор инструментов. Кроме инструментов там было и оружие. Лёгкий пистолет модели Д-4 входил в состав ТМР каждого рабочего независимо от его класса. «ИООР» хоть и отправляла своих «клиентов» на опасные работы, но не оставляла их совсем без защиты. Рукоять пистолета легко вошла в руку Томаса. Странно, но за всё время своего пребывания в рядах бегунков, он ни разу не пользовался им, хотя знал, как это делается. Джон тоже извлёк из ТМР свой пистолет и поднял его на уровень глаз, прицеливаясь. В его огромных руках пистолет казался игрушечным.
Пройдя немного дальше, они увидели труп, потом ещё один. Трупы принадлежали солдатам армии ОКЧ. Их безжизненные тела, облачённые в тускло-зелёную форму, не имели при себе оружия.
Когда Джон перевернул тело одного из солдат, сзади на него прыгнул человек с угольно-чёрным ножом в руке, облачённый в молочно-белые лохмотья. Схватившись за шлем, он пытался снять его, не зная, что это невозможно. Джон легко спихнул человека с себя и впечатал свой огромный кулак в его лицо. Через секунду снег вокруг Томаса и Джона задвигался, и из него появилось ещё с десяток людей. Все они носили такие же белые лохмотья, как и напавший на Джона. Такая одежда прекрасно скрывала их от посторонних глаз. Надо было признать, маскировка была очень хорошей.
Один из них поднял армейский карабин и выстрелил в Джона, но промахнулся, и пуля попала в землю. Томас и Джон тут же открыли ответный огонь по неизвестным. Они успели убить троих, прежде чем их схватили.
— Вы чинить пушка! За это мы сохранять вам жизнь! — сказал человек Томасу почти вплотную приблизившись к его шлему. Лицо человека было скрыто за белой маской, в которой не было ничего, кроме прорезей для глаз. Говорил он плохо, то и дело переходя на свой родной язык, состоявший из череды гласных и носовых согласных звуков.
— Зачем вам орудие? — осторожно спросил Томас.
— Чтобы выгнать отсюда зелёных!
Зелёными человек называл солдат ОКЧ, над чьими трупами сейчас потешались его соратники. «И это с ними здесь идёт война? Это по этим дикарям бьют те огромные пушки?», — с насмешкой подумал Томас, не понимая, как армия ОКЧ не могла справиться с таким «сильным» противником. Но именно перед этим противником Томас сейчас стоял на коленях, выслушивая гневную болтовню.
— Зелёные разрушать планета! Они тревожить землю, копать глубже и глубже, до самого низа. Нельзя это делать! Они разбудят священных На’Эмха! А их нельзя будить, нельзя!
Томас не понимал ни слова. Он вообще мало чего понимал, как и все заключённые. Непонимание возникало из-за того, что «ИООР» никогда не давала хоть какой-нибудь информации относительно места работы исправляемых. Все сведения ограничивались лишь перечнем необходимого снаряжения, названием места, и то не всегда, а также инструкцией к рабочей задаче, в которой содержалось совсем немного данных о том, где и как именно предстояло работать. Отсюда и большое количество смертей во время выполнения этих самых рабочих задач. «Хотя, чего ещё ожидать от компании-тюрьмы? Мы для них словно мусор, рабы, а рабу не нужно знать ничего, кроме своих обязанностей», — размышлял Томас, уже давно смирившись с такой несправедливостью. Его дальнейшие размышления прервал мощный пинок в живот.
— Вы чинить пушка! Мы отпускать вас! — крикнул дикарь.
Томас судорожно вдохнул — удар пришёлся точно под дых. Плотный комбинезон, конечно, смягчил пинок, но больно было всё равно. Отдышавшись, Томас сказал:
— Проведите нас к орудию, чтобы мы его осмотрели и смогли заменить батарею.
Дикарь взмахнул рукой и подозвал к себе двух других дикарей, которые взяли под руки Томаса и Джона, таща их по направлению к орудию. Пока они шли, Томас связался с другом по каналу внутренней связи:
— Джон, есть идеи?
— Джон думает.
