Еще каких-то 15 лет назад само словосочетание «партнерские роды» в нашей стране могло вызывать только недоумение. А сейчас это норма. И звезды, и обычные люди рожают вместе. Но так ли однозначна эта тенденция?
Однажды, порезавшись во время бритья, муж сказал в сердцах: «Лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться! » У меня просто перехватило дыхание от возмущения! К тому времени нашему первому ребенку исполнилось два месяца, а у меня еще были свежи в памяти и часы изнурительных родов, и болезненное заживление послеродовых швов. — Знаешь, милый, когда мы во второй раз станем родителями, ты будешь рожать со мной, — решительно сказала я. «Тогда посмотрим, насколько утомительнее ежедневное бритье, чем роды». «Да Легко! » – пожал плечами муж. Сказал – и тут же забыл об этом. Но я что-то помню!
Через четыре года тест показал две полоски. Именно тогда я напомнила о его так легко данном обещании. — Ты уверен, что тебе это нужно? — осторожно спросил он. "Абсолютно! – отрезала я. – Раз мы разделили радость зачатия вместе, давайте разделим и тяготы родов. Ты поймешь, как это сложно. Может быть, ты больше не будешь сравнивать роды с бритьем.
Готовясь к этому важному событию, мы вместе посещали занятия по правильному поведению во время родов. Не могу сказать, что мой муж пошел туда из интереса, скорее из чувства солидарности. Ну, в общем, «мужик сказал – мужик сделал».
И вот настал день, когда я, умудренная опытом первых родов, поняла: пора. Пару часов я прислушивалась к своим ощущениям и пыталась понять, звонить ли мужу прямо сейчас или подождать, пока он приведет сына из детского сада. Интенсивность схваток нарастала очень умеренно, поэтому я потихоньку собирала в роддом необходимые вещи и договорилась с подругой, что сегодня ребенок будет ночевать у нее. Уже было понятно, где муж будет ночевать: в больнице.
Буквально с порога, услышав, что нам пора, супруг начал лихорадочно набирать номер скорой помощи. Он даже слышать не хотел о поездке в больницу на своей машине. "Что ты делаешь! Он помахал своим телефоном. – А если тебя поймают в машине, что я буду делать? У меня все равно руки трясутся! “
Я отчетливо чувствовала его отчетливую нервную дрожь, когда мы ехали в машине скорой помощи и он держал меня за руку. При этом мой пульс не выходил за пределы нормы: я изначально представляла себе, что меня ждет впереди. Потому что мои роды были вторыми, а у мужа были первые.
В приемном отделении родильного дома, пока сдавали вещи и оформляли необходимые документы, муж словно потерял дар речи. Пожилая медсестра, занятая моими бумагами, периодически поглядывала на него с нескрываемым интересом. «Ну что, родная, давайте сделаем необходимые гигиенические процедуры! – подмигнула она мне, закончив канцелярские формальности. — А вы, молодой человек, посидите здесь немного, а потом я отведу вас в палату с женой.
Выйдя из процедурной после «гигиенической процедуры» и мысленно поблагодарив медсестру, так деликатно назвавшую принудительное очищение кишечника, я споткнулась о отчужденный взгляд мужа. Он сидел спиной к стене, его цвет лица смешивался с ее светло-зеленым. Во мне стало накапливаться раздражение: ого, моральная поддержка – сижу, как перед отправкой на эшафот, что смотрю в обморок.
Медсестра, не переставая улыбаться, проводила нас в подготовленную предродовую палату. Обстановка в нем была совсем не домашней: кафельные стены, кровать, тумбочка, два стула. Муж, больничный интерьер которого традиционно вызывал панический ужас, вообще впал в ступор: сел на стул и застыл в напряженной позе, явно не зная, что делать в этой ситуации.
В тот момент мне было совсем не до его переживаний: схватки усилились и стали учащаться. Лежать было невыносимо, и я, держась за поясницу, стала ходить по комнате в разные стороны. — Может, тебе лучше лечь? – робко спросил муж, которому, видимо, надоели мои метания. – А если рожать на ходу?
Выслушивать откровенный бред в момент, когда все твое существо просто кричит от боли — такого ангельского терпения мне, увы, не дано. "Заткнись, пожалуйста! " – сквозь сдержанный стон спросила я, не останавливая движения. Муж смотрел на меня как на инопланетянку: любое пустяковое недомогание вроде температуры 37,2 сразу сбивает его с ног, и тут беременная в агонии скачет по палате.
Зашла акушерка: «Пойдем, милый, проверим, как у нас там дела». Пришлось лечь, чтобы она смогла оценить готовность родовых путей к заключительному этапу процесса. «О, это зависит от маленького! — радостно объявила акушерка. – Сейчас мы проколем амниотическую жидкость – и ты быстро родишь. Муж, услышав это, схватился за спинку кровати. «Что будем пробивать? Зачем? " — едва слышно спросил он.
Все, чему учили на курсах, Олег забыл
«Мы проткнем амниотический мешок, чтобы отошли воды», — снисходительно объяснила женщина.
— Разве этого нельзя избежать? – его голос был полон неведомого ужаса. Для человека, который не выдержал даже укола в кабинете дантиста, намерения акушерки прозвучали как приглашение на электрический стул.
