#Хроникиосажденныхгородов
Дмитрий Алексеев из Белгорода специально для ИА Стрела
Как-то совсем серьезно взялись за Белгород соседи из-за близкой заграницы. Я пишу эти строки 28 февраля 2023 года в половине десятого утра. А ночью в город ворвались три украинских дрона, начиненных взрывчаткой. Слава богу, заряды не сработали, и беспилотники просто упали на улицах города. Два слегка повредили легковые машины, а третий протаранил окно в многоквартирном доме. Никто не пострадал.
Я верю в нашу ПВО
Многие из моих знакомых отнеслись к этому совершенно спокойно. И это понятно, спецоперация идет уже второй год, поэтому привыкли. Таково свойство человеческой психики, иначе все мы давно бы сошли с ума. Как говорится, защитный рефлекс.
Приятель Виталий живет в высотке, куда ночью на полной скорости воткнулся зарубежный дрон. Спрашиваю, что испытал при этом?
— Знаешь, это было поздно ночью, поэтому мы уже спали. Были звуки, но не особо громкие. Ребенок даже не проснулся.
Вот бахи от ракет ПВО, те, да, по первому времени сильно пугали. Жена с ребенком бегали в ванную прятаться. Потом стали спокойнее к этому относится, по-философски что ли. Если рассуждать логически и без эмоций, ванная комната — вообще не панацея. Если вражеская ракета прорвется через нашу защиту, то от квартиры, а, может, и от подъезда, ничего не останется.
А жить в постоянном страхе — это очень тяжело, так и сломаться не долго. Поэтому если все время страшно, лучше уезжайте, так будет проще.
— А сам чего не уехал?
— Я верю в нашу ПВО, — улыбается Виталий. — Да и куда? У меня весь бизнес здесь.
— Ну тогда отправил бы супругу с ребенком.
— Думаешь, я не предлагал?! Отказываются. Как говорится, и в радости, и в горе.
Прав на 100 %
За пару дней до прилета украинских дронов другой приятель, Илья, прислал несколько фотографий. Он только что сделал их на рыбалке. Илья с друзьями, среди которых был подросток, ночевали на льду Белгородского моря в палатке.
Был поздний вечер, когда грохнуло так, что у них заложило в ушах. Кусок ракеты (фотографии прилагаю) свалился с неба буквально в десяти шагах. Еще немного и попал бы точно в машину.
— Страшно было? — спрашиваю.
— Ну не особо, — спокойно отвечает Илья. — Ведь не первый случай уже, поэтому мы сразу попадали, в лед вжались как можно ниже. Никогда не думал, что ракета, когда падает, свистит так прикольно.
— А до этого какие случаи были?
— Однажды осколок рядом с машиной пролетел, буквально в 20 см. Я даже испугаться не успел, настолько быстро это произошло. Потом начал про это думать, стало страшно.
А в другой раз вообще крышу в загородном доме разбило. Не сильно, но ощутимо. Тут администрации района надо сказать спасибо. Сразу после обстрела приехали и по дворам все проверили. Ремонт сделали в течение нескольких дней.
— А уехать мысли не было?
— Сказать сложно. Может, только в самом начале. Но потом я подумал, что будет, если мы все уедем? Ничего хорошего. Представь, наши деды вместо того, чтобы воевать с фашистами, взяли и подались куда-нибудь совсем далеко.
— Тут ты на 100 % прав.
Несмотря ни на что
Постоянно думать о том, что вот-вот прилетит вражеская ракета, нельзя. Такие мысли, как компьютерный вирус, сильно расшатывают психику. Нет ничего хуже, чем быть в заложниках у собственного страха.
У меня есть знакомая Ирина, человек творческий, а от того крайне эмоциональный. С началом спецоперации жизнь ее сильно изменилась. Она практически перестала выходить из дому, а при каждом более-менее громком звуке бежала прятаться в ванную комнату. Успокоительных пила столько, что стала постоянным клиентом всех аптек по соседству.
В итоге ее супруг потратил просто массу усилий, чтобы вывезти Ирину из Белгорода в Липецк. Его украинцы обстреливать, к счастью, не могут, поэтому бедная женщина постепенно пришла в себя. И поверьте, Иру никто не осуждает. Оставшиеся в Белгороде вообще никого не осуждают и не обсуждают. Надо, значит, уехал, а мы захотели и остались.
Во дворе под окном у меня растет туя. Шикарное дерево… было. Прошлой осенью в двор прилетел шальной осколок и отсек почти половину ствола. Пришлось дерево временно закрепить проволокой. Придет весна, и я обязательно сделаю для раненого ствола специальные подпорки, и туя будет жить и расти дальше.
Для меня она — своеобразный символ белгородцев и всех, кто остался жить на своей земле, несмотря ни на что.