«Думает? Это что-то новенькое», — подумал Томас, никогда прежде не слышавший от своего друга таких слов. Но Джон и вправду думал, напрягая каждую клеточку своего мозга. От такого напряжения лицо под шлемом у него знатно вспотело, но идея всё же появилась.
— Том, слышишь?
— Конечно, слышу! Ты же кричишь в микрофон!
— У меня идея. Давай взорвём батарею.
Томас на секунду застыл. Его глаза тупо смотрели куда-то вдаль. Взорвать батареи…Это было подлинным самоубийством. Даже не обладая знаниями в области вооружений Томас понимал, что нарушать целостность мощной энергоёмкости импульсного орудия было не лучшей затеей. В процессе исправляемых наверняка разорвёт на части. Да и как они сделают это, если у них нет при себе оружия?
«Хотя оружие и не нужно», — внезапно осенило Томаса. Он вспомнил о плазменном резаке, который шёл в составе ТМР. Резак этот был предназначен для обработки горных пород или же металлических частей техники, но он с такой же лёгкостью мог пробить корпус энерго-батареи. А ещё он хорошо подходил для отделения конечностей от туловища.
— Джон, — сказал Томас в микрофон, — ты гений!
Джон секунду ничего не отвечал, но потом из динамика шлема Томаса раздалось тихое, почти что благоговейное:
— Спасибо, друг.
Сердце Томаса снова, как и во время высадки на планету, легонько защемило. И снова он, как делал уже не раз, отогнал от себя мысли, заставлявшие его совесть просыпаться.
— Только батареи мы взрывать не будем. Есть идея получше. Как только мы окажемся у приёмной ниши и откроем щитки, ты вырубишь того, что держит меня, а я в это время достану резак и прикончу второго.
— Понял, друг.
Они прошли ещё несколько сотен метров и наконец добрались до орудия. У пушки они увидели ещё несколько трупов солдат ОКЧ и троих дикарей, сидевших на лестницах, которые вели к пушке. В руках у замотанных в белое туземцев было трофейное оружие. Они поигрывали им и изредка постреливали в воздух. «Идиоты», — подумал Томас глядя на них. Он также понял, что бежать, руководствуясь его планом, было невозможно. Дикари с оружием не дадут им уйти далеко. А ведь были ещё и поджидающие поблизости от импульсной пушки остальные дикари.
Пристально всматриваясь в орудие поддержки Томас осознал — что-то явно не так. Вскоре стало понятно, что именно. Специальная ниша, как и вся нижняя часть орудия, была сломана. Рядом с пушкой находилась средних размеров воронка, появившаяся, вероятнее всего, из-за взрыва. Именно звук этого взрыва рабочие услышали на подходе сюда. Дикари, наверное, напали на расчёт импульсной пушки и подорвали рядом с ней самодельную, но от этого не менее разрушительную гранату.
«Да, здесь одной сменой батареи не ограничишься», — сказал Томас себе под нос. Время поджимало, до конца рабочей задачи оставалось тридцать минут. За это время Томас и Джон должны были как-то освободиться, пробежать около пяти километров до первого орудия, а потом ещё два до обозначенного в инструкции места посадки шаттла. Если же они не успеют этого сделать, шаттл улетит без них, а просрочивших время выполнения рабочей задачи заключённых ждёт смерть от инъектора. «Мы для «ИООР» словно мусор», — снова возникла в голове Томаса неприятная мысль.
Вдруг он запаниковал. Как тут теперь освободишься, если надо хотя бы суметь спасти свою жизнь? О побеге и снятии шлема можно было забыть, но Томас не хотел этого делать. Судьба дала ему такой шанс, а он его практически упустил! Надо думать, иначе всему конец! Томас думал и почему-то мысли его скользнули по словам Джона: «Давай взорвём батареи». Обрадованный Томас крикнул в микрофон шлема:
— Джон, ты гений!
Тот удивлённо ответил:
— Но я даже ничего не сказал!
— Неважно, мы всё-таки взорвём батарею. Эти идиоты-дикари ничего не знаю ни о ТМР, ни об резаке, ни о том, что именно надо сделать, чтобы починить орудие. Их легко обхитрить.
И они начали действовать. Переговариваясь по каналу связи, рабочие согласовали свои действия, и как только туземцы Иерихона привели их к специальной нише, Томас сказал:
— Нам надо вытащить батарею и осмотреть её. Для этого мы снимем наши ранцы и возьмём инструменты, хорошо?
