В детстве я ходила на танцы. Это были такие красивые эстрадные танцы в ярких, блестящих костюмах. Обычно я танцевала в паре с братом, и нас хвалили мама с папой. Говорили, что мы лучше всех. Собственно, именно поэтому мы туда и ходили.
Особенно мне нравились дни, когда надо было выступать, и мама мне красила лицо. Голубые тени до бровей, розовые щеки и красные губы. Боже, какой же я себе тогда казалась прекрасной! А когда мы ехали в трамвае, и все окружающие смотрели на мое лицо — это был верх кайфа.
Фотосет
И вот, в один из дней у нас было фотографирование с танцевальной группой.
Нас снова накрасили, причесали, одели в концертные костюмы и поставили в позы. Все стояли, будто замерев в танце. Кто-то растянулся в шпагате, кто-то встал на мостик, кто-то поднял ногу вверх. Это было групповое фото.
И вот, мы стоим и ждем, когда фотограф скажет:
— Готово!
А фотограф все не говорит и не говорит. А наш преподаватель орет на нас:
— Улыбайтесь! Улыбайтесь!
Видимо, кто-то из моих коллег не улыбался. Но только не я. Я тянула лыбу, как в последний раз. Конечно, она больше походила на гримасу, но мне было все равно. Важнее было то, что я улыбалась, и меня уже за это можно было похвалить. На танцах так редко хвалили...
Стоять, замерев в позе, было тяжело. Руки затекали, ноги уставали. Еще и лицо. Оно было обезображено широкой и неестественной улыбкой.
А преподаватель снова заорала:
— Почему вы не улыбаетесь?
«Как не улыбаетесь? Она что, не видит?» — подумала я и показала еще больше зубов. Тогда препод, как будто издеваясь надо мной, рявкнула:
— А ну быстро все улыбнулись!
Ну очевидно, что обращение было лично ко мне, так ведь? Вот и я так подумала и как можно сильнее напрягла лицо. Уверена, что я выглядела смешно и нелепо. Так, будто мне чересчур туго заплели косички и посадили на электрический стул.
Разумеется, в этот момент кадр случился.
Уже потом, за кулисами, преподаватель сказала мне между делом, что я не умею улыбаться, и мне надо над этим поработать. А как работать, никто не сказал. Ну, вроде как, проблему обозначили, а до ее решения я должна была догадаться сама. Взрослым некогда заниматься такой ерундой.
Вечерами я стала частенько зависать у зеркала в ванной, примеряя на себя разные улыбки. И так губы оттопыривала, и эдак зубы показывала. И с деснами, и без. И широко, и скромно.
Вторая фотосессия
Наступил новый год. К нам домой пришел настоящий дед Мороз (даже папа в этот раз остался дома, поэтому я точно была уверена в настоящести деда). Он подарил нам с братом крутые подарки. Я, как и хотела, получила куклу Барби и новые платья. И вот, переодевшись в одно из них, предстала перед родителями и дедом Морозом во всей красе.
Все были в восторге. И по этому поводу решили сделать общее фото. Как раз у деда Мороза оказался с собой фотоаппарат (говорю же, он был настоящий).
Вот, мы все встали рядом с дедом Морозом, Снегурочкой и нашими подарками, снова замерли в ожидании вылета птички... и тут я вспомнила, как репетировала свою правильную улыбку перед зеркалом. И решила изобразить один из вариантов, как мне казалось, наиболее удачных. Я оголила зубы и посмотрела камере прямо в глаз.
Короче, это снова был оскал. Двойное фиаско, блин.
Когда через пару недель нам принесли это фото, я обалдела. Кто эта странная девочка с крупными зубами, похожая на крольчиху? Явно не я. Не то, чтобы я очень расстроилась, но я снова стала тренировать улыбку перед зеркалом.
Третья попытка
А потом как-то подзабыла про эти улыбки и вообще про лицо, потому что не до этого стало. И вспомнила снова тогда, когда в 16 лет я пошла на фотосессию. Первый раз в жизни у меня была профессиональная индивидуальная фотосессия в студии. Фотки с того фотосета у родителей до сих пор хранятся. Они получились очень красивыми, хотя вообще не скажешь, что мне 16. На вид — все 25.
Скажу честно, что перед тем, как встать под софиты, я снова вспомнила сакраментальное «Ты не умеешь улыбаться, Лиза» и малость напряглась.
Но фотографу было вообще до фонаря, умею я улыбаться или нет. Он увлек меня в процесс съемки, и я быстро забыла о своей неумелой улыбке, слушая его (это был один из лучших фотографов того времени, ныне покойный). Было несколько образов, и все кадры получились живыми и яркими. Я на них улыбалась и смеялась. И получилось действительно здорово.
А все потому, что фотограф со мной шутил и веселился. Он не орал на меня и не держал в напряжении. Он мягко направлял и говорил что-то забавное. От чего хотелось расслабиться и посмеяться.
Позже, показывая всем фотки с той фотосессии, я часто слышала, что у меня красивая улыбка.
«Да? — думала я, — а мне казалось, что наоборот».
Я и сама засматривалась на эти фотографии и изучала свою собственную улыбку. И очень скоро поняла, что рот — это часть лица. И он один не может принимать участие в улыбке. Улыбаться должно все лицо одновременно. И тогда это красиво. А с зубами или без — вообще неважно. И, конечно, самая красивая улыбка вовсе не ртом. Самая красивая улыбка глазами.
Улыбающаяся через глаза душа нравится абсолютно всем.
Ладно, я не сама до этого доперла. Мама сказала. Она у меня вообще мудрая.
Минутка философии
Я так часто вижу женщин, которым в детстве сказали какую-то хрень, и они в нее поверили на всю оставшуюся жизнь.
Я работаю с лицами женщин и знаю, о чем говорю. Комплексов, связанных с физиономиями, почти у всех в избытке. Даже идеальные лица высказывают недовольства.
— Вот бы носик поуже.
— Вот бы подбородочек поострее.
— Вот бы бровки пошире.
— Вот бы зубы побелее, да поровнее.
Но зачем утопать в комплексах? Зачем придавать такое огромное значение сказанному кем-то невзначай, а потом наводить бессмысленную суету, пытаясь себя исправить. Чтобы что?
Хотя, если честно, я понимаю, зачем это делается. Наш мозг, хитрюга, любит придумывать нам несуществующие задачи, чтобы мы были заняты их решением. Он уводит нас от главной проблемы — раздутого эго и кучи страхов, потому что с этим сталкиваться нос-к-носу пока страшно.
А значит, остается одно — улыбаться.