В 2018 году один из лучших баскетболистов России 90-х, Серебряный призер чемпионата мира (1998) и бронзовый призер чемпионата Европы (1997), девятикратный чемпион страны в составе ЦСКА Игорь Куделин дал большое интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам» Юрию Голышаку и Александру Кружкову. Читайте рассказа Куделина о том, почему он не уехал в НБА и сколько в девяностые платили баскетболистам в России.

– Однажды Анатолий Мышкин сыграл против Ларри Берда – и сказал самому себе: «Кажется, я ноль в баскетболе». У вас такие открытия были?

– Да, когда играли в Штатах за сборную против университетских команд. В каждом матче нам привозили по двадцать с лишним очков. Но еврокубки закалили. Там не раз побеждали соперников, укомплектованных американскими легионерами. Поэтому в тренировочный лагерь «Миннесоты» летом 1996-го ехал без всякого страха. Мне уже было 24, цену себе знал. Никакого трепета перед этими Гарнеттами не испытывал. Понимал – позвали меня не для того, чтоб забивал сверху. Другие качества привлекли – техника, видение поляны, ну и, конечно, трехочковые.

– Сколько провели в «Миннесоте»?

– Восемь дней. Пять – тренировочных, три – игровых. В матчах с «Кливлендом» и «Атлантой» очков маловато набрал. А в последнем, с «Нью-Джерси», освоился и отгрузил двадцатник, стал самым результативным в команде. Забил шесть трюльников из девяти.

– Юный Гарнетт совсем не впечатлил?

– Не особо. Гуттаперчевый мальчик, без броска. Трехи тогда не пулял. Да, прыгучий – но они все такие. В лагере «Миннесоты» были люди, которые мяч толком вести не могли. Зато как летали! Одного запомнил – Андре Джордан. С двух ног, едва заступив за штрафную линию, вколачивал сверху! При этом с метра в кольцо с трудом попадал. Еще был Стефон Марбэри, четвертый номер драфта. Мощный афроамериканец, выросший в гетто. С простреленной пяткой.

– Разглядели шрам?

– Нет. Это позже вычитал где-то о боевой юности Марбэри.

– Сергей Базаревич, первый русский в НБА, рассказывал нам, как встретили его в «Атланте»: «Выхожу на площадку, черный парень, местная полузвездочка, тычет пальцем, ухмыляется: «Кто это?!»

– Ко мне ребята отнеслись нормально. Не было пренебрежения, мол, приехал какой-то русский перец… Наверное, увидели на тренировках, что со мной стоит считаться. Оценили легкость, с которой трехочковые летели в кольцо. За эти восемь дней я почувствовал, что НБА – не заоблачный уровень, можно там играть. И когда годы спустя многие отговаривали Кириленко от «Юты», я, наоборот, убеждал: «Андрюха, езжай!»

– Что ж сами в Америке не задержались?

– К сожалению, не оказалось рядом человека, который сказал бы: «Парень, это НБА! Оставайся, и ни о чем не думай!» Надо было порвать обратный билет и подписать контракт с «Миннесотой». А я был молодой и глупый. Хотел в НБА – но не до умопомрачения. К тому же другие факторы повлияли.

– Какие?

– Во-первых, фраза Еремина перед отъездом: «Куда собрался? Мы сделаем такое предложение, от которого ты не сможешь отказаться!» «Миннесота» давала 180 тысяч долларов за сезон. Как и ЦСКА. Но там налоги съедают около 50 процентов, здесь – 13. Есть разница?

– Это понятно. Что было во-вторых?

– Руководители клуба все хитро рассчитали. Опять же накануне вылета вручили нам с женой ордер на двухкомнатную квартиру.

– Кажется, служебную.

– Верно. Но я остался в ЦСКА, и через полгода квартиру разрешили оформить в собственность. Была и третья причина. Теща.

– ???

– Твердила на полном серьезе: «Какая Америка?! Она в 2000 году под воду уйдет!» Сегодня это кажется смешным и нелепым. А на исходе ХХ века многие готовились к концу света.

– Неужели вы настолько впечатлительны?

– На меня больше подействовала реакция жены, которой теща все уши прожужжала. Еще и рожать отговаривала в Штатах – Илона же была беременна. Теща не доверяла американским врачам, пугала, что ребенок там может не родиться. В общем, накрутила так, что Илона сказала: «Я никуда не полечу!»

– Когда пожалели, что не остались в «Миннесоте»?

– В сентябре 1997-го. Порвал ахилл и понял, что теперь на гарантированный контракт в НБА уже никто не пригласит.

– В ЦСКА-то с деньгами не обманули?

– Ну что вы! Правда, был момент – полгода ни копейки не платили. Я травму залечивал. Тяжелый во всех смыслах период. Рассчитались с долгами в феврале, когда клуб начал финансировать Михал Дмитрич. Пришел от него человек, вручил каждому по «кирпичу».

– Наличными?

– Да. Тогда это было в порядке вещей. Мне дали сто тысяч долларов. Засунул в рукав пуховика, прыгнул в машину – и домой. Кстати, вложил удачно. С Дайнеко и еще одним компаньоном выкупили землю в поселке на Клязьме, построили коттедж. Когда продали, я получил свою долю – 12 миллионов рублей. Надо было дальше это направление развивать, а я, дурак, вбухал все в ипотеку…

– В середине 90-х где-то в России платили больше, чем в ЦСКА?

– Например, в том же 1996-м Владимир Родионов звал в «Автодор». Предлагал астрономическую сумму по тем временам – 360 тысяч долларов в год! Но ребята, поигравшие в Саратове, предупредили, что обещания там часто не выполняются. Я решил не рисковать. А Родионов, говорят, до сих пор должен игрокам около трех миллионов долларов.

– Про зарплату выяснили. Какие в ЦСКА были премиальные?

– За выездную победу давали 25 тысяч долларов на всю команду. За домашнюю – 10 тысяч. Еремин вел специальный журнал, выставлял игрокам оценки – от этого зависела премия. Плюс раньше на матчи еврокубков можно было заявлять не двенадцать человек, а десять. Но с двумя парнями, которых не включали в протокол, мы всегда делились. Вообще самые памятные премиальные в карьере связаны не с ЦСКА.

– Мы заинтригованы.

– Знаете, сколько нам выплатили за серебро на чемпионате мира 1998-го? По четыре тысячи долларов! Я был поражен. Да испанцы только за попадание на турнир получили в три раза больше!