Но вернемся к проблеме наблюдения в квантовой механике. В. Гейзен-берг отмечает, что «наблюдение играет решающую роль в атомном событии ичто реальность различается в зависимости от того, наблюдаем мы ее или нет». — Гейзенберг В. Физика и философия. М. 1989. С.24.
Никакое атомное событие не имеет величины до тех пор, пока не произведено наблюдение этого наблюдаемого. Некорректно говорить о физических характеристиках мира в данный момент, не обладая эмпирическими данными, относящимися к этому моменту (бессмысленно говорить о положении частицы без измерения ее положения, подобное можно сказать и об импульсе).
Такое применение классически несовместимых характеристик, существование которых утверждается в момент наблюдения, называется дополнительностью (иная формулировка принципа дополнительности следующая: квантово-механическое описание атомных явлений распадается на два взаимоисключающих ствола описания, которые следует считать дополнительными для составления полного представления об атомном событии).
Среди исследователей нет общепринятой формулировки принципа дополнительности (известно, что даже Н. Бор и В. Паули не смогли прийти к единому определению этого принципа. Здесь, думается, мы имеем дело с тем, что определялось как «копенгагенский дух». Единое представление могло иметь различные формы экспликации. Не случайно один из «держателей» этого духа П. Бор любил цитировать Гете о том, что лишь «полнота ведет к ясности»).
Л. Розенфельд вспоминал о том, что Бор часто говорил: «Каждая высказанная мною мысль должна пониматься не как утверждение, а как вопрос». — Цит. по: Алексеев И. С. Концепция дополнительности. М., 1978. С. 161.
У Поля Дирака мы встречаем утверждение Н. Бора о том, что высшая мудрость должна быть выражена путем использования таких слов, смысл которых нельзя определить однозначно. — Дирак П. Многогранность личности Нильса Бора // Нильс Бор. Жизнь и творчество. М., 1967. С. 24.
А то, что принцип дополнительности принадлежит к «самой глубинной действительности природы» (В. Паули), не вызывает никаких сомнений.
Можно говорить, что принцип дополнительности является неизбежным следствием противоречия между квантом действия (ибо он неделим) и вытекает из самой идеи наблюдения разграничением объекта и средств наблюдения.
Тогда полученные в различных наблюдениях представления о свойствах атомных объектов выступают как дополнительные.
Иногда отмечают и физический смысл принципа дополнительности, связывая его с принципом неопределенности В. Гейзенберга. «Согласно последнему, в квантовой механике не существует состояний, в которых и местоположение, и количество движения имели бы вполне определенное значение.
Частица со строго определенным импульсом соверщенно не локализуема. И наоборот, для точной локализации необходимы бесконечно большие импульсы, что физически невозможно». — Черникова И.В. Принцип дополнительности как принцип неклассической науки // На пути к новой рациональности: Методология науки. Вып.IV: Методология дополнительности: синтез рациональных и внерациональных методов и приемов исследования. Томск, 2000. С. 57.
Стимулирующее воздействие работ В. Гейзенберга и его соотнощения неопределенностей на формирование принципа дополнительности отмечалось и самим Н. Бором, когда последний убедился в неизбежности квантового постулата при описании измерительных процедур. Прерывные явления в физике наблюдались и ранее: эффект Комптона, переход между стационарными состояниями атома, фотоэффект, но они никак не связывались с наблюдением, а трактовались как свойства самих предметов. Н. Бор же распространил квантовый постулат на процесс наблюдения.
Таким образом, согласно квантовому постулату, всякое наблюдение атомных явлений включает взаимодействие последних со средствами наблюдения, когда уже «невозможно приписать самостоятельную реальность в обычном смысле ни явлению, ни средствам наблюдения» — Бор Н. Квантовый постулат и новейшее развитие атомной теории // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. С. 31.
В классической физике наблюдение строится на допущении незначительности воздействия на наблюдаемый объект. Не то в квантовой механике, где уже нельзя отвлечься от возмущающего действия средств наблюдения на атомные явления, внося поправку.
«Согласно квантовому постулату, всякое наблюдение атомных явлений включает такое взаимодействие последних со средствами наблюдения, которым нельзя пренебречь». — Бор Н. Квантовый постулат и новейшее развитие атомной теории // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 31.
Учет воздействия прибора и процесса измерения на атомное явление не означает нарушение принципа объективности в квантовой физике. Просто, подобно тому, что мы уже в классической физике в определенных случаях должны были указывать на систему отсчета, ибо, допустим, траектория падающего в движущемся вагоне предмета разная относительно наблюдателя в самом вагоне или относительно находящегося на привокзальной площади смотрителя.
