Давно что-то не было у нас чего-то такого, чтобы захватывало дух. Иногда это очень важно. После таких книг хочется верить в себя и свои силы, и даже в справедливость, в любовь и - не поверите! - в то, что всё будет хорошо.
Зачин, как для приключенческого романа. Что ж, в этом есть своя правда. Книги про войну действительно чем-то схожи с романами приключений. Вот только опасности там реальны. Настоящие приключения всегда опасны. Голландская писательница Вильма Гелдоф знает это, как никто другой. Мы на днях уже рассказывали о её романе "Девочка с косичками". Сегодня публикуем отрывок одной из глав.
1941 год, Нидерланды под немецкой оккупацией. Фредди Оверстеген почти шестнадцать, но с двумя тонкими косичками, завязанными ленточками, она выглядит совсем девчонкой. А значит, можно разносить нелегальные газеты и листовки, расклеивать агитационные плакаты, не вызывая подозрений. Быть полезными для своей страны и вносить вклад в борьбу против немцев — вот чего хотят Фредди и её старшая сестра Трюс. Но что, если пойти на больший риск: вступить в группу Сопротивления и помогать ликвидировать фашистов? Возможно ли на войне сохранить свою личность или насилие меняет человека навсегда?
Две женщины? По важному делу? О боже, только не это… Та тетка с велосипедом… Неужели она на нас заявила?
— Они ждут у входа, — говорит директриса. — Можете принять их у меня в кабинете.
Эта невысокая крепкая женщина мне симпатична. Не потому, что она здесь главная, а потому, что взяла нас с Трюс на работу без дипломов.
— Тц-тц-тц! — щелкает языком Ри, как только та уходит. — Это что еще за новости? Фредди то, Фредди сё! Вы что с ней, подруги? И что там за гости? — Мама, скорее всего, — отвечаю я, хотя точно знаю: мама нас навестить никак не может.
Я выскакиваю из палаты, заглядываю в соседние, но Трюс нахожу на небольшой кухне, где она не слишком-то аккуратно намазывает вареньем целую стопку бутербродов. Мое сообщение сестра выслушивает молча, но в голове у нее наверняка крутятся те же мысли. Она останавливает взгляд на ноже, который все еще держит в руке, будто прикидывает, не прихватить ли. Потом глубоко вздыхает и бросает его в раковину.
— Погоди-ка. Она идет в соседнюю комнату, где хранятся лекарства. Вернувшись на кухню, с довольной усмешкой показывает мне бутылек хлороформа.
— На всякий пожарный. — Она кладет его в карман передника. — Пойдем, посмотрим, кто к нам заявился.
Мы вместе проходим по коридору, спускаемся по лестнице. Я замечаю у Трюс на форме красное пятнышко и чувствую, как мои губы начинают нервно дрожать. Кровь? Нет, варенье.
У входа нас с сияющей улыбкой встречает тетя Тео. Я с облегчением улыбаюсь в ответ. Рядом с ней стоит незнакомая молодая женщина. Чуть за двадцать, тоненькая, каштаново-рыжие волнистые волосы, простая, но стильная одежда. Явно не нашего поля ягода, и Трюс с ней тоже вряд ли знакома.
— Ваша лучшая подруга приехала! — радостно верещит тетя Тео. — Вот сюрприз-то! Как я за вас рада!
Я складываю руки на груди и меряю девушку взглядом. Взгляд Трюс холодный, недоверчивый. Гостья натянуто улыбается, слегка краснеет и отводит глаза. Улыбка на лице тети Тео сменяется удивлением. Все молчат, все разглядывают друг друга.
— Как здорово! — слишком поздно восклицаю я. — Как чудесно! Легко нас нашла?
— Да! — подхватывает Трюс. — Чудесно! Как дела? Как жизнь?
— Превосходно! — церемонно отвечает девушка.
Выговор у нее аристократический, плечи вздернутые. — А у вас?
На ее губах блестит помада, лицо припудрено. Мы жмем друг другу руки. — Как приятно! — говорю я. — Рада тебя видеть!
Затем мы вновь погружаемся в неловкое молчание. Неуклюже топчемся рядом, как четыре незнакомки на автобусной остановке.
Тетя Тео упирает руки в боки и говорит: — Что ж, я пойду. Приятно вам... э… поболтать.
— Напоследок обводит нас взглядом, всех трех.