Дикари переговорили на своём языке и криком дали понять, что разрешают воспользоваться инструментами.
Томас вместе с Джоном вскрыли покорёженный взрывом щиток и извлекли тяжёлую батарею из ниши. Джон достал из ТМР плазменный резак, тоже самое проделал и Томас, а потом они подняли тяжёлый металлический прямоугольник и, приложив все свои силы, скинули его вниз по лестнице, сбив при этом двух конвоировавших их дикарей. Те с криком полетели на землю, одного из них придавило батареей. Затем Джон и Томас вскинули резаки на манер пистолетов и сделали пару выстрелов по упавшей батарее.
— Ложись! — крикнул Томас и бросился на землю.
Мощный взрыв сотряс воздух. Динамики шлема отключились из-за перенапряжения, издав при этом невероятной частоты звук. Томас не понимал, оглох он или нет, но вокруг было тихо, как в могиле. «Контузия», — успела промелькнуть в его голове мысль, а потом всё произошло, словно в полусне. Томас поднялся и посмотрел на место взрыва. На покрытой льдом земле образовалась трещина, начинавшая быстро увеличиваться в размерах. «Наверное, трещит сейчас по-страшному», — подумал Томас, совершенно ничего не слышавший. Он действительно оглох или ему только кажется? Но сейчас это было не так важно. Нужно было уходить отсюда и быстро.
Джон взял Томаса за плечи и сильно встряхнул, благодаря чему тот немного пришёл в себя и стал различать некоторые звуки. Первым звуком, который донёсся до его ушей был голос Джона.
— Бежим, Том!
Они быстро спустились по лестнице и устремились по заснеженной равнине к следующему орудию. Трещина позади них расширялась, медленно поглощая импульсную пушку. Через несколько минут орудие ушло под толщу льда и снега. Когда заключённые добежали до следующего орудия, трещина позади них прекратила расширение. Томас оглянулся назад. Зрелище было грандиозное: тёмная бездна, раскинувшаяся на полтора километра, шрам на теле Иерихона. Но смотреть на эту слегка зловещую красоту было некогда — таймер показывал двадцать минут до окончания рабочей задачи и Томас с Джоном побежали дальше. На пол пути к третьему по счёту орудию их догнали дикари.
— Что вы наделать! Теперь На’Эмха точно проснутся! Вы должны покаяться за содеянное!
Дикари начали окружать двух заключённых. Их белые лохмотья развевались на ветру, а тела были напряжены. У большинства из них имелись только странные чёрные ножи, да самодельные пистолеты. Лишь у одного дикаря в руках было настоящее оружие, отнятое у убитого солдата — карабин М9. Если от удара ножом или выстрела самопала комбинезон ещё сможет защитить, то от выстрела из карабина рабочим не спастись.
Но карабин не выстрелил. Как только дикарь поднял его, сзади послышался треск. Сначала Томас подумал, что трещина снова начала расширяться, но этого просто не могло быть. Затем лёд под дикарём с карабином провалился, и человек, вопя во всё горло, ушёл по пояс под землю. Он ещё цеплялся руками за края образовавшейся ямы, но что-то тянуло его вниз, отчего вопли дикаря только усиливались. Затем он полностью пропал из виду. Остальные дикари опасливо переглянулись и через секунду побежали в противоположную от заключённых сторону. Это было на руку Томасу и Джону, которые тут же рванули подальше от орудий, к месту посадки шаттла. Они не стали перебегать от одного орудия к другому, а решили срезать путь до шаттла по голой равнине, где не было ничего, кроме льда. Они бежали изо всех сил, а Томас то и дело оглядывался назад. Дикари, насколько он мог разглядеть, сидели у края ямы на коленях и…молились. Он отчётливо видел, как они воздевают руки к небу и снимают с себя белые одежды. Их бледная, как у мертвецов, кожа не очень сильно выделялась на фоне местных пейзажей. Один из дикарей встал и начал что-то кричать на своём причудливом языке, задирая голову к верху, а руками показывая на яму. Они словно бы просили прощения у планеты за что-то плохое. «Нет, — догадался Томас, — они просят прощения не у планеты, а у её хозяев». Его мысль вскоре подтвердилась.
