В 1813 году в Императорской типографии в Санкт-Петербурге было отпечатано интересное издание доктора медицины Ильи Ивановича Энегольма, генерал-штаб-доктора во время русско-шведской войны 1808-09 г.г., «Карманная книга военной гигиены или замечания о сохранении здоровья русских солдат», которому он посвятил около трех лет жизни.
Этот замечательный для своего времени труд, не потерявший своего значения до сегодняшнего дня, представляет собой первое оригинальное отечественное произведение по вопросам военной гигиены и организации военного здравоохранения.
Швед по национальности, Элиас Габриэль Энегольм, родился 14 октября 1764 года в приходе Квиллинг, графства Эстерготланд в семье фабричного проповедника. В раннем возрасте остался без отца; воспитывался отчимом, землемером П.А. Виденом. Образование получил в Упсальском университете, откуда был выпущен со званием лекаря. В 1785 году приехал из Упсалы в Выборг, чтобы занять место информатора, но из-за отсутствия вакансии был вынужден перебраться в Санкт-Петербург и там закончить свое обучение.
В результате, Энегольм остался в России на всю жизнь. Выдержав экзамен в Медицинской коллегии, получил право лекарской практики. Через три года поступил на службу лекарем в формировавшийся тогда в Выборге походный госпиталь. Затем Энегольм участвовал в польской войне 1792 года, а во время восстания в Польше в 1794 году был ранен под Вильно. С 1797 года в течение 9-ти лет пробыл заведующим больницей и богадельни в этом городе.
Во время Наполеоновских войн Энегольм вновь служил в армии; участвовал в битве с французами под Фридляндом в 1806 годе, где был тяжело ранен. Во время русско-шведской войны 1808-09 г.г. был генерал-штаб-доктором русской армии и, в это время имел возможность, особенно в Старой Кокколе и Оулу, посещать захваченных и раненых шведских офицеров и солдат. За это шведский король Карл XIII в 1810 году пожаловал ему Орден Васа (Vasaorden).
Являлся почетным членом Виленской академии (1797), Государственной медицинской коллегии (1802) и Медицинского совета Министерства просвещения (1809).
В 1809 году при участии графа А. А. Аракчеева Энегольм стал инспектором Императорской Медико-Хирургической академии. В этой должности он прослужил свыше 20-ти лет, причем ему неоднократно приходилось исполнять обязанности президента академии.
Стал автором нескольких книг. Скончался 3-го сентября 1838 года (согласно «Шведскому биографическому словарю» - в 1824 году).
В предисловии к изданию, Энегольм писал:
«… Что касается до физических качеств рекрута, то он должен быть здоров, крепок и статен, иметь высокую грудь, малое брюхо, широкие плечи, живые глаза, долгие руки, голову сухую, покрытую волосами и чистую, голени соразмерные, ноги тонкие и жилистые, движения свободные, от роду не менее 17 и не более 35 лет, вышиною двух аршин и 4 вершков.
Врач, осматривающий рекрута, обязан наипаче наблюдать, чтоб он не был подвержен какой-либо наследственной болезни, и не имел скрытых завалов во внутренностях. Большие пятна и рубцы на голенях и ногах, а особливо такие, кои показывают цынготное расположение, и кои от частых походов могут удобно раскрываться, не менее не позволяют принимать рекрута…»
****
Многие советы шведского врача по уходу и наблюдению за рекрутами и в нынешнее время вызывают скептическую улыбку (а в прошлое время и подавно).
Так, например, дабы поначалу приободрить рекрутов, которые только-только перешли от сельского состояния к военному, Энегольм советовал … угощать их рюмкой вина, а также потчевать качественной едой:
«… По выходе из родительского дома все рекруты бывают достаточно одеты, и все почти снабжены некоторым количеством денег. Надобно, во-первых, стараться ободрить их, доставляя им хорошую пищу, и позволяя выпить рюмку вина. Наконец, должно разделить их на малые партии между старых солдат…».
Конечно, ничего худого в этих наивных советах нет. Совсем другое дело, что в условиях жесточайшей экономии средств на личный состав, подобную роскошь поить солдат вином не могли себе позволить ни в царской армии, ни в Советском Союзе.
Место большого скопления людей шведский доктор абсолютно справедливо считал рассадником всевозможных заболеваний. Кроме того, тесные квартиры приводили рекрут к хандре и унынию, а отсюда – и ослабление всего организма:
«… Из опыта узнал я, что, то место, где великое число рекрут вместе находится, нередко служит им гробом. Кроме нечистоты, испорченного воздуха и худого порядка в квартирах, там видно всегдашнее беспокойство, слышны вздохи и желание конца мнимому их несчастью. Последствия сего суть тоска по отчизне (nostalgia), нервные лихорадки и другие ослабляющие болезни, которые в гошпиталях похищают шестую их долю…».
