Нас теперь пятеро.
Бабушкина судьба была не из лёгких. Не приведи, Господь, никому пережить своих детей. А ей выпала тяжёлая доля похоронить всех своих детей, кроме дяди Хараса, который погиб на фронте: то ли в Литве, то ли в Латвии. Последней была её младшая дочь (в возрасте 43 лет), наша мама. А до этого старшие дети покидали белый свет в младенчестве от разных болезней. А в тридцатые голодные годы ушёл из жизни и супруг, наш дедушка Ильяс. К сожалению, от него не осталось ни одной фотографии, поэтому даже представления не имеем, каким он был. А так хотелось бы посмотреть на него!
Вдобавок, и старшая внучка ушла из жизни по вине медиков в возрасте двадцати пяти лет.
Я всегда удивлялась её стойкости и силе духа, что смогла выдержать удары судьбы. Не каждому это было бы под силу. Но, тем не менее, она не ожесточилась и не потеряла смысла в жизни. Она продолжала жить и трудиться. Думаю, Господь дал ей долголетие для того, чтобы она смогла поднять на ноги внуков. Наша бабушка прожила почти девяносто лет.
Она даже на моей свадьбе гуляла. А мою дочку, свою правнучку, держала даже на руках. Правда, долго не могла удержать, говорила, что силы не те. Да и четырёхмесячная дочурка была крепенькая и упитанная.
Когда я дружила с будущим супругом, он приезжал в нашу деревню на мотоцикле «Минск», заходил к нам во двор. Бабушка мне предлагала пригласить его домой чаем напоить. Я стеснялась и отнекивалась, что дома мух полно, неудобно перед ним. Несмотря на то, что боролись с ними, всё равно они умудрялись залетать в дом. Да и когда держишь скотину, без них никак. Мухобойкой не справиться. А дихлофос был или нет в то время, не помню.
Ко мне часто приходили подруги и звали поиграть на улице, или просто погулять. Бабушка тихо ворчала и выговаривала мне:
— Им – то, что, твоим подругам. У них дома мамы, а твою работу, кто будет выполнять?
Девчонки, слыша её ворчанье, на улице мне говорили, что моя бабушка злая. Я с бабушкой огрызалась перед ними, объясняла, что приду после прогулки и сделаю все дела. Она любила порядок и хотела меня приучить, чтобы сразу посуду помыла или ещё что-то другое. На что я всегда находила ответ:
— Бабушка! Какая тебе разница, когда посуду помою? Тебя ведь никто не заставляет. Ну, постоит час - другой, ничего с ней не сделается. Приду, и всё будет нормально.
Девчонкам говорила, что бабушка не злая, а только её тоже нужно понять. Она права. И таким образом защищала её.
Действительно, у кого дома есть мамы, им легче жилось. А так мне приходилось всё делать самой. Из старших я оставалась дома. Две сестры замужем. Третья, в райцентре училась и жила там до выходных. А двое после меня младше были. Вот за хозяйку я и была в доме.
Корова на мне: утром и вечером доить. С утра до школы бегать по соседям с ведром молока, чтобы пропустить через сепаратор. Свой был сломан.
В обед поить скотину, натаскать воды. Убрать навоз в стайке.
Сено кидал отец сам.
Не только для нас, но и для бабушки было большим испытанием жить с мачехами, которых было целых три.
Конечно, бабушка не слыла скандальной женщиной. Я вообще не слышала, чтобы она ругалась или ссорилась с кем – нибудь. У неё характер был спокойный; доброго нрава была она у нас.
Однако последняя мачеха вывела её из себя. Ей, бедняжке, пришлось даже сходить в сельсовет с жалобой на неё. Но не думаю, что от этого был толк.
А мужчины, не очень порядочные, поджучивали отцу:
— Зачем ты терпишь эту старуху? Нафига она тебе нужна? Люди с родными матерями – то не живут в одном доме. А тут тёща.
Но отец не слушался их. Правда, они друг друга терпеть не могли. Но и не ругались. Отец знал, конечно, что бабушка была против него, не хотела свою дочь выдавать за него замуж. Как-то сестра Зульфия проговорилась, что бабушке люб и по душе был родной брат нашего отца. И его-то она не против была видеть в своём доме зятем. Она считала его достойным мужчиной для своей дочери. Он был спокойный, работящий, серьезный. И также высокого роста, как и наш отец.
Дядю Лутфуллу женили на дурной бабе, которая была легкомысленной и вздорной, суматошной. А вконец оказалась ещё и распутной бабой. После дяди влезала в каждую семью, вносила раздор и доводила чуть не до развода. Когда отец взял её в жёны, женщины вздохнули в том селе. Но мы её выдержали только год.
