– Снова ты ослушался, – сказала Лея, продолжая стирать белье в бочке.
– Я не виноват, мама, это Димир... – ответил юноша. Он стоял в дверях. Лицо его было покрыто ссадинами. – Если бы он держал язык за зубами, ничего бы не произошло.
– Агнар... Мы с твоим отцом всегда твердили тебе, что драка – это не выход. Зачем кидаться на человека за слова? Разве они даны нам для того, чтобы за ними следовала рука?
– Я понимаю, но...
– Сегодня день Арии, а ты весь измазан и покрыт синяками...
– Он назвал отца нищим дураком! – отрезал Агнар. В ярости он сжал кулаки. Его глаза пылали голубым пламенем.
Лея приостановила стирку и устремила взгляд в свою душу, где сияли далекие годы. Она тяжело вздохнула, будто бы сожалея о чем-то давно минувшем.
– Нам надо благодарить Арию за то, что твой отец до сих пор способен работать в поле, – сказала мать. – Ступай. Помощь ему не помешает.
Старый Сегнар смазывал колесо телеги. Он окинул пристыженного сына взглядом и вернулся к работе. Агнар помог отцу поставить плуг, и они пошли по полю, разрезая черную, податливую землю, слушая треск натянутых веревок. Лошадь фыркала, мотая головой, и медленно шла вперед. В голубом небе, как звонкие стрелы, носились ласточки, слагая незатейливые песни о наступающей весне. Агнар крепко сжимал поводья, с каждым шагом его хватка крепла.
– Злоба лишь закрывает нам глаза, но никак не придает сил, – сказал Сегнар.
– Да, отец.
– Их было много?
– Трое... Они перестали бить, когда увидели... Все боятся.
– Они боятся, потому что не могут объяснить твой великий дар, Агнар. Потому мы с твоей матерью и учили тебя скрывать его.
– Это не дар.
– Что?
– Это не дар, а глупое уродство! – выкрикнул Агнар и бросил поводья. – На что мне это проклятие?!
– Не говори так, сын. Не пристало смертному так окликать деяния Арии...
– О, отец, я бы много что сказал ей, спустись она с небес! – Агнар поднял руки к небу. – Но нет, она безмолвна и труслива. И не моя вина в том, что она не может отличить дар от проклятия!
– Сын! – воскликнул Сегнар. Но Агнар уже бежал прочь по распаханному полю. Сегнар обронил ему вслед лишь печальный вздох. Старый воин еще какое-то время смотрел на рыжие стволы сосен, за которыми скрылся его сын, а после продолжил работу, ласково похлопав лошадь по шее.
Ветви хлестали Агнара по щекам, он пробирался сквозь хмурую чащу, охваченный обидой и ненавистью. Вскоре деревья сменились кустами, а те обратились высокой травой, что росла на берегах мелкой реки Ворон. Агнар, задыхаясь, сел на песок. Множество вопросов пылало в его тяжело вздымающейся груди на пару с сердцем. Каждый из них собирался в горькие слезы и срывался из вновь налившихся лазурным соком глаз.
Вечер поднимался над деревушкой, зажигая звезды на небе и огни в домашних очагах. Все готовились к великому празднику – дню покровительницы Идмира и госпоже Хосвальда, непокорной звезде севера – Арии. По легенде именно в этот день три тысячи лет назад Ария сошлась в жестокой битве с Рашхаром – самой тьмой, праотцом всех демонов. Ария отрезала свои косы, превратив их в два белоснежных меча: Скораль и Кадлеб, скрестив которые, Ария сняла с плеч голову Рашхара. Его кровь расплескалась по вселенной, окрасив небеса в черный. И не было ничего, кроме тьмы. Тогда ария отрезала подол своего платья и расстелила его поверх темноты. На небе зажглись звезды, и в их свете, будто цветы, росли миры. Каждый год в ночь Арии, люди собирались и шли по дороге к утесу Кадлеба, освещая свой путь сотнями фонарей и распевая древние песни, чтобы их услышала Ария и, наконец, нашла дорогу во тьме.
Солнце упало за стену леса, а Агнар все еще сидел на берегу, обуреваемый печалью. Женский короткий крик заставил его вздрогнуть и вытереть следы от слез. Шелест травы последовал за криком.
– Ты испугал меня, – сказала девушка, ступая на песок.
– Здравствуй, Иль.
– Коль узнал меня, отчего же прячешь лицо?
– Сегодня мне нездоровится.
– В самом деле? Тогда сама Ария велела мне набрать воды именно здесь.
– Или до этого берега самый короткий путь.
– Говорят, Димир побил тебя сегодня? – хитро спросила Иль, набирая воду в ведро.
Агнар поднял голову и наполнил голос гневом.
– Тому, кто говорит такое, самому хорошо бы попасться мне под руку, – Агнар опомнился и вновь опустил голову. – Тогда бы он говорил всем о пережитой боли.
Иль подошла к Агнару и поставила ведро на песок. Агнар видел, как ветер играет ее длинным платьем, и чувствовал, как его душу наполняет спокойствие.
– Довольно жестокости в такой славный день, – сказала она, – пусть в эту ночь ее не будет ни в деле, ни в слове.
Иль присела и потянула Агнара за подбородок, тот дернул головой.
– Я знаю про твой взгляд, – голос Иль был наполнен нежностью, – и не боюсь его.
Она вновь потянула его, и Агнар поддался. Он посмотрел на девушку. Она была взволнована. Ее черные брови были приподняты, а густые волосы собраны в упругий пучок. Лишь одна непослушная прядь высвободилась и висела перед округлым лицом. Иль улыбалась, ее пухлые губы были мечтой многих охотников за поцелуями, а карие глаза – бездонным омутом, в которых в то мгновение, все-таки блестел страх.
Агнар будто бы видел душу Иль, все ее изъяны и недостатки, каждую трещину. Он ощутил, будто знал ее много раньше, чем с рождения, и от этого сердце его словно покрылось ледяной коркой. Он видел вершину Кадлеба, а затем Иль, падающую в темноту, но он не мог дотянуться. Не мог!
Иль выдержала пару мгновений и отвернулась от выжигающих голубым пламенем глаз Агнара.
– Ты видела? – обеспокоенно спросил он.
Иль покачала головой.
– Я лишь почувствовала, словно кровь в моих жилах в миг обратилась ключевой водой.
Агнар поднялся на ноги и отряхнулся от песка, видение не давало ему покоя. Он повернулся к Иль, и его глаза стали тускнеть.
– Давно с тобой... это?
– Дольше, чем я себя помню, – ответил Агнар, устремив взгляд в чащу. – Мой отец и моя мать говорят, что таким я пришел в этот мир. Они с малых лет учили меня скрывать истинные эмоции, ибо свет моего взора – это отражение души. Он появляется, когда я зол, печален, влюблен, когда ярость сжимает мне горло. Иногда я не в силах удержать это, и становлюсь посмешищем. Диковинным зверем на потеху толпе.
– Ты напрасно тревожишься, Агнар. Я, к примеру, не нахожу тебя диковинным.
– Тебе я верю. Но сколько камня на один алмаз?
Иль промолчала, и в закатной тишине распустилась трель цикад и ветра. Агнар помог ей донести воду до ворот дома, а затем спросил:
– Ты идешь к Кадлебу сегодня?
– Все ближайшие деревни идут к нему, Агнар.
– Да, вот только в эту ночь мой путь будет иным, – сказал он и решительно зашагал прочь.
– Агнар! – окликнула его Иль.
Но тот не ответил ей. Тогда девушка забежала в дом, схватила свой фонарь и бросилась за юношей, уходящим в лес.