И в советское время на сборных пунктах в городах (ГСП), где нередко приходилось ночевать прямо на полу в ожидании своей партии новобранцев, одержимые невероятным отчаянием и скорбью по минувшим дням, молодые парни сломя голову бежали обратно домой, подкупая сотрудников или просто уходя в «самоволку». В этом они сами находили для себя лучшее лекарство.
Чтобы развеять тоску и печаль, Энегольм рекомендовал новобранцам почаще общаться со старослужащими – внимательно слушать их наставления. Ну, а кроме того, постоянно стараться занимать чем-нибудь рекрут – в работе уж как-нибудь да найдется успокоение. Главное - двигаться:
«… Напротив того, если старые солдаты находятся с рекрутами, то неприметно могут внушать сим последним охоту к службе и честолюбию. Необходимо нужно давать им всегда занятие, развлекая их какой какой-либо работой, или одной только прогулкой. Ежедневное движение есть наилучшее средство для сбережения здоровья; оно нечувствительно приучает их к походам. Должно при этом стараться возвышать дух их геройскими повестями, коими Россия столь обильна…».
При этом, снисходительно смотреть на незначительные правонарушения и не слишком сурово их карать:
«… Должно однако ж остерегаться наказывать малые проступки очень строго; ибо излишняя строгость не прибавляет нимало бодрости, но может быть причиной ослабления духа и иметь вредное влияние на здоровье…» .
При следовании партий в рекрутские депо, Энегольм советовал обязательно иметь человека с медицинским образованием (хотя бы фельдшера), для лечения «малых ран»:
«… Привод рекрут из провинции в Депо, а оттуда в полк, есть весьма важное дело, которое должно поручать заслуженному и опытному Офицеру. Поелику невозможно при всякой доставке рекрут из провинций в Депо иметь лекаря, (который непременно должен быть при переводах из Депо в армию); то, по крайней мере, отряжать с ними фельдшера для лечения малых ран, для отделения чесоточных от здоровых и для пособия изнуренных…» .
Немного наивным выглядят советы доктора, как именно следует обращаться с новобранцами при обучении их военным наукам в рекрутском депо. Особенно умиляли слова, что новобранцы сродни детям и что следует их образовывать «без всякого вреда здоровью». Как говориться, его бы слова да Богу в уши!
«… При начале вступления их в службу, должно обходиться с ними весьма благоразумно, и учить их экзерциции безо всякой строгости. С ними надобно поступать, как с детьми, которых учат азбуке постепенно и играючи. Первое дело их учения, чтоб они наблюдали опрятность, хорошо одевались, чистили амуницию, и знали все ее принадлежности. Сие некоторым образом занимает их, и доставляет им некоторое удовольствие; нечувствительно, таким образом, возбуждая в них охоту к мундиру и ружью, можно научить их экзерциции без малейшей трудности. Вот самый вернейший способ образовать солдат в несколько месяцев без всякого вреда здоровью…».
Вслед за фельдмаршалом Румянцевым, Энегольм придавал значение месту рождения будущего солдата:
«…При разделении рекрут в разные роды службы весьма основательно поступают, что смотрят на их сложение тела, на обычай их отчизны, и собственную каждую наклонность. Неблагоразумно было бы назначать рекрута малороссиянина в егери, или в морскую службу, а живущих при берегах Черного моря и Сибиряка в кавалерию…» .
А физическая подготовка, по мнению шведского врача, должны придать организму необходимую сноровку («проворство и оборотливость тела»):
«… Должно обучать рекрут плавать, волтижировать, бегать, лазить на высокие горы, стрелять в цель, а иногда для перемены позволить заниматься сельскими играми, назначая притом награждение отличным, а особливо стрелкам. Сии гимнастические упражнения будут служить рекрутам вместо увеселений, доставят им проворство и оборотливость тела, и могут быть весьма полезны во многих обстоятельствах впредь…» .
Правда, бесхитростный доктор, одержимый самыми благими пожеланиями, вряд ли догадывался, что обучать плаванию, например, можно лишь в определенных местностях и при определенных условиях. Даже в Советской Армии в гарнизонах далеко не везде были бассейны.
****
Как ни странно, поборник здорового образа жизни солдат, Энегольм ратовал за то, чтобы солдаты квартировали у обывателей (т.е. полностью оправдывал систему постоя):
«… Солдатам выгоднее быть на обывательских квартирах, нежели стоять в лагерях и казармах. Там находят они более средств к удовлетворению своих нужд. Они работают вместе с хозяином, а он кормит их всем, что только имеет; и сие то служит наилучшим средством к поправлению их здоровья. При сем надобно обращать внимание на место, где поставить полк, зная, что он будет там проводить неприятные времена года, осень и начало весны…».
