Случилось это прошлым летом. Поехали мы с двумя приятелями на рыбалку. Взяли удочки, палатку, надувную лодку, провизии побольше и ящик водки. Пиво тоже не забыли.
Для разнообразия приехали на новое место. По слухам, тут щуки и окуни большие хорошо клюют. Песчаный берег озера был пологий, удобно и рыбачить, и купаться. Только козлиных следов много. Видимо, из ближайшей деревни рогатые сюда на водопой ходят. Но это не страшно, мы в дикой жизни не новички, нас живностью не напугаешь!
Пока Паша с Витьком ставили удочки, я установил палатку и начал надувать лодку ножным насосом. Помпа монотонно ухала, бока лодки неспешно надувались, а я обратил внимание на отсутствие обычных природных звуков: ни комариного писка, ни кваканья озерных лягушек, даже птичьего гомона из окружающего озера леса не слышно. Только голоса моих друзей и уханье воздуха в насосе. Странно. Я поделился наблюдением с приятелями.
— Это нормально, — сказал Витя,— вчера ветер дул. Одних комаров в воде утопило, других далеко удуло. В воде их лягухи съели, а на воздухе птицы поклевали. Вот и все: комаров нет, а остальные сытые и спят. Потому и тихо.
— Витек, а ты биолог от бога, — заржал Пашка, — или сказочник.
— Я еще и шашлычник замечательный, — гордо заявил Витя, — пойду в лес за дровами, а вы шампуры из багажника доставайте.
Вскоре запылал костер, была почата первая бутылка, шашлык зашкворчал на углях. Про удочки мы, естественно, забыли. За поеданием привезенных закусок, овощей и вкусного жареного мяса время пролетало незаметно. Солнце наполовину скрылось за деревьями, а мы открыли третью бутылку водки.
Издалека донесся звук гармони и мужское пение, которое разбавлял одинокий женский голос.
— А вот и дискотека! — обрадовался Витек.
Он встал с покрывала, которое было нашим дастарханом, и пошатываясь двинулся в сторону веселой компании в лесу.
— Витек, ты куда? Не ходи, — запротестовал я, — у нас своя водка, у них своя.
— А у них музыка и девчонки! — заявил приятель. — Я их в гости позову.
Витек зигзагом двинулся в лес. Вскоре веселая мелодия гармони стихла, а мой друг вышел из леса в компании девицы в длинном платье. Подойдя к нашему столу-покрывалу, он сказал:
— Знакомьтесь, это Айка. Она с нами веселиться будет, — потом Витя повернулся к Пашке и попросил, — пойдем со мной, поможешь гармошку принести.
Если бы мы были хоть немного трезвее, то включили бы мозги и заподозрили неладное: девица к нам пришла, Витьку чужой баян тащить приспичило, да еще вдвоем… Но водка сделала свое коварное дело, и Паша с Витей потопали в лес. Айка схватила бутылку и налила себе полный стакан, потом резко выдохнула и залпом выпила:
— Хороша горючка, дери меня черти! — воскликнула девица.
Я налил нам еще по полстакана, и мы выпили на брудершафт. Новая знакомая начала мне нравиться, она даже глазки строила и призывно улыбалась. Чертовка.
Из леса показались мои приятели. Паша тащил баян, или гармонь, я в них не разбираюсь, и что-то весело рассказывал Витьку. Подойдя к столу, парни потребовали по штрафной рюмашке, а после Пашка заиграл на своем инструменте. Я и не знал, что он так умеет. Тут Айка потянула меня за руку:
— Давай танцевать!
Сама она резво вскочила на ноги и начала скакать, как коза. Только обрывки травы, да комья земли разлетались в стороны. Я пытался тоже отплясывать, но ноги заплетались. Мои приятели, к моему удивлению, тоже пустились в пляс, только резво, с высокими прыжками. Периодически они останавливались и разливали водку. Когда пили за талант, я вспомнил про мужские голоса из леса и спросил Айку:
— Красавица, а где твои приятели, с которыми ты шла?
— А они поспать прилегли, под елкой, — ответила девица, — пьяные были.
Пашка с Витей становились все буйней. Баян играл громче, а песни орались только матерные. Когда я сделал друзьям замечание, что тут дама, то получил с двух сторон по морде.
— Не мешай веселиться, человечина! — повизгивая заорал Витька.
Пашка начал играть и петь новую песню, про голых девок и дуб с торчащими сучками, а Айка хохотала и при этом похрюкивала. Водка из ящика исчезала с удивительной скоростью. Я уже ничего не соображал, ноги не слушались, в глазах все троилось и расплывалось. Потом наступила темнота…
Проснулся я ближе к полудню. Солнце сильно припекало, голова раскалывалась, а во рту ощущалось амбре кошачьего туалета и рыбного склада, в котором месяц назад отключили холодильник. Наш лагерь был похож на жертву урагана. Палатка была порвана, ее дуги разломаны. Возле костра валялся кусок покрывала с обугленным краем, остальное сгорело. Еды не было, только пустые упаковки по всей полянке раскиданы. Моих друзей видно не было. Следы козлиных копыт покрывали всю землю.
Преодолевая тошноту и головокружение, я потопал к машине, которую мы припарковали на краю полянки. В багажнике оставалось пиво и упаковка бутылок с водой. Возможно, и Паша с Витьком там спать завалились.
Капот автомобиля украшали вмятины от копыт. Багажник был открыт, а пустые пивные банки валялись по всему салону машины. Только вода оставалась нетронутой. Я жадно выпил половину полторашки, съел пару таблеток от головы из автоаптечки и пошел искать приятелей.
После нескольких минут криков из леса долетело:
— Ванек, мы тут!
Я двинулся на голос и вскоре нашел своих друзей. Они лежали связанные под раскидистой елкой. У Витька еще и кляп из тряпки во рту был. Лица моих приятелей были в синяках, да и на теле потом обнаружились разные повреждения. Пашка получил сотрясение мозга и, кажется, перелом пары ребер. У меня на щеках тоже красовались фингалы, подозрительно напоминающие следы копыт.
Собрав все, что уцелело, мы поехали в ближайшую деревню. Там был фельдшерский пункт…
Сельский доктор вышел на крыльцо своей больнички и сокрушенно покачал головой. Когда мы ему пересказали свои пьяные приключения, он сказал:
— И что вас всех на чертово озеро тянет? Вы там следы не видели?
— Видели, — ответил Витька, — думали козлы местные.
— Козлы… — усмехнулся фельдшер, — место там проклятое. Если трезвые люди рыбачат, то все хорошо. Но если есть хоть капля алкоголя, то из леса приходят черти, отдыхающих по одному выманивают, избивают и принимают чужой облик. Потом веселятся до упаду, пока все не выпьют. У меня за лето по три десятка избитых городских тут бывает. Все с пьяными чертями погуляли.
Тогда мы к словам доктора отнеслись серьезно, но спустя время засомневались. Может, это местные пьяных чужаков лупят, чтобы их рыбу из озера не ловили? А доктор потом байками про пьяных чертей пугает, для лучшего эффекта. А вы, как думаете?