Атомный объект сам по себе не имеет однозначной макроскопической определенности. Вне измерительной ситуации A.B. Фок предлагал рассматривать атомные явления как имеющие потенциальные возможности проявления себя в зависимости от внешних условий либо как частица, либо как волна, либо промежуточным образом. — Фок A.B. Об интерпретации квантовой механики // Философские проблемы современного естествознания. М., 1959. С. 220.
Желание описать, допустим, электрон «сам по себе» включает скрытое требование описания его в доступных человеку, т.е. макроскопических, понятиях (гипотетическим существам микромира не понадобилась бы квантовая физика). Но для этого «необходимо эту реальность «спроектировать» на макромир, а эта «проекция» производиться с помощью прибора и оказывается различной в зависимости от характера прибора». — Марков М.А. О природе материи. М., 1976. С. 47.
Следовательно, «ни один результат опыта, касающегося явления, в принципе лежащего вне области классической физики, не может быть истолкован как дающий информацию о независимых свойствах объектов (свойств объектов самих по себе)». — Бор Н. Философия естествознания и культуры народов // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 283.
В качестве элементов физической реальности (кстати, М.А. Марков считает «физическую реальность» понятием квантовой механики, определяющим ту форму реальности, которая проявляется в макроприборе) в квантовой физике «выступают целостные (индивидуальные) акты взаимодействия объекта с прибором, т.е. процессы наблюдения». — Алексеев И.С. Концепция дополнительности. М. 1978. С. 26.
В квантовой теории, с введением М. Планком кванта действия, процедура наблюдения, а также описание атомных явлений существенно дискретны (в классической физике пространство физических взаимодействий однородно и непрерывно).
«В противоположность свойственным обычному описанию природы требованиям непрерывности неделимость кванта действия привела к введению существенного элемента прерывности при описании атомных процессов». — Бор Н. Теория атома и принципы описания природы // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 65.
Уже отмечалось, что Н. Бор говорил даже о «дискретных стационарных состояниях» (вектор состояний всего лишь математический прием). Корректнее говорить не о квантовых объектах, а о квантовых системах, в которые включаются и приборы наблюдения, а квантовая механика есть лишь интерпретация наблюдения. — Гинзбург В.Л. Памяти Нильса Бора // Нильс Бор. Жизнь и творчество. М., 1967. С. 31.
Каждый расчет относится только к данному приготовлению системы и к процедуре измерения, производимого над системой.
Вернер Гейзенберг утверждает, что мельчайщие частицы материи «в самом деле не физические объекты в обычном смысле слова, они суть формы, структуры или идеи в смысле Платона, о которых можно говорить однозначно только на языке математики». — Гейзенберг В. Законы природы и структура материи // Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 118. Очень важное замечание. К нему мы еще вернемся.
Ведь, если мы хотим «составить себе картину существования элементарных частиц, мы уже не можем игнорировать те физические процессы, с помощью которых мы получаем сведения о них.
При наблюдении предметов... физические процессы, обеспечивающие это наблюдение, играют весьма подчиненную роль, но в мельчайших составных частях материи каждый акт наблюдения вызывает серьезные возмущения, так что нельзя более говорить о поведении частицы вне зависимости от процесса наблюдения». — Гейзенберг В. Критика природы в современной физике // Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.С. 295.
Г. Маргенау отмечает, что «истинное измерение, производимое над квантовой системой, всегда уничтожает эту систему». — Цит. по кн.: Садбери А. Квантовая механика и физика элементарных частиц. М., 1989. С. 295.
Известно, что Н. Бор говорил о неконтролируем воздействии измерительного прибора на микрообъект. «Согласно квантовой теории, именно невозможность пренебречь взаимодействием с измерительными средствами означает, что каждое наблюдение вводит новый неконтролируемый элемент. Это ситуация чрезвычайно ясно показывает дополнительный характер описания атомных явлений, который выступает как неизбежное следствие противоречия между квантовым постулатом и разграничением объекта и средства наблюдения, свойственных самой идее наблюдения». — Бор Н. Квантовый постулат и новейшее развитие атомной теории // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т.2. С. 40.
В.А. Фок считал термин о «неконтролируемом воздействии» двусмысленным, а в личной беседе с Н. Бором последний так же признал, как свидетельствует В.А. Фок, неудачность этого термина. — Фок В.А. Нильс Бор в моей жизни // Наука и человечество. М., 1963. С. 519.
Некоторые исследователи полагают, что Н. Бор в последние годы свой жизни отказался от термина «неконтролируемое взаимодействие» (прибора на атомный объект), другие же настаивают на сохранении этого термина.
Так, методолог науки и философ И.С. Алексеев пишет: «...можно, конечно, считать термин «неконтролируемое взаимодействие не совсем удачным, поскольку «взаимодействие» и «целостность» кажутся несовместимыми, так как само употребление термина «взаимодействие» толкает наего трактовку с привычных классических позиций — как взаимодействия предсуществующих в своей онтологической определенности элементов.
Однако если иметь в виду, что в квантовой физике понятие «взаимодействие» включает в себя представление о целостности, неделимости, то его можно сохранить, используя в качестве синонима «целостности» термин «неконтролируемость» и не забывая, что это - своеобразная плата за гносеологически неизбежное подразделение целостного процесса наблюдения на взаимное воздействие друг на друга объекта и прибора... Если же отношение прибора и микрообъекта все же рассматривать как взаимодействие, то оно обязательно будет неконтролируе мым в указанном выше смысле». — Алексеев И.С. Концепция дополнительности. М., 1978. С. 154-155.
Исходя из неделимости кванта действия, Н. Бором еще в 1929 году на Скандинавском собрании естествоиспытателей в Копенгагене было предложено рассматривать каждое изменение состояния атома как индивидуальный процесс, «который нельзя описать более детально и в ходе которого атом переходит из одного так называемого стационарного состояния в другое». — Бор Н. Теория атома и принципы описания природы // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 65.
При таком переходе, допустим при измерении положения частицы, прибор неизбежно меняет неопределенным образом значение импульса частицы. — Марков М.А. О природе материи М., 1976. С. 10.
Причем, подобно понятию жизни в биологии, квант действия образует некую неразложимую далее основу, случающуюся практически в нашем наблюдении атомных систем.
Но основу конечную, внося тем самым элемент прерывности. «В противоположность свойственным обычному описанию природы требованиям непрерывности неделимость кванта действия привела к введению существенного элемента прерывности при описании атомных процессов». — БорН. Теория атома и принципы описания природы II Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 65.
Понятием «квант действия» в наблюдении фиксирует случающуюся неразрывную связь прибора и атомного объекта.
При анализе микроявлений мы вынуждены использовать приборы. Причем одни из них (один класс приборов) дают пространственно-временные характеристики, другие (приборы другого класса) дают энергетические сведения об атомном объекте.
Применение приборов одного класса исключает применение приборов другого класса. Подобное исключение принципиально, заложено в самом фундаменте квантовой теории и не зависит от практической конструкции приборов и определяется лишь характером класса приборов: пространственно-временных или энергетических.
Смысл же этого исключения в рамках самой квантовой теории неопределим. Требуется выход в анализ оснований, осуществляемый философией.
И эта неразрывность должна приниматься за фактическое основание, т.е. далее неразложимое событие, «ниже» которого опускаться нельзя.
Н. Бор даже называет квантовый постулат иррациональным, объяснение которого невозможно, да и ненужно. Это практически случающееся событие, которое мы должны брать в качестве исходного. — Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 31, 489.
Есть вещи, которые практически случаются. И их случание невыводимо из уже известного. Правильное отношение к такого рода вещам — принятие.
Допустим, практически случающимся событиемявляется воздействие сознания на материальные процессы (никто еще не построил внятной теории, объясняющей взаимодействие идеального и материального), трехмерность человеческого восприятия (мы можем воспринимать лишь в терминах макромира, т.е. трехмерно, наглядно.
Физик-теоретик М.А. Марков, специалист по релятивистской теории элементарных частиц, статья которого в 1947 году в журнале «Вопросы философии» вызвала оживленную дискуссию о природе квантовой теории, как-то заметил, что существам микромира квантовая теория была бы не нужна. — Марков М.А. О природе материи. М., 1976. С. 26.
В классической физике понимание вещи, явления связано с построением наглядной модели, тогда как в квантовой теории приходиться создавать «ненаглядные модели», которые с точки зрения «наглядности» противоречивы, дополнительны, когда приходится вводить необычные, исходя из классических представлений, термины-чудища, понятия-кентавры), иррациональные числа невыводимы из действительных чисел и др.
Теперь нам нужно принять как научный результат, что свойства реальности в микромире иногда описываются с «макроскопической точки зрения» чудищами («волны-частицы», «получастицы»). — Марков М.А. О природе материи. М., 1976. С. 34-35
Таким образом, в наблюдении квантово-механических объектов создается «ситуация наблюдения» (В. Гейзенберг), когда само действие наблюдения порождает эффект, выражающийся неразрывной связью атомного объекта и прибора его исследования. И эмердженция этой связи необъяснима в терминах самой физической науки (квант действия как выражение этого единства просто принимается за исходный феномен в физической теории, что позволяет оставаться в пределах понимательной среды, внутри которой возможно познание.
Попытка же выразить это поле понимания, явленное единством прибора и атомного объекта, в терминах опытного знания, означает желание представить невидимое. Когда мы спутываем эти уровни, то возникают антиномии.
Антиномии разума, который хочет говорить о невидимом «видимыми», т.е. опытными, терминами. А это невозможно. Нужен другой язык, язык метафизики, или символический язык, язык метаописания.
В этом смысле требование Бора о неопределимости кванта действия с помощью физических терминов является вполне корректным). И тогда мы что-то можем сказать об атомном объекте (например, о его энергетических свойствах), но не можем сказать ничего о его местонахождении и наоборот.
Самой процедурой наблюдения мы приводим в действие некие основания, которые начинают проявляться тем, что мы что-то можем, а чего-то нет.
Наблюдение, измерение, эксперимент проводятся в предположении некоего глобального сознания (это скрытое допущение, не артикулируемое самими учеными).
Это сознание бесконечно долго наблюдает и измеряет, а значит, вводится и представление о том, что наблюдение непрерывно и однородно. Пространство наблюдения тем самым не имеет разрывов и каких-то особых, привилегированных точек.
Следовательно, все точки пространства наблюдения не имеют каких-то «внутренних» (в классической философии синоним субъективного) измерений. Вещи тем самым рассматриваются в предположении, что у них нет ничего внутреннего, никаких внутренних мотивов.
Классическая онтология ума (являющаяся классическим идеалом рациональности) использует понятие «наблюдение» («восприятие») для прояснения условий и оснований наблюдения, каковыми выступают сознательные импликации в процедуре наблюдения (и в качестве допущений присутствующие в физической теории), невыводимые в терминах самой физической теории.
Декарт открыл рефлексивную сторону наблюдения (тем самым задавая представление о сознании как многоуровневом образовании), связанную с направленностью внимания на сам процесс наблюдения (можно говорить о принципе рефлексии классической философии). Этим выявляется некое неэмпирическое сознание, которое и было названо трансцендентальным.
Любое эмпирическое сознание направлено на предметы, а здесь мы имеем интенцию сознания на себя, обладающую свойством непосредственной очевидности, тем самым, не нуждающуюся в обосновании себя чем-то другим (саму себя показывающую).
Это и есть феномен сознания как основание наблюдения. Следовательно, помимо направленности сознания на внешние предметы и вещи, Декарт установил, проделав процедуру радикального сомнения, некий пласт рефлексивного сознания. Такое сознание определяется как состояние, в котором я знаю, что я мыслю (некое ненаглядное и непредметное сознание, структуры которого проясняются и задаются символически). Сознание сознания.
Иначе говоря, сознание рассматривается как реальное событие в мире, событие его присутствия/отсутствия (наличествования/покинутости). Осознавая свои акты, посредством которых наблюдаются предметы, я воссоздаю себя же в качестве наблюдателя, а не просто «смотрящего на вещи».
Таким образом, сознание можно определять лишь на «втором шаге». Мы всегда после сознания, если оно случилось, а значит сознание предстает в качестве феномена. В таком случае сознание нельзя определить иначе, как самосознание, сознание сознания (присутствие субъекта в сознании).
В речи памяти А. Бергсона Поль Валери отмечает, что истинное назначение философии «только в том, чтобы обратить мышление на себя самое». — Бергсон А. Собр. соч. М., 1992. Т. 1. С. 48.
Введением абстракции осознавания (сознательности наблюдения и восприятия) Р. Декарт вводит различение акта наблюдения и содержания наблюдения с акцентом на событии наблюдения, которое всегда имеет определенное пространство.
Содержание наблюдения связано с воспринятостью действительного положения дел, тогда как акт наблюдения (событие воспринятости) есть фиксация некоего поля наблюдения, феноменальной полноты, внутри которой я «держу» себя наблюдающим данное обстояние дела (когда я могу зафиксировать акт воспринятости чего-либо как свой акт восприятия), или воспринимающего действительное положение дел. Это поле наблюдения как некая генеративная, порождающая структура создает эффект воспринятости (наблюденности).
Фактически я ввел один из фундаментальных принципов классической онтологии сознания — принцип пространственности, смысл которого состоит в том, что мы части состояний сознательных переживаний и опыта приписываем объективное существование, как бы выносим вовне (объективируем) и говорим: «вот это и есть предмет исследования», который вместе с тем не имеет ничего внутреннего.
Подобная процедура проделывается относительно лишь тех состояний сознания и опыта, о которых мы можем высказываться универсально и доказательно (рационально), проверяя эти суждения на опыте.
Классическая онтология сознания использует понятие «наблюдение» («восприятие») относительно тех вещей и предметов мира, которые рассматриваются только пространственно, внешним наблюдением.