При выборе мест для полковых стоянок, командиру для начала следовало изучить местность в топографическом плане, а также узнать, чем болеют местные жители и почему:
«… Надлежит всячески стараться избегать мест болотных, подверженных наводнениям, окруженных гнилыми водами или большими лесами. Должно строго исследовать воды, состояние здоровья жителей и окрестных мест, чтобы избегнуть заразительных и эпидемических болезней. Обыкновенно, чем плодоноснее сторона, тем она здоровее…» .
Солдат не следовало селить в нижних или сырых помещениях, а также уплотнять жильцов:
«… Не должно ставить по много солдат в одной избе …, и никогда в погребах, в нижних жильях или влажных избах…».
Свежий воздух, по мнению доктора, был залогом здоровья, а посему даже топить избу во время нахождения там солдат категорически не рекомендовалось. Кроме того, хорошему сну мешали любые посторонние возбуждающие запахи, как-то хмель, лен или конопля:
«… Во многих крестьянских избах печи без труб, и дым, наполняющий избу, повреждает глаза очень надолго; такого рода печи должно топить в отсутствие солдат, или приказывать выходить во время топления. Не должно позволять солдатам спать в житницах, где складен хмель, конопляное семя, лен и конопля. Испарения, выходящие из них, причиняют усыпление, безчувственность, сильные лихорадки, а иногда и настоящее обмирание (asphyxia).
Надобно везде содержать, сколько возможно, опрятность и чистый воздух, отворяя часто двери и окна, и наконец, запрещать солдатам вступать в квартиры прежде, нежели их очистят, вытопят и выветрят квартиргеры, которые должны их занять до прихода войск…» .
В качестве примера для подражания Энегольм приводил чисто фантастический вариант из Австрии, что для России было по многим причинам просто неприемлимо:
«… Расположение войск по малым городам в Австрии я нахожу со стороны выгод весьма приличным; но для военной дисциплины сопряжено оно со многими затруднениями, потому и не заслуживает подражания. Там в домах, в особенных горницах, бывает по четыре постели для солдат, где они, соблюдая общую экономию, часто живут с женами и детьми, наслаждаясь всеми прелестями жизни. Разумеется, что солдаты в сих местах менее подвержены бывают различным болезням, нежели в казармах, наполненных сотнями людей…» .
Безделье расхолаживало личный состав, поэтому Энегольм доказывал необходимость занимать солдат работой:
«… Опытами доказано, что праздная жизнь имеет весьма великое влияние на здоровье; поэтом весьма хорошо делают те, кои не оставляют солдат в бездействии, но обыкновенно занимают их работой, или другой какой-либо легкой службой. Праздность расслабляет душу и тело.
… Есть ли военный корпус после великих трудов остановится на зимних квартирах, и остается в бездействии, то необходимо нужно содержать его в движении. Покой будет для него гораздо пагубнее самых изнурительных трудов, и скоро половинное число солдат не замедлить перейти в гошпиталь…» .
Большие сложности были в армии, где наполненные сотнями людей казармы (как ныне и городское метро) являлись рассадниками всевозможных болезней. Тем не менее, именно там, среди военнослужащих (людей долга и приказа!), было проще всего производить различные эксперименты по обеззараживанию.
****
Оздоровление воздуха в казармах доктор советовал производить при помощи серы, селитры или соляной кислоты:
«… если казармы по какому-нибудь нечаянному случаю бывают наполнены воздухом, для здоровья заразительны, то в это время, приказав всем солдатам выйти вон, и закрывши все отверстия накрепко, должно жечь серу с селитрой или обыкновенной солью; или, наконец, с соляной кислотой, так как употреблял Гитон Морво в церкви Дижонской, и после снова оштукатурить стены, прибавляя несколько горстей поваренной соли в растворенную известь. Всегда, когда солдаты стоят в лагерях, должно казармы выветривать и выбеливать известью…» .
Скандинав при этом ссылался на другого иностранца, французского химика и политического деятеля Луи Бернара Гитона де Морво (Louis-Bernard Guyton de Morveau) (1737 – 1816), который в 1773 году выдвинул проект фумигации зданий (окуривание с целью избавления от насекомых) при помощи газов соляной кислоты и хлора! В результате ему было поручены работы по ассенизации склепов дижонского каферального собора и городских тюрем.
По мнению Энегольма, тепло было причиной многочисленных болезней нижних чинов:
«…Народ русский любит теплоту, и трудно его уверить, что она бывает причиной многих болезней. Скорый переход из тепла в холод, наиболее случающийся с солдатами, в казармах живущими, есть главной причины их болезней зимой случающихся, как-то: простуд, ревматизма, колотья, жабы, воспалительных и простудных лихорадок…».
Ну, и наконец, вода. Энегольм рекомендовал использовать простейшие песочные фильтры для очистки воды или уголь:
«… В случае недостатка текучей воды или чистых источников, в которых обыкновенно бывает лучшая вода, должно проводить оную из ручьев помощью каналов, и притом чрез один или два ящика наполненные песком, если доброта ее подозрительна.
В тех местах, где находятся одни только колодцы, например, в крепостях, я почитаю следующее средство весьма выгодным для очищения воды. В стоячей бочке я повесил два остроконечных мешка из войлока или простого холста на ¼ аршина один под другим, верхний был наполнен песком, а нижней угольным порошком. На дне бочки сделано было довольно большое отверстие, чрез которое чистая вода прямо переходила в преемники. Ежели с перваго разу пропущенная вода еще черновата; то должно опять лить оную на песок. По недостатку в бочках можно повесишь сии мешки на палочках. Ловиц поправил таким же образом одним только угольным порошком стоячую болотную, подземную совершенно гнилую и серную воду; но еще вернее примесью купоросного масла. На штоф гнилой воды клал он полторы унции угольнаго порошка, и 24 капли…»
****
Чуть раньше шведского доктора Энегольма но на ту же самую тему, в России прозвучал голос русского врача - Матвея Яковлевича Мудрова (1776 - 1831).
Его «Слово о пользе и предметах военной гигиены или науки сохранять здравие военнослужащих» было произнесено 3-го июля 1809 года на торжественном собрании Императорского Московского университета . Однако в истории он остался менее знаменит, чем его шведский современник.
Мудров - уроженец Вологды, сын священника Вологодского девичьего монастыря, стал впоследствии доктором медицины, ординарным профессором патологии, терапии и клиники Московского университета и директором Клинического института.
Собственно, его примитивные советы до сих пор сохраняют свою актуальность.
Так, Мудров считал, что холод гораздо полезнее жары:
«… Русские солдаты любят тепло; они говорят, что пар костей не ломит; но сей пар (то есть духота) всегда был для них чрезвычайно вреден порчей воздуха в домах, казармах и гошпиталях, и скорой переменой жара на холод...» .
Районы с болотистой местностью и гнилым воздухом, а также скученные места способствовали различным лихорадкам:
«.. Гнилой воздух от стоячих вод, от гниющих животных, от преющей соломы и от многолюдства и тесноты в лагере происходящий, производит нервные заразительные горячки и кровавые поносы. Венгрия и Нидерланды, по их гнилому месторасположению, названы кладбищем немцев и французов, заведенных туда военными действиями…» .
Мудров был одним из первых, который определил подверженность солдат различных родов войск определенным заболеваниям:
«… солдаты предрасполагаются к особенным болезням и бывают им подвержены. … пехотные подвержены ранам ног, всадники - вывихам и переломам, почечуйным припадкам, выпадам внутренностей, а матросы - скорбуту и пр…» .
Он искренне считал, что военный доктор обязан был изучать военную топографию местности, где квартируют части (т.е. изучать будущий театр военных действий), чтобы заранее подготовить медицинскую часть к военному конфликту:
«… Чтоб предупредить болезни, могущие случиться в лагере, надобно иметь глубокие местные познания. Главный доктор не иначе узнает свойства земли, воздуха и вод, и их влияние, как из настоящего числа больных, определения их болезней в перечнях, доставляемых ему рапортами от дивизионных докторов и их хирургов. Один только порядок и продолжение сих наблюдений могут доставить ему врачебную топографию стран, бывших театром войны, с показанием истинных причин болезней, в них замеченных, и способов к избежанию оных…
Каждое место по своему положению имеет свойственные ему болезни, и каждый народ имеет домашние против них лекарства. Новый климат, пища и питье скорее действуют на пришельца, нежели на тутошнего жителя. Умеренность нужнее для жарких стран; и жители оных менее едят, а больше пьют, нежели северные.
Зная господствующую болезнь жителей страны и ее причину, легче отвратить оную, нежели лечить болезнь, которая есть следствие первой…» .
Конечно, спирт был надежным и проверенным антисептиком во все времена, однако, Мудров разумно предупреждал о вреде алкоголя и о чрезмерном увлечении им как «лекарственным средством»:
«… Как излишнее употребление водки лишает солдата головы там, где нужно присутствие духа, так умеренное ее употребление дает смелость и крепость перед сражением: «Все готово, - говорил принц Евгений перед сражением своим генералам – я ожидаю только водки». «Берегись, сын мой! – так говорил почтенный Бомбель своем сыну офицеру в моем присутствии, - берегись много давать водки солдатам перед сражением»…» .
****
В общем и целом, хотя принципы военной гигиены были немудрены и бесхитросты, все они сохранили свою актуальность и по сей день.
Как говориться, мойте руки перед едой – будете здоровы!