Вместе с отцом Михаилом я поехал на полигон откуда отправляли очередную партию солдат штурмовиков на линию фронта. Помимо обычного снаряжения, я вез подшлемники с вышитой литерой Z и связку простеньких, алюминиевых крестов на шёлковых шнурах - подарок монахов с Афона из монастыря Хиландар.
Полигон находился недалеко от Донецка. Судя по, на скорую руку сколоченным из фанерных щитов, баракам в поле, полигон был организован недавно. Это распространённая практика. В период военных действий такие временные полигоны дело обычное. Нельзя долго находиться на одном месте, иначе американские спутники (тут отдельный «привет» Илону Маску) вычислят координаты и высока вероятность прилёта ракет. Почему спутники, в количестве не менее пяти штук, постоянно висят над Донбассом и почему их не сбивают из распиаренной центральными каналами лазерной пушки, не понятно? То ли какой-то «договорняк», то ли пушка не особо эффективная. На войне всегда много необъяснимого.
Солдат собралось около двухсот. В основном это были, собранные по окрестностям пожилые селяне, люди без определённого места жительства и алкаши. Что тоже неудивительно. Более или менее пригодные для службы мужчины уже давно воевали. Восемь лет войны забрали практически всех.
Призывники были экипированы только куртками и штанами. Обувь у каждого своя. Кто-то в кедах, кто-то в резиновых сапогах, кто-то в изношенных, светских туфлях. Бедность ужасная.
От большинства пасло перегаром - простительная, в этих условиях, данность. Мужики знали, что через день другой большинство из них умрет.
Командир выстроил всех на площадке за бараками. Отец Михаил произнёс короткую проповедь, основной смысл которой заключался в невозможности вечной жизни на Земле и воздаянии за подвиги на Небе. Я раздал кресты тем у кого не было. В итоге выяснилось, что не было почти у всех. Но брали охотно, уважительно целовали и одевали на шею. Двое признались, что не крещены и отец Михаил повёл их в кухонную палатку крестить.
Чуть позже подошли ещё человек десять. Добровольцы из России, Беларуси, Дагестана, Осетии и Казахстана. Одеты были получше и трезвые. Особенно запомнились трое. Лезгин средних лет, мусульманин, сетовавший, что попы ездят, а муллы не дождёшься. Усатый дед, мощного телосложения из Красноярска.
Я его спросил: есть ли внуки? - Два правнука уже! - весело отрапортовал он. - Семья не сердится, что сюда приехал? - поинтересовался я.
- Нет, они меня знают, - ответил дед и добавил, - Понимают, что иначе нельзя. Я здесь уже с 14-го года по 19-й был. Потом отъехал по хозяйству и, когда началось, опять вернулся.
И девятнадцатилетний мальчик из Челябинска. Невысокий, худенький паренёк со снайперской винтовкой за плечами. Тонкие черты лица, огромные глаза. Чем-то похож на артиста Антона Шагина.
Мальчик что-то сбивчиво говорил о борьбе за идеалы и несколько раз просил передать родным в Челябинск, что обязательно победит, хотя никаких контактов не дал. По всему было видно, что ему чудовищно страшно, но он всеми силами старается этого не показать. Сдержать разрывающую его истерику.
Если бы у меня был хоть один шанс поменяться с ним и отправить его обратно домой к маме, я бы и не задумывался. Но такого шанса у меня не было, в первую очередь потому что он бы сам ни за что не согласился. Это было очевидно. Мальчишка приговорил себя к подвигу. И, собственно говоря, его уже совершил, без единого выстрела.
Я много чего видел за эти дни, со многими говорил, но именно он не выходит у меня из головы.
И сейчас когда жидко обосравшиеся мажоры раскупили все авиабилеты в Армению, чтобы не служить Родине, я вспоминаю именно этого мальчишку и благодарю Бога, что имел честь познакомиться с ним.
P.S. Зная, как армяне относятся к своей Родине, я уверен, что они окажут «достойный» приём всей этой трусливой мрази. Они одним своим присутствием оскорбят землю Армении. Земля под ногами предателей превращается в грязь.