Рассказывает олимпийский чемпион Андрей Лавров.
Сегодня, 26 марта, исполняется 61 год одному из лучших игроков в истории мирового гандбола, трехкратному олимпийскому чемпиону Андрею Лаврову.
Его достижения можно перечислять долго. Помимо трех золотых олимпийских медалей (Сеул-1988, Барселона-1992 и Сидней-2000), в копилке легендарного вратаря бронза Игр-2004, два золота чемпионата мира (1993 и 1997) и два серебра (1990 и 1999), золото чемпионата Европы (1996) и опять же два серебра (1994 и 2000)...
С 1995-го по 2004-й — бессменный капитан сборной России, за которую провел 312 матчей. В 2000-м на Играх в Сиднее — знаменосец нашей делегации на церемонии открытия.
А еще был четвертьфинал Игр-1996 в Атланте, проигранный хорватам на последней секунде матча. Нелепый рикошет, после которого мяч влетел в ворота Лаврова, лишил его уникального достижения: пять Олимпиад — пять медалей.
На родине всю карьеру он провел в одном клубе — краснодарском СКИФе (1978-1992, 2001), с которым выигрывал чемпионат СССР (1991) и СНГ (1992), Кубок EHF (1990). Летом 1992-го уехал в Европу, где на протяжении тринадцати сезонов выступал за клубы Германии, Франции, Хорватии...
А еще Лавров шикарный собеседник. С прекрасным чувством юмора. В чем убедились обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков, которые в 2015-м пообщались с великим гандболистом для рубрики «Разговор по пятницам». Вот отрывок из этого интервью.
Три пьянки
— Евгений Трефилов нам говорил, что в юности вас едва не сгубила звездная болезнь. В чем выражалась?
— В двух дисквалификациях, например.
— Разве из-за нее?
— Возраст от 18 до 23 — опасный. Безбашенность присуща всем. К тому же я по натуре человек открытый. Нарушая режим, не прятался. Гулять — так гулять! Евгений Васильевич трактует это как звездняк. Может, что-то и было. Но в армии многое переосмыслил. Сместились приоритеты. Наконец-то дошло: чтобы добиться успеха, нужно чем-то жертвовать.
— Снова процитируем Трефилова: «Если в команде за вечер проходили три пьянки, Андрюха на каждой успевал побывать. Одаренный во всех отношениях парень».
— Три пьянки — громко сказано. Все ж в одном коридоре — просто в разных номерах. Да и ветераны держали молодых в узде, не позволяли куролесить. Но присутствовал, не отрицаю.
— Внесите ясность — первая дисквалификация была за то, что нарушили режим и проспали тренировку?
— Это вторая. Первая — в молодежной сборной. Официальная формулировка сейчас звучит нелепо: обмен майки с гербом Советского Союза на майку иностранной фирмы. На самом деле причина другая. В финале чемпионата мира проиграли Югославии. После чего я понял, что место на пьедестале только одно.
— Майками-то менялись?
— Да. Вскоре в Москве зампред спорткомитета Валентин Сыч организовал собрание. Я прилететь не смог. Декабрь, аэропорт в Краснодаре закрыли из-за тумана. Если у нас он опускается на город, это надолго. Потом передали: «Даже к лучшему, что на собрании тебя не было».
— Почему?
— Язык за зубами держать не умел. Ляпнул бы что-нибудь в ответ на претензии, это привело бы к печальным последствиям. Разбирались по-партийному: все дураки, нарушают дисциплину, фотоаппараты обменивают на магнитофоны, еще эти майки...
— Кто из игроков под раздачу попал?
— Вся основная семерка. Нас выкинули из сборной, набрали новых. В СССР это было нетрудно. Выбор колоссальный. В то время из второй лиги пробиться в молодежку — нереально. Мы все играли в «вышке». А в нынешней молодежной сборной есть гандболисты, которые в клубе дальше дубля пока не продвинулись. Представляете, как уровень упал! Да о чем говорить, если в начале 90-х за границу уехали почти 400 гандболистов. Две лиги!
Армия
— История, как вас отправили в ЦСКА, откуда вскоре загремели в армию, описана неоднократно. Сколько там пробыли?
— 18 месяцев в сапогах!
— Где служили?
— Фаустово. Мимо ходит электричка на Рязань. В том районе центральная база, двадцать складов. Хранится все на свете. Включая совершенно невероятные вещи. От тушенки до ЗИСов в масле.
— Не рассохлись с 50-х?
— Раз в год в нашу обязанность входило снять машину с колышков, выгнать во двор. Там тарахтит часа три. Оттирали и снова загоняли на год... Еще поразился, увидев на складах жестяные коробочки с махоркой. Взял в руки — 1947 год! Кто-то закурил. А мне запах не понравился. Пробовать не стал.
— Когда начали догадываться, что спорта в вашей жизни уже не будет?
— Никогда такого не было!
— Не сомневались, что вернетесь?
— Я губу закусил.
— Кстати, про губу. На гауптвахте отметились?
— История особая. Близится дембель. Командир части объявляет: «Построй баню, и будет тебе дембельский аккорд».
— В одиночку?
— Ну да. Это помимо основной работы. Вагоны пришли, разгрузил — и свободное время. Как раз для строительства бани.
— В молодости представляли, как это делается?
— Мне было 23 года! Я уже дважды дисквалифицирован — «и Крым, и рым» прошел. Строить баню не так сложно. Это ж не сварка. Управился за полтора месяца. Но слишком быстро — приказа о демобилизации по-прежнему нет. Командир придумал новое задание: «Строй свинарник».
— В части свиней держали?