Здесь объективное, пространственное, внешнее используются как синонимы. Тем самым, речь идет о классическом отождествлении «пространственного» и «материального». Предполагается, что у вещей нет ничего внутреннего (рассматриваемое как нечто субъективное), какой-то неконтролируемой внутренней жизни. Все пространственно, внешне выражено и доступно наблюдателю (причем пространство однородно и непрерывно).
Пространство как философское понятие (а не геометрический или научный термин) обозначает условие воспринятости предмета и вещи. Кстати, утвер ждение Декарта о том, что мир только протяжен, относится как раз к условию понятности мира. Таким утверждением Декарт и проясняет условия понятности (интеллигибельности) и познаваемости вещей и предметов мира.
Классическая философия задает и другой фундаментальный принцип научного мышления (о нем уже шла речь) — принцип равномощности человека и мира, или принцип соразмерности человека и мира, или принцип понятности (о нем уже шла речь).
Принцип соразмерности человека и мира, впервые наиболее внятно сформулированный Р. Декартом (и в этом смысле его можно назвать основателем трансцендентализма), представляет собой некое предданое требование человека к миру, формулируемое в метафизических (трансцендентальных) терминах.
Это не опытное заключение (не результат обобщения), а онтологическое допущение, вводимое для того, чтобы построить некую теоретическую конструкцию, в которой можно преодолеть противоречивую ситуацию конечности человека и необходимости говорить о мире научным образом. Человек — существо конечное и случайное, а пытается продуцировать твердые объективные суждения о мире (но утверждение о чем-то несомненном в мире само есть суждение).
Тогда возникает вопрос: как существо, наблюдающее мир со случайной точки, вообще может судить о мире? А то, что это ему удается, - очевидный факт. Человек все же как-то научился утверждать о мире, независимо от случайности самого утверждения (по его содержанию). Он как бы находит некую точку (расположенную и не в мире, но и не за пределами мира. Точкаграницы мира), из которой утверждения о мире (имеющие форму законов) независят от случайности человеческого индивидуального устройства.
Чтобы прояснить, как это удается ученому в его деятельности Декарт в свое время ввел следующее допущение (как следствие его глубокого медитативного опыта): до того как определился субъект познания и мир, который этот субъект способен понимать и познавать, идеально первичным является трансцендентальное основание, позволяющее иметь объективные и универсальные суждения о мире.
«Люди сами создают в объекте условия приобретения знаний о нем, и зависимости познания (как отличающиеся от натуральных) есть зависимость людей от последствий и продуктов собственной деятельности (опредмеченных и объективированных и выступающих в собственные взаимоопределения и зависимости)». — Мамардаштли М.К. Стрела познания. М., 1996. С. 52.
Трансцендентальное поле наблюдения, или трансцендентальное сознание, представляет собой некую генерирующую структуру, некое активное сознание, очевидно данное. В классической философии оно берется в качестве далее неразложимого основания (задающееся и определяющееся через процедуру направленности само на себя.
Речь идет прежде всего о Декарте и его процедуре «cogito»), как некое трансцендентное поле наблюдения, кристаллизующееся в ходе отдельного акта наблюдения. Оно обладает внутренней активностью, которая переводит отдельные акты наблюдения в универсальную и общезначимую размерность (всякое наблюдение осуществляется в предположении некоего пространства непрерывного и однородного наблюдения). Иначе говоря, чтобы мы могли высказываться о мире доказательно и универсально, должны быть достоверные основания, предпосылки актов наблюдения - сфера трансцендентного сознания, идеи, или формы. Но эти основания, импликации сознания невозможно прояснить теоретическими понятиями.
Они не вписываются в объективные физические теории, ибо невозможно построить относительно их теорию (ведь они сами являются теоретическим основанием. Использовать же сознание второй раз для его экспликации с помощью научных терминов мы не можем. Оно уже было взято).
Для этого вводится инструментарий трансцендентальных понятий. Таковым является утверждение о сознании как условии физических суждений о мире. Речь идет не о нащем психологическом сознании, а о том, что в классической философии было названо трансцендентальным сознанием.
Уже было указано, что под трансцендентальностью понимается «выхож-дение» к идеально первому источнику, некой генерирующей структуре.
Другой же смысл трансцендентального состоит в отвлечении от особенностей человеческой организации чувственности и мысли. Акты сознания в феномене осознавания (названные ранее рефлексивной стороной наблюдения) не нуждаются для своего существования и понимания в органах чувств мыслящего существа.
Кант даже называет наши психологические состояния патологическими, но не в физиологическом смысле, а в том, что все психологические, природные качества человека несамодостаточны (в том числе орудия и приборы).