А с дядей недолго прожили они. У дяди были проблемы с головой. В семье родственников, где их содержали, били часто в голову. После этого у дяди с головой не в порядке стало. Даже детей не успели завести. Вот его жена, этого дяди, стала третьей мачехой для нас.
Отец на три года был моложе мамы. Плохого про него ничего не могу сказать. Он также был рукастый, всё умел делать. А только, когда выпивал, становился буйный, неуправляемый. Часто поднимал руку на маму. Когда бабушка становилась в защиту мамы, он и её мог оттолкнуть, несмотря на её почтенный возраст. И ещё плохо было то, что папа пьяный любил громко распевать песни, особенно любил тянуть заунывные старинные мелодии.
И пока не уснёт, мы слушали его пение, мучаясь от этого бесплатного концерта. Пытались уши затыкать, не помогало. Горланить любил здорово. У мамы не было слуха, она не умела петь. Я, наверное, в неё, также не умею петь. И очень стеснялась, когда заставляли петь в школе на уроке музыки. Хорошо было, когда вызывали к доске по несколько человек. Это меня спасало: я открывала и закрывала рот. Правда в вузе сказали, что слух у меня есть, надо только развивать. Но в хор всё равно не ходила. Зачем напрасно мучить себя?
Отца воспитывали дальние родственники, сильно обижали его и брата. Думаю, поэтому и характер у него становился невыносимым в пьяном угаре. А так, как человек, был неплохой. Но если уходил в запой, то на неделю или две. Если становился на тормоз, то мог стать трезвенником месяца на четыре. Но при этом всегда ходил на работу. Коровы на ферме каждый день кушать хотят. У отца очень много было грамот с работы за добросовестный труд. Они под стеклом в рамке висели на стене.
У отца была старшая сестра, и говорили, что я на неё была похожа. В семье отец был самым младшим. Их было трое. Сестра, брат средний был. Бабушка, его мама, очень рано ушла из жизни, поэтому не успела родить ещё детей. От аппендицита она умерла. То ли не довезли до больницы, то ли вообще не ездила туда. Скорее всего, лопнул, и пошло заражение крови. Её фотографии не было никакой, поэтому даже отец не помнит свою маму. Ему было всего три года.
А про деда Сафия также ничего не знаю. Тётя проживала в другом районе, редко ездили к ней в гости, поэтому расспрашивать некогда было. Вряд ли она тоже что-то помнила.
Когда училась в институте, нам по талонам давали несколько граммов колбасы и пачку сливочного масла. Зимой, когда корова не доилась, я эту пачку всегда берегла и увозила бабушке.
До сих пор не могу простить себе, как её обидела в восьмом классе.
Классная руководительница решила собраться вместе с мамами восьмого марта в школе и отметить этот праздник. У нас с подругой у обеих не было мам. Я пригласила бабушку, а она — соседскую тётку, с кем близко общалась её семья.
Бабушке объяснила ситуацию. Когда попросила пятьдесят копеек (столько собирали на чаепитие), она ответила, что не даст, нет у неё денег. Помимо этого взрослые должны были выпечку принести с собой. В нашем классе было восемь девчонок и столько же мальчишек.
Бабушка так-то давала согласие пойти на праздник. А только без денег, как пойдешь на чаепитие? Тогда с вызовом бабушке высказала:
— Раз не даёшь денег, то и на праздник ходить не надо. Она промолчала, но видно было, что сильно обиделась. Откуда мне было знать, есть у неё деньги или нет? Её пенсия составляла в конце её жизни двадцать восемь рублей.
Хотя сколько силы и здоровья отдала колхозу, работая на трудодни.
После уроков одноклассники должны были остаться, а на крыльце школы дымился уже самовар. А я тихонько сбежала из школы, чтобы не остановили меня подруги или учительница. С другой стороны, считаю, хорошо, что бабушка не дала мне денег. Морально было бы тяжело видеть одноклассников с мамами, а ей — вдвойне. Потом узнала от девчонок, что было весело. Мальчишки по очереди играли на гармошке и плясали до упаду. Плясать, конечно, я тоже любила и люблю.
Когда я училась на последнем курсе института, бабушка упала на улице с ведром воды и после этого слегла. Пролежав месяца два, в декабре, она приказала долго жить. Это было как раз в канун Нового года.
НАЧАЛО МОЖНО ПРОЧИТАТЬ ЗДЕСЬ: