Однообразная голая степь юрта Гундоровской станицы пересекается узкой лентой леса (вёрст в 25 длиной и в 2-3 версты шириной), окаймляющего берега Донца. Экономическое значение этого леса для жителей станицы чрезвычайно важно. Не говоря уже о том, что лес доставлял материал для всех хозяйственных построек и земледельческих орудий, он укрывал под своей сенью множество хотя и небольших, но глубоких и обильных рыбой озёр и – что самое главное – держал под собой в неподвижном состоянии целое море сыпучего песка. В виду столь важного значения леса, оставалось только беречь его, как зеницу ока, и пользоваться им с величайшей расчётливостью. И, действительно, общественные порубки леса производились более или менее экономно: рубился лес один раз в четыре года и при порубках распределялся такими участками, что к раз вырубленному участку приходилось возвращаться для новой порубки лишь через 20-25 лет (срок достаточный для возобновления леса).
Но, несмотря на такие, сравнительно, экономные порубки лес редел из года в год, полоса его становилась всё уже и с каждой новой порубки приходилось рубить лес всё худшего качества. Объяснялось это тем, что хороший лес вырубался жителями расположенных у леса хуторов. Казаки таких хуторов, пользуясь крайне нерадивым отношением станичных властей к охране леса, рубили его почти открыто и привыкли смотреть на расхищение общественного леса, как на одну из отраслей своего хозяйства.
Жители более удалённых от леса хуторов хотя и знали, что их общественное добро расхищается самым безжалостным образом и на общественных сходах протестовали против этого и составляли охранительные приговоры, но всё-таки до последней порубки (в прошлую осень) не подозревали, что лес не только истребляется, а уже истреблён.
В прошлую осень назначен был к порубке самый отдалённый участок леса, граничащий с юртом Митякинской станицы. Когда лес был разделён и надо было приступить к порубке, то оказалось, что и рубить то, собственно говоря, нечего, так как, вместо стройных дубов, вязов, клёнов, тополей и прочего, приходилось довольствоваться кривыми чахлыми деревцами, годными лишь на дрова.
Проехали казаки по всему лесу и убедились, что леса то у них уже не стало; что зелёная полоса, окаймляющая Донец и видная из Гундоровской станицы вёрст на 15, представляет из себя не настоящий лес, а лишь жалкую пародию на него, в виде чахлых верб и корявого кустарника других пород леса. Оказалось также, что на участках, вырубленных 10-15 лет тому назад, не выросло ни одного порядочного деревца, - всё уничтожал скот, свободно допущенный в лес, несмотря на общественные приговоры, возбраняющие это.
Скот аккуратно поедал все молодые побеги леса и превращал его в корявый кустарник, который казаки до последней порубки и считали за лес. Тогда казаки порешили-было совсем отказаться от порубки и жаловаться по начальству на бездеятельность станичного правления, попустившего полное истребление леса. Лишь обещаниями немедленно принять усиленные меры к охране леса станичному правлению удалось успокоить недовольных. ″Меры″, действительно, тотчас же были приняты: назначена усиленная стража для охраны леса, жителям ближайших к лесу хуторов строжайше предписано (вероятно, в сотый раз) не пускать скот в лес и т. п.
Надолго ли станет такого усердия станичных правителей по отношению к сбережению леса и удастся ли им исправить хотя отчасти то зло, которое явилось результатом истребления леса, - покажет будущее.
Теперь же укажем, какие получились последствия от истребления леса. Во-первых, население лишилось строительного материала; во-вторых, из множества озёр, лишённых защиты леса, одни превратились в мелкие болота, а другие совсем высохли. Донец обмелел, отчасти засыпанный песками собственных берегов, (хотя в обмелении реки повинна, конечно, и не одна Гундоровская станица). Но главное и непоправимое зло заключается в том, что массы песка, целые века лежавшего неподвижно под сенью леса, с постепенным истреблением последнего тоже постепенно обнажались и, гонимые ветром, стали двигаться на плодородные поля, засаривая их и превращая в пустыню. В настоящее время пески «вышли» по низменному левому берегу Донца на несколько вёрст от реки и леса и, не встречая на пути своём никакой преграды, с необыкновенной быстротой и неудержимой силой идут вперёд, похоронив под собой уже многие тысячи десятин чернозёма.
Необходимо как можно скорее приступить к насаждению лесов на пути движения песков, чтобы остановить грозное нашествие пустыни. Всякое промедление в этом деле принесёт громадный вред, так как даст возможность песку превратить не одну ещё тысячу десятин чернозёма в бесплодную пустыню.
Заметим к слову, что пустыня надвигается на плодородные поля не в одной только станице Гундоровской, но и по всему течению Донца. За последние 20-25 лет пески засыпали здесь, в общей сложности, несколько сот тысяч десятин чернозёма. Уже и теперь сплошные площади сыпучего песка в 25-30 000 десятин попадаются довольно часто.
Что же будет дальше?
Газета «Приазовский край» № 25 от 27 января 1896 года.
Навигатор ← Донецкий округ
► Подборка "Пески и леса"