Возможны другие состояния человека, связанные с деятельностью того, что было названо генерирующими структурами. Это то, что Кант определяет как сфера практического. Практически совершается движение рукой, практична нравственность, практически осуществляется восприятие прекрасного и т.д. Практические состояния и переживания осуществляются внутри действия вот тех генерирующих структур (бессмысленных, бесполезных с точки зрения естественных переживаний). У Канта такими органами-структурами выступают пространство и время.
Итак, сознание о сознании является скрытым основанием физических высказываний о мире, а метафизические и онтологические понятия и категории выступают конструктами, которыми мы проясняем и выявляем это основание, предпосылку возможности научных утверждений о мире (они описывают не сам мир, а суть средства организации человеческой жизни в качестве человеческой, способы организации познающего действия.
Они имеют вид неких утверждений о том, чего нет в нашем эмпирическом мире, что невыводимо из опыта, ненаглядно и недоказуемо.
Это утверждения об особой размерности мира, его ином пространстве-времени. Таковым и является трансцендентальное (экзистенциальное) измерение мира, экспликация которого требует специальных понятий-конструктов, введением которых и проясняется сфера трансцендентального. И если случилось событие познающего в мире, то перед нами уже тот мир, который мы можем познавать и понимать определенным образом.
А значит, не все можем познавать. Эта последняя фраза относится не к миру, а к основаниям познания. Если мы в познании совершили какое-то движение и, допустим, измерили скорость электрона, то само это движение измерения породило ситуацию, в которой что-то работает помимо нашего желания измерить скорость электрона.
И в этой ситуации нам уже нельзя измерить координаты электрона, ибо что-то уже сцепилось в основании нашей познавательной активности, что-то завязалось «по ходу дела», когда мы измеряли скорость электрона.
Это что-то и будет по отношению к нам бытием, тем, что само действует, фактом своего случания. Неким актом выполнимости, который я не могу породить интеллектуальным усилием.
Бытие — это всегда то, что выполняется само, то, что в человеке возникло вследствие его познавательной активности (усилия познания, которое связано с тем, что называется «вторым рождением»), но не принадлежит человеку.
Бытие не продуцируется человеком, но им человек живет. Можно сказать и так: человек жив касаниями бытия, участием в бытии, которое необходимо каждый раз продумывать (узнавать — Парменид), чтобы оно случсь).
Таким образом, бытие как-то залось (воспроизводилоависит от сознания, сознания бытия.
Вспомним, наблюдение в квантовой механике предстает неким индивидуальным целостным событием, воплощенным в кванте действия. Акт наблюдения, как индивидуальный целостный процесс, обладает самостоятельной реальностью, в которую мы не можем «протиснуться» своими понимательными процедурами (именно поэтому даже если атомный объект находится в фиксированных внешних условиях, результат взаимодействия с прибором является не однозначным, а только вероятностным; и полное выражение результатов серии измерений выражается распределением вероятностей измеряемой величины.
По сию пору в науке, считает В.В. Митюгов, равноправно присутствуют различные логические конструкции под общим псевдонимом «вероятность». «Трудно придумать большего неблагополучия для научной концепции». — Митюгов В.В. Дерево парадокса // Успехи физических наук. 1993. Т.163. № 8. С. 104.
По мнению автора, разгадку явления вероятности нужно искать в квантовой теории, где предлагается метрическое определение вероятности как меры сравнения апостериорной физической ситуации с априорной.
Иначе говоря, нужно помнить, что квантовая вероятность и классическая вероятность — качественно различаются. Если в классической физике вероятность всего лишь «посторонний элемент», связанный с неучетом некоторых неизвестных обстоятельств, то в квантовой теории она играет фундаментальную роль и связана с квантово-механическим понятием «состояние объекта», вероятностно меняющимся в зависимости от воздействия прибора.
A.B. Фок замечает: «...получаемые из волновой функции вероятности для разных величин относятся к разным постановкам опыта и что они характеризуют не поведение частицы «самой по себе», а ее воздействие на прибор определенного типа». — Фок A.B. Об интерпретации квантовой механики // Философские проблемы современного естествознания. М., 1959. С. 224.
Понятие «вероятность» утвердилось в квантовой механике в 1926 году, когда Борн предложил статистическую интерпретацию волновой функции (еще раньше вероятностная интерпретация была введена в матричную механику и «старую квантовую теорию»).
Существенный шаг в обосновании квантовой вероятности был сделан фон Неманом, когда он сформулировал статистический алгоритм. Строгое же ведение идеи вероятности было осуществлено в 50-60-х годах (B.C. Вардарян, Дж. Макки и др.), когда сочетались аксиоматические построения теории вероятностей, осуществленные А.Н. Колмогоровым, и квантовой логики Биркгофа и фон Не.мана.
Если в классической механике при решении конкретных задач задаются значения импульса и координаты в данный момент и находят значение этих величин в любой другой момент времени, то в квантовой теории в начальный момент задаются вероятности найти частицу в любом месте пространства и времени с любым импульсом и отыскивается изменение этой вероятности к любому другому моменту времени.
Можно говорить, что в самой квантовой теории вероятность понимается двояко: как статистическое (частотное) явление, выражающее характер самого объекта исследования, и как следствие эпистемологических допущений.
И никакое уточнение предшествующих наблюдений не приводит к однозначному предсказанию результата измерения). Становясь в квантовой физике решающим событием (Дж. Уилер констатирует: «Уроки квантовой теории можно резюмировать утверждением: «никакое элементарное явление нельзя считать явлением, пока оно не будет наблюдаемым явлением»), наблюдение одновременно приводитнас к ситуации прерывности пространства наблюдения. — Уилер Дж. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982. С. 535.
Д. Бом считает бессмысленным говорить о существовании отдельных реальностей — «наблюдаемый объект», «средства наблюдения», «экспериментальные результаты».
Перед нами всего лищь, считал он, аспекты одного «узора», или моменты единого акта, не имеющие самостоятельного существования. Для выражения квантово-механических явлений он призывал физиков к созданию нового языка описания. — Цит по: Алексеев КС. Концепция дополнительности. М., 1978. С.145.
Что и проявляется прежде всего в невозможности построить наглядную (и работающую) модель непрерывного действия атомного процесса. Эту непрерывность нужно специально восстанавливать. Фактически физическая реальность в квантовой физике какбы «рассыпается» на серию локальных, замкнутых, индивидуальных актов на блюдения, вероятностно интерпретируемых.
М.А. Марков говорит о понятии «физическая реальность» как о новом понятии квантовой механики, которым фиксируется та форма реальности, которая проявляется в макроприборе. Согласно квантовой теории однозначное определение понятия «физическая реальность» включает в себя необходимость указания на экспериментальную установку, с помощью которой получаются результаты, относящиеся к данной физической реальности.
«Если мы хотим делать из атомных явлений выводы о каких-то закономерностях, то обнаруживается, что нам приходится приводить в закономерную взаимосвязь уже не объективные процессы в пространстве и времени, а - употреблю выражение поосторожнее - ситуации наблюдения. Лишь для них мы получаем эмпирические закономерности... Это вполне определенное познание возможного, хотя и допускает надежное и строгое прогнозирование, но, как правило, оно позволяет делать заключение лишь о вероятности того или иного будущего события». — Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1990. С. 244. В другой работе Гейзенберг пишет: «Опыты, определяющие какую-нибудь физическую величину, делают в то же время недействительным ранее добытое знание других величин, так как они влияют неконтролируемым образом на измеряемую систему и тем самым изменяют ранее известные величины». — Гейзенберг В. Физические принципы квантовой теории. М.;Л., 1932. С. 10.
По мнению В.Л. Гинзбурга, Н. Бор считал, что квантовая механика является вероятностной интерпретацией наблюдения (Гинзбург В.Л. Памяти Нильса Бора // Нильс Бор. Жизнь и творчество. М., 1967. С. 31), смысл же вероятности в квантовой механике не статистический, а является следствием эпистемологических допущений (и прежде всего принятие в качестве «первичного элемента», из которого мы исходим в описании атомных явлений и не задаемся вопросом о его объяснении, которое «невозможно и не нужно», кванта действия).
Но как тогда удается все это собрать в единой теоретической системе? Ведь не может быть теории единичных явлений. Мы даже «приплюсовать» наблюдения не можем, ибо каждый раз имеем дело с разными системами.
«Повторение одного и того же опыта ... дает, вообще говоря, разные отсчеты, относящиеся к объекту..». — Бор И. Квантовая физика и философия // Бор Н. Избр. науч. тр. М., 1971. Т. 2. С. 529.
И все же теория атомных явлений существует (прежде всего в виде логически непротиворечивого описания математическими средствами).
Швейцарский физик-теоретик Вольфган Паули, вслед за Бором, даже называет однократность индивидуального события наблюдения иррациональным и отмечает, что «математическое понимание возможностей происходящего в природе в квантовой механике оказалось достаточно широким, чтобы охватить также иррациональную актуальность однократного.
Как резюме рационального и иррациональных аспектов существенно парадоксальной действительности, квантовая механика может называться также теорией бытия».— Паули В. Физические очерки. М., 1975. С. 50.
Вот здесь вводится допущение о возникающем каждый раз акте сознания как трансцендентальном основании (не выводимом из опыта) единичных наблюдений. — Кант И. Сочинения. М., 1964. Т. 3. С. 73.
Именно оно позволяет в отдельном, локальном акте наблюдения получать универсальные (научные) утверждения, а значит воссоздаются условия научного видения вещей.