— Пойдем-ка, — коротко бросает девушке Трюс.
Та поднимается за ней по лестнице, я замыкаю цепочку. Хорошая возможность как следует рассмотреть «подругу»: дорогой приталенный шерстяной жакет, узкая юбка («задница что надо», — сказал бы Вигер), тонкие чулки, через которые просвечивают веснушки, легкая поступь. Изящно она ходит. Может, из дворян? Красивая, конечно, но совсем не похожа на нас. Разве такой можно доверять?
Трюс распахивает дверь директорского кабинета, будто он ее собственный. Девушка садится в одно из кресел напротив Трюс, держится естественно, словно у себя дома. Кладет ногу на ногу и складывает руки на коленях. Ухоженные руки с красивыми ногтями. Я сажусь рядом с Трюс и стараюсь прикрыть расчесанные коленки.
— Ты кто такая? Зачем пришла? — Трюс невозмутимо смотрит ей в глаза. Девушка отвечает ей таким ледяным взглядом, что у меня мурашки по рукам пробегают. Из смущенно краснеющей девчушки со вздернутыми плечами она вдруг превращается в хладнокровную взрослую женщину.
Никто из нас не шелохнется. Я держу правую руку в кармане платья. Там, под белым фартуком, лежит мой маленький маузер. Не потому, что он в любой день может пригодиться, а потому, что я не знаю, где еще его спрятать. Пистолет стал частью моего тела. Я снимаю его с предохранителя. Если девка из СД, придется ее прикончить. Рука неподвижно покоится на маузере, но внутри я вся дрожу. Трюс тоже держит руку в кармане платья. А наша гостья, вижу, — в кармане пиджака. Другую руку она сжала в кулак. В коридоре раздаются мужские голоса. Что именно говорят, не разобрать, но это явно немцы.
Тяжелые шаги — солдаты, пришедшие навестить раненых товарищей? Или же… они заодно с ней? Шаги затихают у нашей двери. Я цепенею. По лбу градом катится пот. В коридоре немцы, перед нами девушка с рукой в кармане, моя рука на пистолете… Стук, дверь открывается. Через порог переступает человек в серо-зеленой форме с черным воротником — кажется, унтер-офицер, — смотрит воспросительно.
— Können Sie mir bitte sagen wo das Zimmer von Hauptmann Schmidt ist?* [Не подскажете, в какой палате лежит капитан Шмидт? (нем.)]
— Номер сорок четыре, — по-голландски отвечает Трюс и указывает направо.
— Danke schön, Fräulein. [Спасибо, фройляйн (нем.). Фройляйн — обращение к девушке или незамужней женщине в Германии].
Он закрывает дверь. Шаги удаляются, снова воцаряется тишина.
— Я за вами приехала, — говорит девушка.
Выговор у нее идеальный, как у королевы. Ее рука зарывается глубже в карман. Ну все, конец, думаю я. В коридоре позвякивает тележка с едой. В кабинет просачивается тошнотворный запах вареной цветной капусты. Рука девушки выскальзывает из кармана. Надо ее устранить. Немедленно. Так ведь, Трюс? Не колебаться. Доля секунды — и будет поздно. Мой палец на спуске, я напрягаю его, готовая выстрелить, прямо через одежду. Трюс, конечно, сжимает бутылек с хлороформом.
Тут девушка говорит:
— Меня Франс прислал.
И я не стреляю. Жду. Жду ее рассказа.
— Франс? Какой еще Франс? — затаив дыхание, спрашивает Трюс.
Тишина становится невыносимой. По моему лбу струится холодный пот. Наконец девушка полностью вынимает руку из кармана. Стреляй же, говорю я себе, но не делаю этого. Не стреляет и девушка. В ее тонкой гладкой руке — не пистолет, а всего лишь аккуратно сложенная записка. Трюс читает ее и вдруг издает какой-то странный звук. Икает! На меня вдруг нападает смех. На лице девушки — будто внезапно помолодевшем — возникает полуулыбка.
— Два литра молока, две буханки хлеба! — восклицает Трюс.
— Чего? — Я вырываю у нее записку и узнаю угловатый почерк Франса. Зашифрованное послание.
Четные числа — хорошие новости для нас с Трюс.
________________
Фрагмент из романа Вильмы Гелдоф "Девочка с косичками"
#книги для подростков
#книги
#литература