Из ямы, куда упал дикарь с трофейным карабином, выползло нечто. Сначала Томас подумал, что смотрит на кусок грязного снега и льда, но лёд не мог двигаться, это он знал точно. Выползшее из-подо льда существо повернуло свою заострённую голову и понюхало воздух. Потом оно начало убивать, быстро и очень жестоко. То, что туземцы называли «На’Эмха», пробудилось, и ему очень не понравилось, что оно видит на своей планете. Тварь рвала обнажённых людей на куски, мощными лапами отбрасывая тощие тела дикарей в стороны. Когда она покончила с ними, её глаза уставились на двух бегущих заключённых. Существо начало погоню, а за его спиной, из ямы во льду, вылезла ещё одна тварь, а затем ещё и ещё.
И тут Томас испугался. Ноги сами несли его вперёд, но он всё ещё не переставал оглядываться назад. Когда он смотрел на несущихся за ним чудовищ, то понял, что ещё никогда так не боялся умереть. До конца задачи оставалось двенадцать с половиной минут, а им ещё предстояло преодолеть два километра открытого пространства. По подсчётам Томаса, сделать они это должны не менее чем за восемь минут, если ничего не случиться. Но когда земля под ним начала трещать, Томас запаниковал, а когда его ноги перестали чувствовать эту землю под собой, паника переросла в ужас. Вся жизнь промелькнула перед глазами рабочего «С» класс Томаса Дива. В его голове пронесся вихрь мыслей, начиная от размышлений о так и нереализованной возможности побега, заканчивая мыслью о тленности бытия и ничтожности человеческого существа в огромной Вселенной. Потом всё вернулось в реальный мир и Томас понял, что ещё жив и более того, кто-то крепко ухватил его за руку, не давая свалиться в пропасть. Подняв голову, он увидел Джона.
— Я не брошу тебя, дружище! Держись!
«А я хотел бросить его здесь, а возможно даже и убить, если бы не было другого выхода», — подумал Томас и ему стало стыдно. Он стыдился своей мелочности и жестоких мыслей, ему было противно теперь даже вспоминать о том, как он собирался сбежать, оставив Джона догнивать в проклятой «ИООР» в одиночку. Томас Див понял в тот день, что главное в человеческом бытие — люди, готовые помочь несмотря ни на что, подвергающие свою жизнь опасности ради других. В этом простом, наивном и даже поверхностном «смысле жизни» было тем не менее что-то очень и очень глубокое.
Джон вытянул Томаса на поверхность, громко крикнув:
— Теперь ты будешь всё время смотреть под ноги! Понял меня, Том?
Томас кивнул, и они побежали дальше. Дыра, в которую он провалился, довольно быстро переросла в разлом, и твари на его противоположной стороне остановились. Они немного постояли, рыча в сторону убегающих рабочих, а после ринулись к орудиям поддержки. Погибнут люди, и очень много. Солдаты ОКЧ на Иерихоне несколько месяцев будут бороться с тварями из-подо льда. Но всё это уже не будет заботой двух заключённых, которые спустя восемь минут бега доберутся до «Коробки Бройля».
У шаттла собралось очень мало народу. От первоначального количества прибывших на планету рабочих сейчас заходили на борт космического корабля около половины. От «С» класса осталось всего шесть человек, включая Томаса и Джона.
Охранники не заметили неисправного крепления на шлеме Томаса и сняли его без каких-либо вопросов. «Оно и к лучшему», — с облегчением подумал он, стараясь забыть про треклятый шлем. Стягивая с себя промокшие от пота комбинезоны, Джон и Томас услышали короткий писк. Он исходил от их наручных коммуникаторов и означал, что пришло электронное письмо. Письмо это гласило:
Поздравляем ВАС! ВЫ успешно выполнили свою двадцать вторую рабочую задачу! Это будет вкладом в ВАШЕ светлое и свободное будущее! Продолжайте выполнять задачи с таким же упорством! Желаем ВАМ скорейшего исправления!
Искренне ВАШЕ,
руководство «ИООР»
Автор: Максим Лавров
Источник:https://litclubbs.ru/writers/7101-batarei.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: