Надюше с самого рождения не везло на медиков. Как только она появилась на свет, её обработали на столе и понесли в пелёнке в детскую, но сразу же вернули. Детская медсестра, которая только и успела, что - вынести малышку за дверь, внезапно вернулась с возгласом: "Ой! Она не дышит!" Как медсестра успела это понять? Может личико побелело, посинели губы? Об этом можно только догадываться. Быстренько включили электроотсос, прочистили крохотный носик. Спустя три недели от роду поставили малюткам капельницы, малютки донашивались в детском отделении. И ещё одной трехлетней девочке поставили. Все дети чуть не скончались в ту страшную ночь, они пожелтели, изо рта пошла пена. У трехлетней девочки тоже. Их кинулись спасать, снова подключили капельницы. Мамы дежурили рядом, не отходя от кроваток. Мама Надюши должна была выйти на пару минут и попросила мамочку Иришки присмотреть и за своей, тогда ещё безымянной звездой. Взялась за ручку двери, чтобы выйти в туалет. Обернувшись, бросила мгновенный беглый взгляд на дитя и тут же поняла, - сердце! Лицо было желто-восковое и синеватый треугольник вокруг носа и губ. А ведь только и успела подняться от кровати со стула и, сняв косынку, подойти к двери! Опрометью метнулась в ординаторскую по коридору за врачом! Девочке вкололи эфедрин, толкнули пальцами грудь, завели сердце, положили в кювез под кислород. А если бы не обернулась тогда, чтобы взглянуть на дочку? (А дальше, в пять лет ей сделали после приступа аппендицита операцию и зашили внутри наружными нитками, не кетгутом. Спустя месяц через шов нитки начали выходить наружу, организм выталкивал их, отторгал. На приёме в городской поликлинике, в кабинете хирурга, прямо на кушетке, у ребенка начали пинцетом вытаскивать наживую нитки из шва, держа в четыре руки её за руки и ноги прижимая к кушетке. А бабушку предварительно вытолкали за дверь. Мама Нади в это время лежала в инфекционной больнице с заболевшим младшим ребёнком. Шов на животе пятилетней Нади после этого зажил широкой рытвиной, в которую умещается указательный палец.) Было с самого начала много злоключений по разным медикам, после которых Надя, получившая имя свое из-за них и вопреки, когда они говорили: "Девочка безнадежна, вот если выкарабкается... вертолетом отправим на донашивание в Благовещенск!" Какой Благовещенск! Про Благовещенск тут же забыли, когда ребенку перестали вредить. Девочка активно набирала вес, выкарабкиваясь, вот если бы ей только эти медики не мешали просто жить! Равнодушие и халатность проявляли даже когда в кювезе заканчивался кислород. Мама принималась метаться и звонить к военным в госпиталь. А этим врачам статистика ухода из жизни недоношенных малюток не мешала преспокойно жить и продолжать там работать. Мамы ухаживали за крохами круглыми сутками; кормили, обрабатывали, стирали пелёнки в обшей ванной в стационаре. Маму Надюши бросало на стены от слабости, ей было не до сна. В редкие минуты возвращаясь из детской к себе, в общую палату мамочек, она проваливалась в сон, но как только прикрывала глаза, словно летела в бездну по-настоящему, подскакивала в темноте со словами: "Дайте мне руку, дайте мне руку, мне кажется, что я умираю!" Позже догадалась укладываться, спуская голову вниз, а ноги задирала на ком одеяла, чтобы кровь приливала к голове, ведь она же сутками ходила туда-сюда вертикально... Ночами, когда оставалась в детской, выкладывала тельце ребёнка себе на живот, сверху накрывала полотенцем, которое подтыкала под бока. По утрам на подоконнике, за кювезом, сооружала дюймовочке постельку, когда сквозь стекло светило на неё мягкое июльское солнце на восходе нового дня. Надя родилась на БАМе на два месяца раньше срока. И имя она наконец-то получила спустя месяц своей маленькой жизни. В одну ночь его придумали вместе с мужем, который каждый день навещал их в больнице, и сказали-произнесли его наутро, когда каждый догадался сам, что это и есть их НАДЕЖДА! И никакая она не безнадежная. Жилистая, сильная, крошечная, но весомая; почти что как две пачки соли. При выписке вес-таки перевалил за две пачки. И в два месяца Надюша уже полетела с Дальнего Востока на запад через всю страну на трёх стыковочных рейсах самолётов. Потому, что страна уж больно большая! Страну на одном самолёте не перелетишь. Летела она по холоду в конверте-подушке. Лето на БАМе кончается быстро. Настоящую атласную подушку - упаковочку, сшила для неё бабушка. И в той же подушке-конвертике младенчик спал на резном стуле в ресторане в Чите, при пересадке и ожидании стыковочного рейса, пока все обедали: мама, папа и бабушка. И папа тогда вдруг сказал: "Настанет время, Надюша вырастет, и я пойду с нею в ресторан, когда ей исполнится семнадцать!"
Он так и сделал, не специально конечно, а так пришлось. Девочка выросла, с медалью окончила гимназию. Это были её выпускной вечер и ночь в ресторане.
Маленькой Надюше удивительнейшим образом везло на учителей. Школы она меняла из-за переездов, папа у неё был военным. В первый класс она пошла с огромным букетом в школу в городе - там, где оставалась с бабушкой и дедушкой, далеко-далеко от родителей. И попала она к своей первой учительнице - Марии Ивановне. Какое другое имя у первой учительницы может быть более благозвучным нежному уху первоклассника, нежели имя - Мария Ивановна! Разве вот только - Ромуальда Сигизмундовна, или современное - Марина Петровна! Спустя год, Надюша попадает в Екатеринбурге в класс к педагогу высшей категории, в школе в завокзальном районе на Сортировке. В самом криминальном районе города! На тот момент в огромном городе в центре Урала найти преподавателя высшей категории было так же трудно, как отыскать новые малахитовые копи. Наталья Александровна Гордеева - хрупкая и душевная, с металлическими нотками в голосе, не искала подхода к каждому ребенку, она была ровной со всеми, но дети к ней тянулись, они понимали её с полу-слова. Педагогу только и оставалось - созерцать их самобытные проявления. Никого не "ровняли", не "забивали гвозди" в детские головы. Они прыгали и порхали, словно в цветущем садике странной Старушки в сказке про Герду. (За стенами школы в районе Сортировки была ужасная криминальная обстановка.) В саду, где жили Старушка и Герда, благоухали розы, а за калиткой и забором гудел ветер и была осень. Где каждому ребенку по волосам водили гребнем, даря ласку и чистоту отношений. Они получали в школе больше любви и заботы, ласки, нежели урывками им давали родители дома. Поэтому, когда спустя два года обучения у Гордеевой, Надюша уезжала снова к бабушке и дедушке на учебу, её учитель прощаясь, пустила слезу на всеобщем школьном выпускном. Дети переходили в среднюю школу.
В пятый класс Надюша поступила в школу, в которую съезжались ученики из отдаленных районов города, пока в их микрорайоне не начали строить свои. Надюша попала в класс под литером "Ж". Классный руководитель Нина Петровна взяла над девочкой репетиторство по английскому языку. Да так приучила её заниматься, что та сумела позже поступить на ин.яз с пятеркой по проходному экзамену. Но главную роль в воспитании самодисциплины сыграла бабушка Нади. Строгий режим обучения, по времени укладываться спать, смотреть телевизор не больше 15-ти минут в день (мультики). Делать уроки на неделю вперёд! Это дало такой результат, что Надюша, обучаясь в богом забытом классе под литером "Ж", стала вдруг круглой отличницей.
Когда родители приехали в город и девочка из новой квартиры пошла в новую гимназию, она уже самостоятельно занималась по предметам и подтягивала своих новых подруг. Классный руководитель снова - чопорная "англичанка". Но порой, закрыв оценками всему классу четверть, "англичанка" спрашивала Надюшу в последние перед каникулами дни, и Надюша за урок могла заработать две пятёрки, ставить которые было уже некуда. Но Семенова Татьяна Михайловна не скупилась на хорошие оценки, она ставила пятёрки за новую четверть!
В десятом и одиннадцатом классах прошла переориентация по направлениям, девочка попала в гуманитарный класс к "педагогу от бога", армянке по национальности, но преподающей русский язык и литературу. Так вышло, что этот выпуск был последним в биографии учителя. После выпуска класса, Римма Ивановна уволилась и улетела в Америку, жить на пенсии с семьёй дочери. Римма Ивановна не испугалась трудностей, она обзавелась автомобилем, села за руль, исколесила Калифорнию.
Обучала детей эмигрантов русскому языку и литературе. Воспитывала внучку - дюймовочку. Жила и общалась в Америке бок о бок с армянской диаспорой. У неё началась новая движняковая жизнь. И в жизни Надюши она сыграла свою добрую роль Феи-Крёстной, с чудесной волшебной палочкой в руководящей руке. На Всероссийскую школьную Олимпиаду по русскому языку поехала внезапно Надюша, которая заняла только второе место в отборочном туре за тематическое сочинение о маме. В сочинении Надюша рассказала свою историю рождения в далёком городе Тында, на БАМе. О том, как мама ухаживала за ней в трудное время, как однажды на рассвете, перед самой выпиской её из больницы, маме вдруг показалось, что она сходит с ума от забот и переживаний. В голове у неё трещало и гудело с лёгким рокотом, она выглянула в окно. Там, невысоко над землёй, меж зелёных лесистых сопок рядом с больницей, виртуозно кружил дельтапланерист. Пристёгнутый к своим лёгким крыльям, он сидел в кресле с моторчиком.
А потом, много позже, Надюша вышла замуж за своего учителя... Но это будет уже совсем другая история!
#не везет с хорошими врачами #
#повезло с преподавателями #