Я увлечённый рыбак. Не тот, что приезжает выпить на берегу, закинуть сетку или десяток донок-колокольчиков и оставить после себя гору мусора. Для меня рыбалка — это общение с природой, изучение повадок рыбы, алгоритмов питания, путей перемещения по водоёму и стоянок, методов её ловли. С рыбалкой меня познакомил отец больше тридцати лет назад, мне тогда было всего четыре с небольшим года, но первую рыбалку я помню до сих пор. Об этом как ни будь потом. А сейчас другая история.
Мне было, наверное, около девяти лет, когда бабушка начала отпускать меня с друзьями на реку рыбачить. Ну то есть это было время начала моего самостоятельного рыболовного стажа. В деревне, где я проводил лето, был только маленький прудик к июлю, затягивавшийся настолько плотным ковром ряски, что даже брошенные на него небольшие камешки не тонули, а оставались лежать на зелёном ковре. До реки же было километров шесть, через поле, лесную посадку, вдоль асфальтовой дороги районного значения, которую мы с друзьями гордо именовали "Трассой", через село с настоящим заброшенным заводом, где когда-то делали ножницы. И вот, пройдя мимо всех этих красот, освещаемых рассветным солнцем, я попадал на реку с именем Ока. Я и сейчас иногда бываю в тех местах, и после волжских разливов и просторов Горьковского водохранилища река уже не производит на меня былого впечатления. Но тогда у меня просто захватывало дух от всего: от ширины реки, от тумана, в котором иногда и поплавка было не разглядеть, от рассветных лучей летнего солнца. И от ощущения невероятной самостоятельности и взрослости.
Стоит сказать, дабы читатель не ругал мою бабушку за безответственность, что инструктаж со мной проводился очень подробный, с пристрастием. И маршрут следования был обговорён до каждой тропинки, и места, в которых я могу находиться на реке обозначены с точностью до десяти метров. Я же, чрезвычайно дорожа своей возможностью ходить на реку, не нарушал достигнутые договорённости. Хотя нервов бабушке я всё же попортил. Сколько раз я, увлекшись, не возвращался в оговоренное время и, опомнившись, скорее шел домой встречая, идущую меня искать, бабушку на полпути, и сколько раз она доходила до самого берега, с хворостиной в руке и бутербродами в сумочке.
Рыбу я ловил в основном некрупную плотву и окуней чуть больше своей детской ладони. Но всё пойманное было всегда почищено и приготовлено. И я, к слову, тоже принимал в чистке рыбы активное участие. Не было такого, мол, я поймал, я добыл, а вы - готовьте. Бабушка варила вкусную уху и жарила тех рыбёшек, что покрупнее в муке. Золотистая рыба в хрустящей корочке была для меня настоящим деликатесом, да и бабушка не раз говорила, что очень любит жареную рыбку. Только вот поймать рыбу, достойную сковородки, у меня получалось нечасто.
Ловил я на червей, которых в изобилии можно было добыть на компостной куче у соседа, иногда получалось найти ручейника - на него всегда ловилась более крупная рыба. Но самую крупную ловили местные мужики с лодок, поставленных недалеко от берега - всего на пару метров дальше, чем забрасывал я. Ловили они на распаренную пшеницу, периодически подбрасывая её горстями в воду около поплавка - прикармливали. Мне тогда пшеница казалась какой-то волшебной насадкой, вот найду, где взять - вся рыба моя будет! В один из дней мне удалось найти немного пшеницы - комбайн промахнулся мимо кузова машины и высыпал пару вёдер на землю, а я её старательно собрал. Уже на следующее утро я стоял с пакетом распаренной пшеницы по пояс в воде и старательно копировал действия местных: прикармливал чуть выше по течению, сначала много, горстей пятнадцать, а потом - по одной в десять минут. И это сработало. Уже через полчаса, после поимки нескольких мелких рыбёшек, поплавок, резким уходом под воду, просигналил о поклёвке, а рыба, оказавшаяся на том конце снасти показалась настолько непривычно тяжелой, что я даже испугался. Но вот, минута вываживания и серебристая красавица-плотва, шириной в ладонь отправилась в сумку. Потом еще одна, и ещё, и ещё штук двадцать или тридцать. А потом пшеница для прикормки закончилась, а с ней закончился и клёв.
Когда я выходил на берег, то понял, сколько я поймал. Сетка, в воде почти ничего не весящая, а лишь парусящая на течении, стала совершенно неприподъёмной. Переложив рыбу крапивой, я собрал удочку и отправился домой. Дорога, всегда пролетавшая незаметно, показалась нескончаемой, когда за плечами тяжелая сумка. Я конечно же дошел, весь потный от жары и усталости, но ужасно довольный собой. Бабушку я тоже удивил знатно. Сначала тем, что пришел вовремя, а потом, когда показал улов. А было там почти пять килограммов отборнейшей плотвы, каждая - достойна сковородки. Бабушка тогда её нажарила целое блюдо, немного отнесла соседке, а та дала её банку молока и пакетик творога. А я сидел на крыльце под липой, жутко гордый и счастливый, хоть и сильно уставший.