Такое видение возможно лищь при определенных условиях, когда мир воспринимается как упорядоченная естественная целостность, где нет внутренних неконтролируемых сил. А значит воссоздается некое единое «большое» сознание, позволяющее научно воспринимать мир, не предшествующее нам в пеком потенциальном мире, но как такая целостность сознания, которая существует в «момент исполнения» наблюдения, вместе с тем оказывается недоступной для анализа из-за функционирования самого же сознания, ибо в функционирующем сознании явно возникают образования, скрывающие работу сознания (здесь нужно узнать то, что ранее было названо генеративными структурами.
«Синтетическое единство сознания есть, следовательно, объективное условие всякого познания». — Кант. И. Сочинения. М., 1964. Т. 3. С. 195.
Сознание и есть структура, порождающая внутри себя другие упорядоченности, которые могут закрывать происходящее в «нижних» слоях сознания, а также являются причинами неких «сбоев» внутренней активности сознания, его работы) и не позволяющие нам понимать, что выражается в проблеме наглядности (нарушенности наглядности) в квантовой физике, когда не удается смоделировать предмет, по поводу которого строится математический формализм (квантовая теория, по словам М.А. Маркова, предстает не явлением теоретико-познавательного ряда, а неким эмпирическим событием, инструментом, с помощью которого получаются практически значимые и эффективные результаты). — Марков М.А. О природе материи. М., 1976. С. 64.
Уже нельзя сделать модель электромагнитного поля. В квантовой же теории невозможно создать модель электрона, который в одних условиях ведет себя как заряженная точка, а в других — как вращающийся «шарик» (т.е. имеет спин).
«В теории Дирака электрон точечный, но тот же электрон обладает по абсолютной величине определенным спином (вращением - моментом количества движения). С точки зрения классических понятий момент количества движения и вращения вокруг собственной оси вообще имеют смысл только для тела, обладающего некоторыми размерами.
Здесь же берется одно свойство, которое имеет смысл для тела, имеющего принципиально не точечную, т.е. пространственную, форму, и относится оно к объекту, который по своему пространственному смыслу (точечный объект) не мог бы им обладать». — Марков М.А. О природе материи. М., 1976. С. 33.
Научная деятельность предстает одним из видов жизни сознания (предельной же фомой жизни сознания является философия), а в квантовой механике — разновидностью познавательной (научной) активности, в которой происходит нарушение, разрыв поля понимания. Возникает потребность в воссоздании его целостности (т.е. целостности жизни сознания, а значит продуцировании нового сознательного опыта, или, что то же самое, восстановлении, что на самом деле «делает» сознание).
Но для этого необходимо создать единый гомогенный язык описания, включающий не только физические явления, но и явления сознания и жизни. Тем самым возникает необходимость формулирования новой, расширенной неклассической онтологии сознания, включающей уникальный момент воссоздания, заново-рождения пространства трансценденции в индивидуальном опыте сознательного наблюдения.
Таким образом, речь идет о событии сознания как практическом, или даже лучше сказать прагматическом действии, которое вне различения теории и практики и которое нельзя предположить заранее. Оно должно случиться (состояться) как эмпирический факт индивидуации (доопределения) мира. Его нельзя предположить заранее или вывести из известного.
Некий «ужас невытекания», сопоставимый с характером человеческого бытия (кстати, не случайно Вольфган Паули называет квантовую теорию теорией бытия.
А Джон Уилер так формулирует ситуацию «непредзаданного мира», который всякий раз должен воссоздаваться: «... не существует никакого закона, кроме того закона, что нет никаких законов. Или короче: безграничная изменчивость является главным свойством физики»). — Уилер Дж. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982. С. 545.
Ведь положение человека в космосе таково, что самые существенные характеристики его жизни не вытекают из известного, нет налаженного механизма «очеловечивания» человеческой жизни.
Ни из каких правил, ни из каких норм нельзя вывести нравственность, числа, любовь, память, право и др. Все должно быть заново возобновлено, установлено, на свой страх и риск в индивидуальном усилии человека, не являющийся каким-то умственным усилием или усилием по решению трудностей (проблем).
Речь идет об усилии как неком возобновимом участии человека в бытии, а значит, и об участии в жизни сознания. И в этих «точках усилия» люди сообщаются, согласованы между собой (в этом смысле проблема интерсубъективности является псевдопроблемой).
Итак, в физике возникает старая проблема размещения (укоренения) человека в мире в качестве познающего субъекта, но это место в современных условиях выглядит как-то иначе (о чем свидетельствуют возрастание символичности физических понятий' и их ненаглядность, статистический характер математических процедура).
Спасибо, что дочитали. Возвращайтесь.