Музей истории САФУ подготовил серию материалов с воспоминаниями сотрудников АЛТИ и АГПИ (позже АГТУ и ПГУ, которые стали базой для создания нашего университета) ко Дню Победы.
#научныйполк #ДеньПобеды #история
Олег Алексеевич Неволин родился 2 февраля 1929 года в селе Топса Виноградовского района Архангельской области в семье служащего.
В 1943 году после окончания 7 классов поступил учиться в Тотемский лесотехнический техникум. По его окончании продолжил учебу в АЛТИ на лесохозяйственном факультете, который окончил с отличием в 1952 году. И работал по специальности инженером-таксатором, начальником Архангельской аэрофотолесоустроительной экспедиции Вологодского треста «Леспроект», начальником лесоустроительной партии.
В АЛТИ-АГТУ работает с 1961 года сначала старшим преподавателем, затем доцентом кафедры лесной таксации и лесоустройства. В период с 1967 по 1980 годы был заместителем декана и деканом заочного факультета. В 1966 году защитил диссертацию с присуждением ученой степени кандидата сельскохозяйственных наук. В 1968 году утвержден в ученом звании доцента. Научные исследования связаны с организацией хозяйства в высокопродуктивных сосновых лесах и закономерностями их формирования.
По итогам научных исследований опубликовал более 130 работ, в том числе 6 монографий. В 1980 году присвоено почётное звание «Заслуженный лесовод РСФСР».
Участник трудового фронта Великой Отечественной войны. Награжден медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», «Ветеран труда», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», почётным знаком «За отличные успехи в работе» в области высшего образования СССР.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ОЛЕГА АЛЕКСЕЕВИЧА
«22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Четыре года тяжелейших испытаний! Большинство мужчин – на фронтах Великой Отечественной. Тыл живет и трудится под лозунгом «Все для фронта, все для победы над фашистскими захватчиками!» В лесах Архангельской области велись интенсивные заготовки древесины для нужд фронта и тыла. Оставшиеся в тылу на пределе своих сил занимались заготовками ягод, грибов, лекарственного сырья, привлекая к этому исключительно важному делу школьников и местное население.
А условия работы на лесозаготовках в те тяжелейшие военные годы были каторжными. От зари до зари работали в делянке люди. Плохо одетые и обутые (никакой спецодежды не выдавали), полуголодные и изможденные от постоянного недоедания при мучительно тяжелой физической работе, мокрые по пояс, рабочие обязаны были выполнить установленные нормы и только тогда возвращаться в барак с общими нарами, устланными сеном или соломой далеко не первой свежести и тряпьем от изношенной одежды и матрацев. В бараках, наскоро срубленных из неокоренных бревен, без комнат, помещалось до сотни рабочих. Отапливался барак двумя-тремя печами; топили их сами же по очереди, установленной ответственным за барак (благо нужды в дровах не было; их обычно готовили загодя до начала зимнего лесозаготовительного сезона). При каждом бараке была оборудована сушилка, для просушки промокшей одежды и обуви. Однако из-за страшной тесноты в сушилках многие рабочие основную часть мокрой одежды, портянки-онучи, носки (последние редко у кого были) и рукавицы сушили у костра в делянке после окончания работы. Возвратясь затемно на лесоучасток, великие лесные труженики наскоро в котлопункте съедали положенную (500 граммов) пайку суррогатного (с отрубями жмыхами, другими питательными и не очень добавками) черного хлеба, миску варева (у кого было, добавляли из домашнего харча), пили вдоволь кипяток с сахарином, пристраивали в сушилке недосушенные в делянке пожитки и замертво валились до утра на нары.
В бараках стоял терпкий запах прелой одежды, обуви, нарной подстилки и человеческого пота. Никакая вентиляция не избавляла от него обитавших в бараке людей. Ко всему этому, обитателей бараков одолевали клопы, блохи и вши. Рабочий день, точнее раннее темное время его, в делянке начинался обычно с прожаривания нательных рубах и другой одежды над пламенем костра или, как шутили острословы, «зажигали бенгальские огни». И это походило на правду: стряхнутые с одежды паразиты над пламенем костра вспыхивали, потрескивая, и в зимние утренние сумерки имитировался «бенгальский огонь»!
Такую довольно мрачную «картину» автор этих строк описал по своим впечатлениям от былой реальной действительности, в которой ему по воле судьбы пришлось находиться в 1943-1945 годах во время учёбы в Тотемском лесном техникуме.
Но, не воспринимайте, пожалуйста, в мрачных тонах в общем поданную обстановку на лесозаготовках тех суровых лет. Шла жесточайшая война. Все понимали, что там, на фронте, было несравненно тяжелее, что без древесины стране не выстоять, а после победы не восстановить разрушенное войной хозяйство. Все это знали и работали самоотверженно, с полной самоотдачей.
Было и особо радостные дни, когда поступали хорошие вести с фронтов Великой Отечественной, когда через определенное графиком работы время рабочих отпускали домой помыться в бане и передохнуть, когда за добросовестный, ударный труд вручали ценные подарки (одежду, обувь, отрезы на платье и т.п.), когда на лесоучасток приезжали и приходили агитбригады с новостями из «большого» мира и художественной самодеятельностью, когда… Таких «когда» было много! Суровую лесную жизнь скрашивали шутками, прибаутками, анекдотами, рассказами былиц и небылиц! Что было, то было! Но такое никогда не должно повториться!!!»