— Да, себя обеспечивали. Одной свиньи надолго хватало. Рацион строгий, не попросишь же добавки, как в ресторане: «Принесите еще». Мы растили свиней, сами кололи.
— И вы?
— Научился. Видел когда-то, как это делают на Кубани. Чуть отъехать от города, километров на десять — там все на суржике балакают. Каждый в станице держит порося.
— Свинью убивают ножом в сердце?
— Да. Со мной служили ребята из деревень, которые ловко управлялись. Лично я свинью колол дважды. Один раз в сердце не попал, и это было неприятно. Орет, вырывается... Добил со второй попытки. Жизнь!
— Свинарник соорудили?
— Аккурат к выходу приказа. Неожиданно слышу: «Подожди». Я перед строем спросил: «А как же слово офицера?» На что было объявлено: «Семь суток!» За такие вопросы.
— Сколько отсидели?
— Километрах в трех от нас стройбат, там и гауптвахта. Эти ребята к нам приезжали за продуктами. Отношение было хорошее. Сиделось мне так, что пролетели семь суток — попросил добавить еще...
— Зачем?
— А смысл возвращаться — раз на дембель не отпускают? Тоже мое упрямство. Думали, что я работать дальше буду? Шиш!
— Долго так продолжалось?
— 26 суток. Мне добавляли якобы за нарушения.
— И там крушили рекорды?
— Мог бы, но вмешалось обстоятельство. Явился майор, начальник гауптвахты: «Через два дня придется передавать дела в военную прокуратуру». Там тоже есть регламент. Вернулся. Спустя три дня, 5 декабря 1985-го, демобилизовался. Еду в свой Краснодар. В 11 часов вечера схожу на станции Краснодар-2. Что-то захотелось выйти там, а не на вокзале. Где дожидались родители. Побрел по центральной улице, Красной, до самого дома. Звоню в квартиру — никого.
— Могли бы до утра на вокзале ждать.
— Проводница им сказала: «Да сошел солдатик».
— После 18 месяцев в сапогах возвращаться в спорт — мука?
— Наоборот! Я здоровьем запасся. Приходили секции с мясом, половинку тушки тягаешь наверх. В ней 130-140 кг. А ящик с гвоздями — 70 кг. Так что с «физикой» проблем не было.
Юмор
— Легендами обросла история, как вы по улицам Краснодара прогуливались со слоном. Что это было?
— «Афоню» смотрели? «Ты почему, Борщов, в фонтан-то полез? — «Из-за женщины...» — «Что, тонула?» — «Да не, мы шли в компании, она спросила: «Слабо Вольдемару нырнуть?» Так и здесь. Навестил вечером друзей в общаге, слово за слово. Поспорили на 25 рублей, что приведу слона.
— Куда?
— К общежитию. От зооцирка до него — четыре квартала. В те дни в Краснодаре гастролировал дрессировщик Виталий Петрухин. Мы с детства знакомы, в футбол вместе гоняли. Отправился к Виталику, объяснил ситуацию. Тот пожал плечами, сел за руль ЗИЛ-130, к задней раме цепью привязал слона. Ну и покатили тихонько, на первой скорости. Мимо горисполкома, «Интуриста», драмтеатра...
— Вы вдвоем в кабине, а сзади слон перебирал ногами?
— Совершенно верно.
— Вел себя прилично? С перепугу возле горисполкома кучу не навалил?
— Нет-нет, все нормально. Даже не трубил. Добрались без приключений. Завидев нас, народ высыпал из общаги, кинулся угощать слона. Я из автомата позвонил домой, попросил отца вынести пару батонов хлеба. «Тебе зачем?» — «Слона привел. Надо покормить». Пауза. Затем услышал такое... В ответ пролепетал: «Нет, папа, это не то, что ты подумал».
— А дальше?
— 25 рублей мне тут же отсчитали. Половину отдал Виталику. Утром кто-то доложил ректору. Вызвали, пропесочили. Но самое неприятное — спустя два дня в газете «Советская Кубань» наткнулся на фотографию. Слон перед зданием горисполкома, где на часах — 00.18. Подпись: «По улицам слона водили». Вот тогда прошиб пот.
— Почему?
— Это сегодня кажется — милая проделка. В те времена такая публикация могла дорого обойтись. Я сразу стал паинькой. Жил в режиме: дом — тренировка — дом. Лишний раз не высовывался. Пронесло.
— Гандболисты — люди с юмором.
— Это точно. Бывало, кирпичи в сумку подкладывали.
— Вы или вам?
— Ни я, ни мне. Со стороны наблюдал сценки в аэропорту. Выстраиваемся в очередь сдавать багаж. Вдруг у кого-то перевес. Человек в растерянности открывает баул, видит кирпичи. Оборачивается, пытаясь распознать шутника. Который не выдерживает, давясь от смеха, убегает, тот за ним...
— А в Египте на чемпионате мира кто заставлял официанта плыть с подносом через бассейн?
— Не с подносом — с бутылкой. На банкете обмыли серебряные медали, я пошел в номер. Проснулся от яростного стука в дверь. На пороге Владимир Максимов, главный тренер сборной: «Капитан, спишь?!» — «Который час, Владимир Салманович?» — «Семь утра». — «Сплю, конечно. Что ж еще делать?» — «Да ты в окно погляди, чем твоя команда занимается!»
— Чем же?
— Сидят ребята на краю бассейна. Отмокают после банкета. У некоторых оставались египетские тугрики. Куда девать? Придумали развлечение — бросали в бассейн, а официант в белой рубашке, бабочке и брюках за ними нырял. Заодно вплавь доставлял бутылки.
Отдел спорта «СЭ», «Спорт-Экспресс»