«Зачем ей продлевать мучения? – удивился доктор. – Вода уйдет – она тут же родит. Раскрытие уже завершено. “
Для моего полудобровольного помощника таких подробностей было слишком много. «Я подойду к холодильнику в коридоре и выпью воды. Могу ли я принести тебе? " - он спросил. — О, иди уже, пей и не входи, пока я тебя не позову, — простонала я. Даже затуманенное болью сознание сигнализировало, что ему не нужно видеть эту процедуру. Муж выбежал из комнаты с видом досрочно освобожденного по внеплановой амнистии.
После того как в результате манипуляции вода отступила, приближение развязки стало очевидным: через несколько минут начались потуги. Супруг, видимо, все это время сливал кулер до дна.
«Олег! – закричала я, и это был мой единственный крик за все время родовых схваток. – Вызывай скорее акушерку, я рожаю! “
Я услышала, как муж шумно мчится по коридору с истошным криком: «Помогите! » Буквально через минуту на пороге появилась медсестра с каталкой, из-за которой белело опрокинутое лицо супруги. — Давай, мужик, помоги мне положить ее на каталку — мы отвезем ее в палату, — решительно приказал фельдшер. «Тебе не нужно грузить меня, я залезу», — пробормотал я, затаив дыхание, чтобы контролировать свой толчок. Пока меня неуклюже грузили на каталку, мой муж суетился вокруг, готовый подобрать меня, если я упаду с нее.
А дальше – короткий спринт на каталке по коридору, ослепительно белый свет родильного зала, стремительный переезд в родильное кресло – и вот к чему мой организм готовился девять месяцев. "Задержи дыхание! — кричит акушерка. – Ты сейчас разорвешься! Но контролировать толчок уже невозможно. Еще несколько секунд, и раздается гораздо более приятный звук — первый крик моего сына. «Ну, здравствуй, герой! – радостно приветствует его акушерка. – Парень, что тебе нужно, сейчас взвесим, отмерим и пусть папочка подержит. А потом мы позаботимся о твоей матери. “
Измученная, но счастливая (наконец-то позади почти все, кроме швов!), я наблюдаю, как акушерка суетится вокруг моего малыша. Второй раз в жизни переживаю это чудо и понимаю, что привыкнуть к зарождению новой жизни невозможно. Буквально только что мы с мальчиком были одним целым — а теперь это уже самостоятельный человек, которого я должна вырастить и выпустить в жизнь. Боже, сколько любви и нежности сосредоточено в этом маленьком комочке! Тогда я задаюсь вопросом, где отец моего ребенка. «Плачет в коридоре», — тихо сообщает мне акушерка. – У вас очень впечатлительный мужчина! “
Дальше все как во сне – сказывается жуткая усталость: муж, держащий младенца, завернутого в пеленку, его ошарашенные глаза и сдавленный голос: «Спасибо за сына, милая! Отличная работа!"
… Прихожу в себя уже в палате. Послеродовой дискомфорт – это, конечно, ничто по сравнению с ощущением того, что главное позади. Медсестра говорит, что у меня все хорошо: ребенок родился классических параметров и абсолютно здоров, а как по мне, «у женщины все быстро заживает, как у кошки». Интересно, где мой муж? Говорит, что сразу после того, как взял сына на руки, вызвал такси и поехал домой.
Я лежу и созерцаю, что дало мне партнерское роды. И прихожу к выводу, что, рожая в первый раз без присутствия мужа, я чувствовала себя гораздо комфортнее во всех отношениях – и психологически, и физиологически. Ведь я не чувствовала его поддержки как таковой, наоборот, меня раздражала неадекватная, с моей точки зрения, реакция на происходящее. Почему-то вспомнилось видео, выложенное в сети эпатажным шоуменом, как его жена рожает, а он в это время поет гимн жизни и любви у ее ног. Наверное, у его жены крепкие нервы, поэтому она и страдает — и ободряюще ему улыбается. С моей антистрессовой тренировкой все гораздо хуже, так что самой предсказуемой реакцией на такую «поддержку» будет спонтанный удар пяткой в лоб исполнителю. Да и вообще, в моем понимании, песни между ног роженицы — это клинический случай. А партнерские роды – это облегченная форма клинической патологии. Таинство рождения должно оставаться тайной для мужчины! И если мне суждено хотя бы раз пережить агонию родов, поддержка мужа в этот момент мне точно не нужна.
Как выяснилось чуть позже, мы с мужем солидарны в этом вопросе. «Знаете, моя шутка про бритье изначально была идиотской», — признался он, когда мы обсуждали рождение второго сына. – И я пошел с тобой на роды вовсе не для того, чтобы убедиться, что рожать легче, чем бриться. Раз это было важно для тебя, значит, это было необходимо. Но ты не представляешь, как тяжело, видя мучения любимой женщины, понять, что ты ничем не можешь ей помочь. Более того, косвенно чувствовать вину при этом. Конечно, рождение собственного ребенка на ваших глазах – это самое сильное впечатление, которое я испытал за всю свою жизнь. Но и ощущение моей полной бесполезности в этом процессе откладывалось. Поэтому, если однажды мы созреем для дочери, вряд ли я осмелюсь повторить этот опыт. “
Насчет дочки даже не знаю: пожалуй, двух мальчиков мне будет достаточно, несмотря на огромное желание заплетать косички и завязывать бантики. Но если мои мальчики, став взрослыми, изъявят желание присутствовать при родах, я представлю им свои доводы на этот счет. Потому что мой жизненный опыт свидетельствует: далеко не во всех случаях женщине важно чувствовать рядом с собой сильное мужское плечо.